Некоторые офицеры генштаба с неодобрением заметили, что я слишком потакаю десантникам, хотя и знаю, что они штурмовали перевал Митла в разрез с моим приказом, причем действия эти привели к весьма тяжелым последствиям. Нет нужды говорить, сколь горько мы оплакиваем погибших и сколь глубоко сочувствуем раненым, но я в претензии к командованию парашютной бригады не за само сражение, а за то, что «в угоду» генштабу они назвали свою акцию высылкой «патруля». Мне грустно оттого, что им пришлось так поступить, и я сожалею, что не способствовал созданию обстановки взаимного доверия между нами, тогда бы, если бы они сочли необходимым нарушить мой приказ, они могли бы делать это честно и открыто.

Анализируя операцию на перевале Митла, мы должны проводить различия между просчетами или ошибками и нарушением приказов. Я в ярости из-за того, что они решили атаковать в нарушение моего приказа, но я понимаю их. Прошло всего восемь лет с тех пор, как во время Войны за независимость я командовал батальоном коммандос на джипах, и могу себе представить ситуацию, когда бы я принял решение о захвате выгодной для моего подразделения тактической позиции наперекор указаниям генштаба. Я считаю, любой командир может поступить подобным образом из самых лучших побуждений, будучи уверенным, что офицеры штаба, которых отделяют от зоны боев многие километры, не слишком хорошо представляют себе обстановку, и что только он, находясь на месте, способен верно оценить положение и принять правильное решение.

Главная ошибка парашютистов носит тактический характер. Командир части решил, что не встретит на перевале сильного противодействия со стороны египтян, а потому позволил своим людям передвигаться самым, с топографической точки зрения, удобным путем, через вади, где транспорт шел сплошной колонной, близко друг к другу. Командир полагал, что, даже столкнувшись с врагом, они успеют вовремя развернуться для атаки.

Парашютисты — народ в себе уверенный, они давно выработали технику боя, основанную на способности быстро перегруппировываться и вступать в бой. Но характер местности на перевале Митла не подходил для применения их методики.

В другой обстановке командование парашютистов, вне сомнения, прежде чем вводить в действия солдат, провело бы наземную или воздушную разведку, но в сложившемся положении, когда бригада находилась в сотнях километров от границы, отрезанная от основных сил, при этом совсем близко от вражеских аэродромов и мест дислокации танковых частей противника, нет нужды сомневаться, что они стремились упрочить свои позиции.

За неверные предположения и за тактические ошибки десантники заплатили кровью. Что же до нарушения моих приказов и моего всепрощенчества в отношении парашютистов, правда в том, что я готов сурово карать ослушников, когда те неспособны выполнить поставленные задачи, а не тогда, когда они делают больше, чем от них требовалось [44] .

Вчерашний день у наземных сил стал днем 7-й бронетанковой бригады, которая захватила Абу-Агейлу, плотину Руэфа, Бир-Хасну, Джебель-Либни и Бир-Хаму. У них тоже не обошлось без неприятностей. Несколько раз танкистов атаковали наши же собственные самолеты, и уж конечно же они не промахнулись! Во время штурмового рейда летчики уничтожили полугусеничную бронемашину, а у Джебель-Либни четверка «Ураганов» атаковала танковое подразделение, ранив семерых танкистов и повредив некоторые машины. Все эти малоприятные приключения стали следствием отсутствия взаимодействия между 7-й бригадой и ВВС. Средство связи с авиацией вышло из строя, когда бригада вошла в Кусейму, и в течение двух дней, 30 и 31 октября, не работало, так что танкисты не могли вызвать воздушную поддержку или контактировать с летчиками по иным вопросам.

В предыдущую ночь (30 октября), после захвата перевала Даика, бронетанковый батальон с приданными ему подразделениями прошел через проход, чтобы с рассветом атаковать объекты к северу от него. Продвижение через перевал Даика, при том что мост был взорван, оказалось трудным и утомительным делом, которое заняло всю ночь и вымотало людей. Не только обычный транспорт, но и полноприводные трехосные грузовики оказались не в состоянии одолеть безжалостную дорогу, так что только боевая техника, полугусеничные бронемашины и танки смогли достигнуть противоположной оконечности перевала к рассвету.

В 05.30 бронетанковая группа начала атаку на Абу-Агейлу. Обороняющиеся всю ночь слышали, как приближаются наши танки, и готовили им достойную встречу — огонь по ним открыли с расстояния трех километров. Это остановило пехоту, но танки и полугусеничные бронемашины продолжали наступать. Когда первые танки приблизились к вражеским позициям на 200–300 метров, противотанковые орудия и пулеметы встретили их огнем прямой наводкой. Одно из танковых подразделений попыталось обойти противника слева, но остановилось перед пересохшим руслом (Вади-эль-Ариш). Однако с того места предоставлялась удобная возможность для ведения огня, так что при его поддержке часть полугусеничных бронемашин смогла продвинуться по дороге и прорвать неприятельскую оборону.

Тем временем оказался открытым наш правый фланг, и командир египтян, заметив это, послал в тот сектор пехотную роту, которой под огневым прикрытием удалось выдвинуться со своих позиций. Но тут противника накрыл взвод полугусеничных бронемашин, следовавший за танками. Израильтяне начали обходить египтян, чем вынудили их вернуться на оборонительные рубежи. Бой решился, когда танки и полугусеничные бронемашины достигли этих рубежей, однако некоторые из защитников демонстрировали храбрость, стреляя из базук по танкам с близкого расстояния. К 06.30, через час после начала, сражение закончилось. Наши потери были невелики, а каково число раненых и убитых у противника — неизвестно. Позиции защищала пехотная рота и части поддержки, а также контингент, днем ранее отступивший из Кусеймы. Группа египетских солдат с офицером во главе вышла на наше блокировочное подразделение и сдалась, но командир отказался брать их в плен. Вместо этого, в соответствии с приказом своего комбата, он отпустил их, разрешив догнать бежавших товарищей; подсчитать их никто не потрудился.