Я больше не буду!

Аннотация

Рассказ Анны Ольховской «Я больше не буду!» из сборника «Черный» (серия «Все цвета детектива»).

Все персонажи вымышлены, а совпадения случайны. Репортер, захлебываясь словами и подвизгивая от избытка энтузиазма, трещал в микрофон, не забывая, впрочем, суетливо протискиваться в толпе себе подобных. Каждый из членов стаи папарацци спешил занять наиболее вкусное место, обеспечивающее максимальный доступ к объекту. Который, стоя у карусели с багажом, тоскливо наблюдал за беснующейся толпой, заполнившей зал прибытия аэропорта Шереметьево. Выследили все-таки! Он же специально летел через Рим, задержавшись в Вечном городе на пару дней. И, покупая билет на самолет в Москву, выбрал рейс, которым летело минимальное количество соотечественников. А заняв свое место в бизнес-классе, натянул на лицо бейсболку и проспал всю дорогу. И все равно пронюхали! Ну что ж, раз прибытие инкогнито провалилось, придется вызывать силы самого быстрого реагирования. Он вытащил из кармана мобильный телефон и набрал номер: — Отец? Привет, это я. Вышли, пожалуйста, своих орлов в Шереметьево, меня надо вытаскивать. Не ворчи, я надеялся добраться самостоятельно. А в это время на плоском экране навороченного плазменного телевизора продолжал верещать репортер: — Яромир Красич, новая звезда Голливуда и наш с вами, господа, соотечественник, только что прилетел рейсом из Рима в аэропорт Шереметьево! Он не был на родине больше года, пока шли съемки в многобюджетном блокбастере, где Яромир сыграл главную роль! Такой карьеры в Голливуде не делал еще ни один актер из России, обычно наши там на вторых ролях! И вот — прорыв! Наш парень потеснил Брэда Питта и Тома Круза! Так, что происходит? Ага, кажется, Яромир собирается выйти совсем не там, где его ждут сотни поклонников! Я вижу несколько джипов, подъехавших к боковому выходу! Изображение на экране запрыгало вместе с бегущим оператором, стая папарацци, сопя и толкаясь микрофонами, ломанулась туда, где выстроились своеобразным оцеплением четыре «Хаммера». Следом неслись (в смысле — бежали, они же не курицы, хотя…) дамы разных возрастов и калибров с букетами наперевес. Тем, кто сейчас следил за прибытием Яромира Красича на родину, требовался вестибулярный аппарат космонавта — слишком уж тряслось изображение. Человека, сидевшего перед экраном телевизора, тоже замутило. Но ком, подкативший к горлу, был полон зависти и испепеляющей ненависти. Почему он?! Почему этот омерзительный тип, чьи неправильные, но чертовски притягательные черты лица снились в эротических сновидениях тысячам представительниц женского пола? Впрочем, не только женского. Ведь, когда они учились во ВГИКе, разгильдяй и бездельник Яромир постоянно балансировал на грани вылета. А он уже снимался в сериале. И именно он был кумиром и героем тех самых снов. А теперь… На лице подкожными паразитами вздулись желваки, пальцы давили стакан с виски все сильнее, стакан скрипел и задыхался, тщетно моля хозяина о пощаде. Бесполезно. Тот целиком погрузился в мутную болотную жижу ненависти, на поверхности разума не осталось ничего. И никого. Стакан прощально всхлипнул и крякнул. Но, будучи достойным имуществом своего владельца, мстительно укусил на прощание. Высокий, великолепно сложенный мужчина зашипел от боли и пару мгновений с недоумением рассматривал рыдавшие кровавыми слезами пальцы. Ну вот, еще и это! А все из-за него, из-за мерзавца Красича. Ну ничего, Яромир, ничего! Ты очень правильно сделал, что вернулся в Россию. Я давно ждал этого, я готовился. Добро пожаловать в МОЙ мир. *** Упругий ветер заставлял щуриться, и она в который раз пожалела об отсутствии специальных летчицких очков. Ну и ладно, зато — пьянящая свобода полета, с легкостью выполняемые умопомрачительные пируэты и штопоры, захватывающие дух пейзажи внизу и манящая, такая прекрасная даль. Я лечу к тебе, лечу! Бамс! Муха, в течение последних пяти минут вызывавшая ломоту в зубах своим жужжанием, врезалась, наконец, в прозрачное стекло окна. И, не вынеся такого грубого, такого хамского, совершенно неинтеллигентного прерывания творческого полета, бумкнулась в обморок. Лана злорадно