— Гр-р! Бегом в доспехи, топоры за, бой грядет на славу, и грех не пограбить место сие, ибо слово Верховная дала, сами награду выберем мы!

— А не хотим, позже если? — сдавленно пискнули два масленых героя, стыдливо прикрываясь простынками.

— Бородами клялись вы? Да отпадут они разом!

Этого гномы уже допустить не могли и потому, невзирая на слабый протест своих новых подружек, мигом оделись и, стукнувшись шлемами, изъявили полную готовность к продолжению банкета. В смысле похода! Но для дальнейшего воплощения моих тайных планов требовалось, чтоб нам никто не мешал. Поэтому…

— Девчата, вы не могли бы попросить, чтоб все собрались в главном зале? Граф Эшли Эльгенхауэр-младший будет читать вам речь. А что, он любит выступать на публике и знает романтические стихотворения про любовь и все такое…

Мои спутницы переглянулись, прыснув в кулачки (чего я сказал смешного?), и, кивнув массажисткам, все вместе дунули в разные стороны.

— Хитришь ты, ааргх, Малышом прозываемый…

— Просто, чтобы мы могли спокойно пошарить в покоях Карланиуса, лучше, если все юные ведьмы будут заняты в другом месте. А нашему столичному аристократу время от времени нужна аудитория. Тем более женская…

Гномы многозначительно ухмыльнулись в расчесанные бороды. Пока мы дошли до той комнаты, где я оставил своего хозяина, мимо нас с визгом и смехом трижды проносились небольшие стайки воодушевленных будущим представлением ведьмочек…

Ну ясное дело, какие тут у молодежи развлечения, любой мелочи рады. Лично я ни за что бы не побежал, задрав килт, смотреть на Эшли. Что он там может интересного рассказать, так, ерунду всякую, я ж его как облупленного знаю. Хотя, если будет вещать, все равно пойду послушать, чисто за компанию…

Туром с Нетуромом неодобрительно поцокали языком вслед босоногим девицам. Но физиономии у обоих были вполне довольные, а в глазах поигрывали смешинки. Значит, ванна с пеной им пошла на пользу. Если привыкнут к гигиене и будут купаться хотя бы четыре раза в год, это уже прогресс…

Непринужденно осваивая эту тему, мы довольно быстро дотопали до комнаты, где я оставил наших героев-любовников. Надеюсь, они уже пришли в себя и выяснили наконец: кто из них все-таки больше нравится девушкам?

Как оказалось, не только пришли, но еще раз успели подраться и помириться, поэтому сидели тихо, мрачные и насупленные. Кратенько изложив свой план, я приготовился к долгим спорам и препирательствам, но Эшли неожиданно легко принял мою сторону.

— Хорошо, я готов отвлечь на себя все население замка, пока вы будете искать кабинет Карланиуса. Но на все дела у вас не более двух часов, больше не выдержу ни я, ни девушки. Эландера тоже возьмите с собой, здесь он мне только мешать будет…

— Гр-р, — кивнул я. Все честно, он со мной согласился, значит, и мне с ним по мелочам спорить не стоит.

Всю дорогу до главного зала, где ему предстояло выступать, наш аристократический лектор молчал. Но не просто так, а явно на что-то настраиваясь в уме. У него так смешно выгибались брови и беззвучно шевелились губы, что всем было видно — человек готовится к серьезной работе, припоминает цитаты, ищет завораживающее начало и планирует эффектную концовку.

Не зря в столице всех молодых дворян обучают основам риторики и гоняют на публичных выступлениях. В наше время одним мечом, без умения болтать хорошо подвешенным языком при дворе Императора приличной карьеры не сделаешь…

И только когда мы вновь вышли к широким дверям главного зала, я понял, как он был прав. Все помещение пестрело от собравшихся здесь ведьмочек, встретивших нас букетами цветов и дружным умопомрачающим визгом:

— Граф Эльгенхауэ-эр, ты душка-а!

Перепуганные гномы заткнули уши и сразу отступили назад, я подтолкнул Эшли вперед, и он, гордо вскинув голову, смело прошагал в центр зала. Постоял ровно минуту, скромно наслаждаясь приветствиями и цветами, а потом медленно поднял правую руку вверх.

— Ну мы пошли? — шепотом уточнил я.

— Валите, — даже не оборачиваясь, подтвердил он. Племянник главнокомандующего сухопутными войсками Империи медленно обвел взглядом притихшие трибуны. Горящие страстью глаза, хлопающие ресницы, возбужденное дыхание десятков симпатичных девушек — думаю, перед такой восхитительной аудиторией он еще не выступал ни разу.

Но, должен признать, держался он великолепно, вот что значит старая аристократия, порода и кровь…

— Милые дамы! Я безмерно счастлив и рад возможности единовременно лицезреть столько дивных красавиц, что, право, мне трудно говорить, но… разве что стихами. Ибо лишь воздушный язык поэзии способен хоть как-то передать всю гамму чувств, переполняющих сейчас мою бедную грудь…