Шрифт:
– Так ты что, считаешь, что надо было оставить все как есть? Дать бандитам возможность дальше насиловать, убивать…
– Я ничего не считаю! Я просто говорю, что справедливо было бы вас всех уничтожить еще в каменном веке. Если, конечно, исходить из твоего представления о справедливости!
– Что же ты предлагаешь?
– Ничего, – он откровенно зевнул, – решай сам! Если ты тверд в своих убеждениях. Мне даже интересно, что у тебя получится!
– Разве я один такой?
– Вот ты уже спрашиваешь.
– Ладно. Считай, что я ни о чем не спрашивал. Он пожал плечами.
– Как хочешь. А знаешь, я немного вам завидую.
– Интересно?
– У вас есть желания.
– А у тебя их нет?
– Нет, почему же? Есть. Но, как бы тебе сказать? Когда они мгновенно осуществляются, то это становится неинтересно. Вот и с тобой мне интересно потому, что ты ничего не просишь. Другой бы на твоем месте попросил дворец и сорок прекрасных дев. Что еще просить у черта?
– Зачем? Дворца мне не надо, а дев у нас и так слишком много.
– Вот-вот! И что же вы собираетесь с ними делать?
Он расхохотался. От этого хохота вздыбились волны и зашаталась под ногами почва.
– Слишком? Ну нет! Это еще что. Будет еще больше! – он продолжал хохотать. – Ох, не могу! Ну как же вы до этого додумались? Мне, черту, такое в голову не пришло. Дьявольская штучка. Ха! Да, Дьявол по сравнению с вами – невинный младенец! Вы его обогнали, обошли на всех поворотах. Теперь наслаждайтесь. Берите себе жен – десять, сто, тысячу, сколько хотите! Брюнеток, блондинок, рыжих! Ха-ха-ха! Все равно останутся – еще!!!
– Так ты что? Выносишь нам приговор?
– Я? Уволь, приятель. Вы сами. Сами!
– Вот ты и проговорился. Заметь, я тебя не спрашивал. Мы не могли все решить, возник ли вирус спонтанно или его сделали в лаборатории. Выходит – в лаборатории.
– Тебе от этого легче? Но я тебе ничего не сказал, когда говорил – сами. Это еще ничего не значит. Разве вы не создали условия для мутирования микроорганизмов?
– Но этот вирус патогенен только для человека.
– Потому, что человек патогенен для природы. Тебя такой ответ устраивает? Вы что, думали, что природа – это только среда обитания? Какая самоуверенность! Что вы знаете? Улитка переползла с одного листа на другой и думает, что открыла новый континент.
– Так что, выходит, это все – природа?!
– А разве вы – не часть природы? Вот видишь. Логика ответа. Ни да, ни нет. Попробуй сам додумайся. Раз спрашивать не хочешь. Оставайся гордым. Смотри – восходит солнце.
Над морем появился огромный огненный шар Он был больше, чем привычное дневное светило, но светил не желтым, а красным светом.
– Живи! Я посмотрю, выпутаетесь ли вы из того, что сами себе создали?
Он повернулся ко мне спиной и пошел по берегу. Солнце, если это было солнце, между тем росло в размерах и, казалось, приближалось. Глазам стало больно. Казалось, сейчас оно коснется воды. и море испарится. Не помня себя, я бросился бежать и проснулся. Мне в глаза бил свет. Это горела свеча.
Глава XXIV
«Я ПРОШУ ВАШЕЙ ЗАЩИТЫ»
– Не бойтесь, это я! – тихо произнес женский голос. Свеча поднялась выше и осветила фигуру, стоящую в двух шагах от возвышения, на котором я спал. Я включил фонарь. Лицо и фигура женщины показались мне знакомыми.
– Беата?! – удивился я.
– Да, это я! Я пришла просить вашей защиты, пан Владимир.
– Защиты? От кого? Ваши обидчики сидят сейчас под стражей. Вам нечего бояться!
– Я не о них!
– Вас обидел кто-то из наших?
– Можно я сяду?
– Вид у нее, действительно, был взволнованный. Она вся дрожала.
– Садитесь! Но извините, я останусь пока лежать. Я раздет.
Она опустилась на край возвышения.
– От кого же вы просите защиты?
– Это длинная история. Но прошу вас выслушать меня. У меня, то есть, у моего отца был сосед. Мой отец – фермер, – пояснила она. – Ферма соседа стояла километрах в двух от нас. Сын соседа учился со мною в одном классе. Я ненавидела его, как может ненавидеть мужчину женщина. Он внушал мне отвращение. Я не могла без омерзения смотреть на его короткопалые, покрытые густыми рыжими волосами руки, которыми он каждый раз, когда мы оказывались наедине, пытался обнять меня. Я пожаловалась отцу. Тот встретил Марка, так звали этого парня, и пригрозил пристрелить его, если тот не перестанет приставать ко мне.