хихикнула. Что, мохнолапая, думала, в сказку попала? Нет, дорогуша, ты в офис попала, место, где дохнут на корню все творческие порывы. Потому что фирма серьезная, строительством занимающаяся, какие, на фиг, порывы? Лана бумкнулась вслед за мухой, только та — на спину, а девушка — лбом об стол. Ну почему именно она, почему?! Почему отец с матерью не озаботились в свое время большим количеством наследников, ограничившись двумя детьми?! Хитрец Ярик, старший сын, на которого отец возлагал основные надежды и готовил себе в преемники, самым свинским образом сбросил эти самые надежды на плечи младшей сестры, поступив во ВГИК, а не в финансово-юридическую академию, где уже приготовили местечко для наследника Мирослава Красича, главы крупнейшего строительного холдинга. Впрочем, на момент поступления Ярика в институт фирма отца еще не удостоилась столь пафосного названия, но занимала далеко не последнее место в строительном бизнесе. Лана помнила, как ураган «Мирко» крушил все и вся в их доме, когда отец узнал, КУДА поступил его наследник. Горячая южная кровь деда-серба, оставшегося в свое время жить в СССР, вовсе не остыла в его потомках, и, если бы не мама, дело точно дошло бы до рукоприкладства. Причем руки прикладывались к обеим физиономиям, и тогда примирение из разряда возможных перебралось в подотдел мифологии и фантастики. Но хрупкая, светловолосая мама Лена, похожая на королеву эльфов, лихо управилась со своими рослыми мужчинами, разогнав их кухонным полотенцем по комнатам. И катастрофических последствий удалось избежать. Но они, катастрофические последствия, все же настигли Лану, учившуюся тогда в шестом классе. Надежды отца пудовыми эполетами рухнули на плечи дочери, и ее дальнейшая судьба была предопределена. Наученный горьким опытом Мирослав буквально за руку отвел ее в приемную комиссию той самой академии, которая не дождалась Ярика. Где и проучилась все пять лет послушная отличница Лана, всю жизнь ненавидевшая точные науки и мечтавшая… Какая, впрочем, разница, о чем она мечтала? Хватит с родителей и одного актера, пусть и суперуспешного. А то, что внешность дочери вызывала обильное слюноотделение у самцов, значения не имело. Холдингу требовались прежде всего ум и аналитические способности Ланы, упаковка только мешала. И девушка старательно соответствовала статусу бизнес-леди: строгий деловой костюм, минимум косметики (правда, она особо и не нужна, когда собственные брови и ресницы чернее угля), великолепные вьющиеся волосы теплого каштанового оттенка стянуты в гладкую прическу. А огромные, завораживающе-зеленые глаза прячутся за очками в классической оправе. О деле надо думать, господа, встречаясь с Миланой Мирославовной Красич, понятно? Вот только самой Лане думать о деле не хотелось. Ну вот ни капельки. Жизнь за прошедшие после выпуска из академии два года веселее не стала. А вот скучнее — да. Девушке казалось, что к ней все ближе подползает пелена удушающей рутины. Лана еще пару раз бумкнулась лбом об стол и с отвращением посмотрела на исписанный ежедневник. Привыкшая все и всегда делать хорошо, вне зависимости — нравится ей это или нет, дочь Мирослава Красича не разочаровала отца, став за два года его правой рукой. Хотя нет, зачем человеку две правые руки? Это, конечно, лучше, чем две левые, но все равно — перебор. Скажем так — Милана Мирославовна Красич стала первым заместителем главы холдинга, серьезным и уважаемым руководителем. И это, между прочим, в двадцать пять лет. Двадцать пять лет… А-а-а! Не хочу, не буду, не хочу! Все, хватит издеваться над ни в чем не повинным лбом, так и шишку настучать можно. И ходить потом гордым единорогом, вернее — единорожицей. Унылой и несчастной. Рожицей, в смысле. Лана потянулась было к кнопке вызова секретарши, но в этот момент мобильный телефон замурлыкал голосом Бьяджио Антонацци. На дисплее высветился номер домашнего телефона родителей. Интересно, чего хочет мама? Но это была не мама. — Привет, сестренка! — Ярик! — совершенно несолидно завизжала заместитель главы холдинга. — Ты приехал! Почему не предупредил, я бы встретила! — Ага, лишь бы на работу не ходить. — Ярик, я ведь, кажется, уже говорила тебе, что ты свинский свин? — Хрю. — Ну вот, хоть что-то удалось доказать. Господи, как же я рада, что ты приехал! Как честный человек, ты должен, нет, ты просто обязан загладить свою вину! — Какую еще вину? — Не придуривайся! А кто свалил на меня свои обязанности? Тоже мне, мужик называется! Да знали бы твои многочисленные фанатки, не говоря уже о фанатах… — Стукну. — За правду?! Кто ж виноват, что на твою мужественную внешность клюют не только дамы. — Ох, если честно, до печени уже проклевали! — тяжело вздохнул Яромир Красич. — Я уже и морду бил особо навязчивым, за что отсидел две недели… — Помню-помню, — хихикнула Лана, — за ужасно неполиткорректную гомофобию. — А пусть не лезет! В другой раз я еще и не так чью-то физиономию подкорректирую! Ладно, сестренка, говори — кого или что гладить надо. — В смысле? — От столь неожиданной смены темы разговора Лана отчетливо услышала визг покрышек — это резко тормозили разогнавшиеся в определенную сторону мысли. — Ну, ты же сказала, что я должен загладить вину, вот я и спрашиваю — чего гладить будем? — Мою измученную бизнесом душу, — шмыгнула носом Лана. — Что, все так плохо? — Ужасно! — О'кей, Олененок, — она так давно не слышала своего детского прозвища! В носу немедленно защипало, и Лана еле удержалась от всхлипа, — слушай меня сюда. Как ты отнесешься к обязанности моего гида-секьюрити-дамы? Я пробуду в Москве недели две-три, будешь меня повсюду сопровождать, чтобы тетки не вязались. Да и дядьки тоже. — Ох, Ярик, — Лана с тоской посмотрела в окно, где томилось яркое весеннее солнце, — если бы ты знал, как мне этого хочется! Но отец не отпустит, дел — куча. — Отпустит, не переживай! А в вашей куче найдется кому покопаться и без тебя. Но учти, у меня есть одно условие. — Какое? — боясь поверить, что появившийся на горизонте сверкающий шарик счастья — ее, прошептала девушка. — Я поживу у тебя, хорошо? Ты же понимаешь, обитать с родителями немного напряжно, а в гостиницу я не хочу, меня там в покое не оставят. У тебя же, насколько я знаю, консьерж из бывших спецназовцев. И места достаточно. — Целых три больших комнаты! — завопила Лана, вскакивая… нет, плохое слово, вызывает дурно пахнущие ассоциации — сорвавшись с вертящегося офисного кресла, и, сбросив туфли на высоченных шпильках, запрыгала от счастья вокруг стола. — И мимо Вадима, консьержа, никто не пройдет без разрешения, можешь быть уверен! Ур-р-ра! Ой, — она замерла и прошептала в трубку, — а у тебя получится? — Обижа-а-аешь, — протянул брат. — Собирай манатки и готовься к отпуску. Вернее, к новой, гораздо более ответственной и опасной работе. — Да я за братишку живота не пощажу! Чужого, правда, но не пощажу, честно. У меня знаешь, какие ногти длинные и острые? Дамасский клинок — деревянная зубочистка по сравнению с ними! — Не сомневаюсь, — хмыкнул Яромир и отключился. Радужный шарик счастья приблизился почти вплотную. Он сверкал так бесконечно радостно, что на него было больно смотреть, даже слезы осторожно выглянули из уголков глаз. Тренькнул селектор, и встревоженный голос секретарши Эммы Марковны, дородной дамы неопределенного возраста, поинтересовался: — Милана Мирославовна, у вас все в порядке? Вы так кричали! — Все отлично, все просто замечательно! Эмма Марковна, а если я недели на две-три уйду в отпуск, вы справитесь без меня? — Главное, чтобы Мирослав Здравкович справился. Но, между нами говоря, вам давно пора отдохнуть хорошенечко, вы же, по-моему, за два года ни разу отпуск не брали? — Не брала, — вздохнула Лана. — Кофе хотите? У меня и печенье есть, ваше любимое, и сливки. — Очень хочу. Лана выключила селектор, положила перед собой мобильник и, оперевшись подбородком на чашу ладошек, принялась гипнотизировать аппарат. Телефон, привыкший к тому, что его обычно лапают, а не гипнотизируют, смущенно заерзал и украдкой оглядел себя — все ли пуговицы застегнуты? Вроде да. Тогда чего это она уставилась своими ведьмачьими глазищами? Хоть бы спиной к себе повернула, дисплеем в стол, тогда было бы проще. А Лана ждала. Кофе с печенькой скрасили ожидание, но ненадолго. Все встречи, назначенные на сегодня, она рискнула отменить заранее, слишком уж нерабочее настроение пузырилось шампанским в ее душе. И хотя отец, давным-давно забывший все разногласия с Яриком, теперь безумно гордился успешным сыном, чей банковский счет гордо таращился шестью нулями, но все же… Ведь Мирослав за эти два года так привык к присутствию рядом толковой и умной помощницы, на которую спокойно можно переложить множество рабочих вопросов. И вдруг — снова справляться одному?! Но, с другой стороны, — упрямство брата, который, поставив перед собой цель, пер к ней с изяществом носорога. Частенько цель, увидев приближение сметающего все на своем пути субъекта, пыталась трусливо увернуться, но этим только раззадоривала Яромира еще сильнее. Как всегда бывает при затянувшемся ожидании, мобильный весело запрыгал на столе, подмигивая дисплеем, совершенно неожиданно. Звонил отец. — Ну, здравствуй, дочка. — Привет, пап. — Неужели я на самом деле такой бездушный эгоист, как уверяет твой брат? — озадаченно поинтересовался господин Красич. Лана промолчала, поскольку не могла сказать ни «да», ни «нет». — Понятно, — тяжело вздохнул отец. — Ну что ж, попробую хоть немного реабилитироваться. С сегодняшнего дня ты в отпуске. — Ур-ра!!!! — забыв обо всем на свете, завизжала Лана. — Папулька, ты — золото! Спасибо тебе! — Да нет, доча, — грустно проговорил Мирослав, — я не золото, Ярик прав, я — старый эгоистичный осел, совершенно забывший о том, что его умница-дочь еще и молодая красивая девушка, которой необходимы отдых и развлечения. Давай, малыш, собирайся, Яромир уже направляется к офису. Он, как подъедет, звякнет тебе на мобильный, и ты спускайся. Он в здание входить не будет, чтобы не создавать ненужного ажиотажа. Вы с ним хоть звоните нам с матерью изредка, не забывайте. — Папуль, ты еще всхлипни прочувствованно, — хихикнула Лана. — Мы же с Яриком не на Мальдивы уезжаем, мы здесь, в Москве будем, не забыл? И на мамины блинчики с клубничным вареньем обязательно прибудем. — На блинчики они прибудут, — шутливо проворчал отец. — Да вы как нырнете в гламурный бомонд, так о стариках сразу забудете. — Не кокетничай, папик, я же видела, как на тебя, старичка, юные девицы заглядываются. А мамульку все моей сестрой считают. — Ну все, мне звонят, — заторопился отец. — Хорошего тебе отдыха! — Спасибо, пап, — прошептала Лана весело пикавшей гудками отбоя трубке. Собирайся! Вот заладили, что один, что второй. Они что, думают, у нее в офисе два чемодана вещей? И для того, чтобы уйти на пару недель в отпуск, ей надо эти чемоданы собрать? OMNIA MEA MECUM PORTO. Все мое ношу с собой. Лана придерживалась именно этого принципа, и, между прочим, держаться за него было очень удобно, не надо лихорадочно шарить повсюду, разыскивая нужную вещь. Все нужные вещи умещались в ее сумке, благо модные сумки такого размера, что в них спокойно можно носить ноутбук. Вернее, его более компактный вариант — нетбук. Так, а ежедневник? Брать с собой? Да ни за что! Все намеченные встречи, все вопросы и проблемы — в стол! Знать ничего не желаю, я в отпуске. Терпения на то, чтобы спокойно дождаться звонка от брата в офисе, у Ланы не осталось. Оно, терпение, нетерпеливо перескакивая со ступеньки на ступеньку, уже неслось вниз по лестнице навстречу вкусно пахнущей свежим ветром свободе. А без него оставаться в осточертевшем за два года помещении Лана не могла. И не хотела. И… и… вот. Посчитав последний аргумент наиболее весомым, Лана подхватила сумку и выбежала вслед за терпением, на ходу попрощавшись с Эммой Марковной. Наверное, секретарша надеялась поподробнее разузнать причины столь скоропалительного отпуска шефини, но нечуткая шефиня почему-то делиться информацией не захотела. И уволокла всю информацию с собой. Топтаться в холле, вызывая нездоровый интерес охранников, Лане не пришлось, телефон запел в сумке в момент торжественного раскрытия дверей лифта на первом этаже. Номер, высветившийся на экранчике, был незнакомым, но Лана чувствовала — это тот самый, долгожданный, звонок. — Ну, — гордо поинтересовался брат, — убедилась? Мужик сказал — мужик сделал. — Мужичок мой хороший, — не обращая внимания на охранников, мгновенно ставших Чебурашками с бо-о-ольшими ушами, радостно прощебетала Лана, — ты у меня умница! А ты где сейчас? Я уже выхожу из здания. — Вот и выходи. Прямо перед крыльцом увидишь джип с тонированными окнами. Да он тебе знаком — отец один из своих выделил на время моих московских каникул. — Да, вижу. Бегу! И Лана, бросив мобильник в сумку, бабочкой вылетела в стеклянную входную вертушку. А охранники и несколько сотрудников холдинга, прилипших к полу, словно комки жевательной резинки, многозначительно улыбнулись: вы это видели? Наша Стальная Леди не такая уж и стальная, оказывается. Слыхали, как она с мужиком мурлыкала? Эх, везет же некоторым! А Лана, вскарабкавшись на переднее сиденье джипа, с радостным визгом принялась тормошить хохочущего брата: — Как же я рада тебя видеть, оболтус! Я так соскучилась! Ух ты, какой мачо, обалдеть! Стильная стрижка, трехдневная щетина, а запах! Как ты обходишься без штабелеукладчика, а? Ведь падающие повсюду поклонницы загромождают тротуар и проезжую часть! — Ну-ка, ну-ка, — удивленно присвистнул Яромир, рассматривая сестру, — дай я на тебя погляжу. Слу-у-ушай, а где твой штабелеукладчик? Сколько мы не виделись? — Пять лет, — сияя зеленью глаз, ответила Лана. — Ты же превратилась в о-фи-ги-тель-ную красотку! Ты должна рядом со мной на съемочной площадке работать, а не в офисе киснуть! — Ладно тебе, — смутилась девушка, — скажешь тоже. Поехали лучше, здесь нельзя долго стоять. Лана жила в одном из элитных жилых комплексов, въезд на территорию которого был ограничен шлагбаумом. Квартиру, конечно же, купил отец, отметив таким образом красный диплом дочери. Только когда джип, солидно урча, въехал в подземный гараж, девушка вспомнила о своей машине, оставшейся на служебной парковке. Оставлять там на ночь «Лексус» не стоило, пришлось снова приставать к отцу с просьбой решить этот вопрос. Вечером Яромир отключил свой телефон, и они до поздней ночи говорили и не могли наговориться, рассказывая друг другу обо всем, что произошло в их жизни за эти пять лет. Собственно, рассказывал в основном брат, перечень событий из жизни Ланы уместился бы на конфетном фантике. А утром, осмотрев гардероб сестры, Яромир поволок ее по магазинам. Робкие возражения отметались с ходу как вредные и оппортунистические. И впервые в жизни у Ланы появились остромодные тряпки, обувь и аксессуары. А ее, пусть и дорогим, но невероятно скучным деловым нарядам, пришлось пока отправиться в дальний угол гардеробной. И понеслось! Веселый карнавал событий увлек и закружил Лану, никогда еще ее дни не были такими насыщенными, пестрыми и яркими. Ровно через неделю после приезда Яромира Красича в Москву его пригласили вести церемонию вручения престижной телевизионной премии. Разумеется, он взял с собой и Лану, которая решила, что в этот раз она не будет оттенять брата, а постарается если не затмить его, то, как минимум, быть на равных. Она провозилась, собираясь на супертусовку, не меньше двух часов, но результат того стоил. Яромир, увидев выходящую из своей комнаты сестру, сел мимо стула и жалобно проныл с пола: — Так нечестно! Предполагалось, что звездой церемонии буду я, а теперь на меня никто и внимания не обратит! И вообще, кто тут у кого секьюрити! — Извини, я нечаянно, — невинно захлопала длиннющими ресницами Лана. — Я не хотела. — Ага, не хотела, — проворчал брат, поднимаясь. — Я вижу. Появление Яромира Красича в сопровождении сногсшибательной красотки вызвало фурор, который по отношению к Лане грозил перейти в террор. Дамский террор. Слишком уж хороша была эта зеленоглазая мерзавка с роскошной гривой вьющихся каштановых волос. Места для почетного гостя и его дамы были, разумеется, в первом ряду, но добраться до них никак не удавалось, с Яромиром жаждали пообщаться очень многие. Причем лица большинства этих «многих» были Лане знакомы, она видела их на экране телевизора. Они уже почти дошли до своих мест, когда за спиной вдруг раздалось восторженное: — Ярчо-баранчо! Явился наконец, гад такой! И Яромир едва удержался на ногах от дружеского тычка в спину. Возмущаться он почему-то не стал, наоборот, на его лице появилась и весело заиграла ямочками радостная мальчишеская улыбка: — Костян! Костян-чемодан! Ты откуда здесь? — Здрасьте-приехали, — хохотнул высокий, отлично сложенный блондин, чью почти безупречную нордическую внешность слегка портили белесые, мало заметные ресницы и брови. — Или ты забыл, как мы с тобой с первого по последний курс педагогов доставали? И я, между прочим, начал сниматься гораздо раньше тебя, бездаря! — Сам ты бездарь! — Яромир хлопнул приятеля по плечу. — Как же я рад тебя видеть! Ты куда пропал вообще? Ох, прости, — повернулся он к сестре. — Лана, это мой однокурсник, Константин Полетаев. А это моя сестра, Лана. Да ты ее должен помнить, ты же бывал у нас дома. — Когда я бывал у вас дома, — бархатно мурлыкнул Константин, целуя Ланину руку, — в своей комнате пряталась угловатая застенчивая девчушка. А сейчас… Я очень рад, что эта потрясающая красавица — твоя сестра, и отбивать ее у тебя не придется. — Но-но, перья пригладь, знаю я тебя, — Яромир оттер хищно раздувавшего ноздри приятеля от сестры. — Даже и не думай, а то я у тебя кое-что отобью. Или оторву. — Но… — Никаких «но», я за Ланку придушу, понял? Ты лучше скажи, где ты, как ты? — На телевидении, ведущий. — Интересно, кого и куда ты ведешь? — Я… Но договорить им не дали, неподалеку вспыхнул и все сильнее разгорался скандал. Лана вгляделась в основное полено этого костра и брезгливо сморщилась. Ну конечно, кто же еще! Тип, раненным медведем ревевший сейчас метрах в пяти от них, вызывал в последнее время у нее чувство гадливости, словно выползший из трухлявого пня огромный слизняк. А спутница типа — тягостное недоумение. И если мотивы, которыми руководствовался здоровяк с крашенной в пепельный цвет гривой, одетый в кожаные штаны и кофточку с вырезом до пупа, были просты и прозрачны, то причину, по которой успешная в недавнем прошлом женщина позволила унизить себя на весь мир, Лана понять не могла. А Прокопий Винторогов, скандальный радетель за Русь-матушку, продолжал рычать, вцепившись в лацканы пиджака какого-то перепуганного господина: — Доколе?! Доколе мы будем преклоняться перед заокеанскими фиглярами, втаптывая в грязь своих, преданных России, актеров?! Почему Полина Нилова, славянская богиня, сыгравшая десятки ролей, должна довольствоваться местом на задворках, а никому не известная девица, единственной заслугой которой является ее близость к телу американского лизоблюда, будет красоваться в первом ряду?! Лана увидела, как сузились глаза брата, он втянул воздух сквозь стиснутые зубы и двинулся к бесновавшемуся Винторогову. Девушка попыталась его удержать, но под тонкой тканью дорогого смокинга вздыбились стальные мышцы. И такая же сталь зазвенела в приглушенном от ярости голосе Яромира: — Прокоша, ты еще более жалок, чем я предполагал. Хотя предполагал я уровень намного ниже плинтуса, где-то в районе подвала. Именно там обитают подобные тебе существа. Немедленно извинись перед моей сестрой! — А-а-а! — радостно зарычал Винторогов, оставив, наконец, в покое изрядно помятого господина и поворачиваясь к Красичу. — Американский прихвостень гневаться изволит! От того, что эта девка твоя сестра, а не любовница, суть не меняется. Тем более что одно другому не помеха! — Ярчо, не надо! — перехватил на лету руку приятеля Константин. — Не поддавайся на его провокацию. Он ведь только этого и ждет, другим способом привлечь к себе внимание Прокопчик не в состоянии. — Это точно, — криво усмехнулся Яромир, поправляя сбившийся набок галстук-бабочку. — Но меня больше всего поражаешь ты, Полина. Я ведь знал тебя как гордую и независимую женщину, и во что ты превратилась?!! В интернет-порнозвезду? В героиню грязных матерных стишат, сочиняемых твоим мужем? А во что вы превратили таинство рождения?! Это же ТАИНСТВО, а вы выставили самое сокровенное напоказ! — Ты ничего не понимаешь! — взвизгнула хорошенькая большеглазая блондиночка. — Мы показали чудо рождения! И чудо сотворения жизни! И… — И вам осталось продемонстрировать последнее чудо, которое цивилизованные люди обычно делают в уединении, — хмыкнул Яромир. — Я уже вижу эту картинку: Прокопий Винторогов, кряхтя, тужится на прозрачном стеклянном унитазе, дабы все могли видеть процесс жизненного круговорота — продукты, взращенные на земле Руси-матушки, туда же, в землю, в итоге и возвращаются, поддержав силы русского человека… Закончить ему не дали. Вернее, не дал. Мускулистой крысой, звеня многочисленной металлической бижутерией, метнулся к насмешнику Прокопий. Его кулак летел прямо в скулу Красича, но Яромир успел увернуться. А вот он не промахнулся, и в следующее мгновение Винторогов, зажимая рукой брызнувший кровью нос, полетел на пол. Появились, наконец, и представители службы безопасности церемонии. Хотя почему «наконец»? Эти ребята всего лишь строго соблюли ритуал тайного международного полицейского общества, в котором состоят и отечественные стражи правопорядка. Какой ритуал? НИКОГДА, ни при каких обстоятельствах не появляться на месте происшествия вовремя. Охранники увели продолжавшего вяло порыкивать скандалиста, рядом семенила Полина, утирая кровавые сопли своего ненаглядного. Похоже, вид собственной крови оказался гораздо сильнее боевого задора и проводил его, задор, мощным пинком чуть пониже копчика. Во всяком случае, вырваться из рук парней в униформе, дабы повергнуть заморского татя в позорное бегство, Прокопий не пытался. К Яромиру подбежал один из организаторов церемонии: — Господин Красич, ради бога, простите! Я не знаю, как этот тип умудрился достать пригласительные билеты, ни его, ни Ниловой в списке не было! У нас серьезное мероприятие сегодня, и люди с подобной репутацией здесь не нужны. Я уже не говорю о его наряде! Существует определенный дресс-код для раутов подобного уровня, а он словно на тусовку рокеров явился! — Андрей Сергеевич, да не волнуйтесь вы так, — улыбнулся Яромир. — Что я, Прокошу не знаю? А вот Полину жалко. Зато Полина явно не разделяла чувств своего бывшего бойфренда. Лана, мельком глянув в сторону уже почти скрывшейся в дверях группки, вздрогнула, словно от удара, — столько ненависти тяжело ворочалось в брошенном на брата взгляде Полины Ниловой. К счастью, бросок оказался довольно слабым и до Яромира не долетел, шмякнувшись дохлой жабой в паре метров от цели. Но Лана его увидела. Почему? За что? Короткий, легкий, ни к чему не обязывающий романчик, быстро вспыхнувший и так же быстро прогоревший, случился у Яромира и Полины очень давно. Ярик тогда заканчивал ВГИК, а Нилова только поступила. Расстались они без взаимных упреков и злобы. Что же случилось сейчас? Это из-за того, что сказал брат? Но ведь он, пусть и в довольно грубой форме, сказал правду! Ай, ну их! Эта противная парочка и так сделала все возможное, чтобы изгадить настроение, нечего идти у них на поводу. Лана представила, как они с Яриком идут на поводке следом за гордыми Прокошей и Полишей, и мгновенно избавилась от ненужных мыслей. Теперь все будет отлично. Все и было отлично: и сама церемония, и атмосфера, царившая в зале, и блестящее выступление Яромира Красича. Только одно слегка напрягало Лану. Вернее, один. Константин Полетаев, каким-то непонятным образом умудрившийся оказаться рядом с ними в первом ряду. Его навязчивый интерес пластырем прилип к девушке, и оторвать эту бяку она не могла. Именно бяку, потому что студенческий приятель Ярика ей совсем не нравился. Ну вот ни капельки. Причем с самой первой встречи, еще тогда, больше десяти лет назад. Она даже прозвище для него придумала — Моль. И никакие последующие творческие успехи Костика изменить мнения Ланы не могли. Да она, собственно, и не следила за успехами Полетаева. Его дружба с Яриком после выпуска из института скончалась тихо и безболезненно. А белесые брови и ресницы изредка мелькали на телеэкране. И вот теперь они мелькали рядом, а бархатный голос все дудел и дудел возле уха. А когда Яромир поднялся на сцену, чтобы провести свою часть церемонии, Полетаев, видимо, решил, что теперь можно и расслабиться. И попытался это сделать, заграбастав ладошку Ланы своими горячими потными лапищами. Он наклонился к ней так близко, что девушка почувствовала, как к ней в декольте закапало масло похоти, и зашептал: — Детка, ты сводишь меня с ума! Я больше не могу, я хочу тебя! Давай убежим отсюда, а? — Во-первых, отпустите мою руку, — сквозь сжатые зубы процедила Лана, — а во-вторых, еще одно слово в подобном тоне, и мне придется врезать вам по физиономии! — Очень хотелось сказать «по наглой рыжей морде», но Лана сдержалась. — А мне бы не хотелось срывать церемонию. В светло-голубых глазах Полетаева промелькнуло что-то темное, муха, что ли, залетела? Он медленно выпрямился, отпустил залапанную ладошку девушки и сухо хрустнул: — Извините, увлекся. И вроде бы угомонился. Во всяком случае, оставил Лану в покое, сделав вид, что увлечен происходящим на сцене. А Лане делать вид не пришлось, она с удовольствием нырнула в атмосферу праздника, и даже странные взгляды, изредка бросаемые Константином, от нее рикошетили. Все равно после окончания церемонии Моль улетит в свой стенной шкаф или что там у него, и она больше этого типа не увидит. Но Полетаев никуда улетать явно не собирался, он переклеился с Ланы на Яромира. Нет, не в том смысле, к счастью. А может, и к несчастью, ведь всего лишь одна капля похотливого масла на рукаве братова смокинга, и Костик был бы исключен не только из ближнего, но и из дальнего круга знакомых. Однако Моль вел себя безупречно, он ни словом, ни взглядом больше не задевал Лану, зато Яромира увлек задушевными беседами на самую благодарную тему под названием «А помнишь?». И как-то так получилось, что из концертного зала, где проходила церемония, они вышли вместе. И к парковке тоже отправились вместе. Можно было, конечно, взобравшись на трон пафоса, ждать у парадного подъезда, пока обслуга подгонит их джип, но там уже торчало немало таких тронов, и меряться, чей пафоснее, не хотелось. Поэтому и решили добираться до машины самостоятельно, ведь пройти следовало не больше трехсот метров. Майский вечер, сидя на ветвях белоснежной сирени, наслаждался сам собой. Фу, какие вы пошлые! Он наслаждался почти летним теплом, отсутствием ветра и дождя, ароматом сирени, вот. Еще бы соловьев сюда парочку, но они, серость окраинная, центра Москвы не уважают. — Мы уже почти пришли, — Яромир замедлил шаг и повернулся к Полетаеву. — Тебя подвезти? — Нет, спасибо, я на своей. Вон, в следующем ряду «Форд» черный видишь? Конечно, это не твой джип, но меня устраивает, — если честно, улыбка у Константина кривоватая получилась. — Между прочим, это не мой джип, а отца, — Красич вытащил из кармана связку ключей и нажал брелок сигнализации. Джип мигнул фарами и возмущенно расквакался, что могло означать только одно — его, джип, кто-то посмел побеспокоить в отсутствие хозяина. — Любопытно, — Яромир подошел поближе, — кто ж это машину трогал? Ах ты…! Извини, Лана. — Ничего себе! — озадаченно протянул Полетаев, разглядывая изуродованные бока джипа. — Это кто ж постарался? — А что, непонятно?! — закричала Лана, сжав кулачки. — Читать не умеешь? — Мне кажется, следует вызвать милицию, пусть этого урода арестуют, — Константин, присев на корточки, потрогал пальцем глубокую царапину. — Некогда мне с милицией затеиваться, я через две недели уезжаю, — процедил Красич, обняв сестру. — Не обращай внимания, Олененок, этот тип больной на всю голову. Ну ничего, — он достал мобильник и запикал кнопками, набирая номер, — разберемся. Алло, Андрей Сергеевич? Да, я. Нет, еще не уехал. Андрей Сергеевич, а кто у вас отвечает за сохранность машин? Да неужели? И где они были, когда некий дебил уродовал мой джип? Какой дебил? А вы полюбуйтесь на автомобиль и догадайтесь сами. Да, жду. Через пять минут вокруг джипа собралась толпа, состоящая, правда, не из гостей. Но без вездесущих представителей желтой прессы не обошлось. Вот кого Лана хотела видеть меньше всего сейчас, так это их. Она почти слышала довольное урчание гиен, нашедших замечательно воняющий кусок падали. А кусок смердел знатно. Практически вся поверхность джипа была исцарапана гнусными матерными частушками, главной героиней которых стала сестра Яромира Красича. Имени сестры автор этого скотства, видимо, не знал. Ну да, их же с Прокопием друг другу не представили. Разумеется, авторство данного идиотизма сомнений не вызывало. А вот желание раздавить «поэта» как таракана — вызывало. Причем, судя по побелевшим от гнева ноздрям брата, не только у Ланы. Да и Константин болезненно морщился, наблюдая за тем, как прыгают вокруг джипа гиены пера. — Ну, Андрей Сергеевич, — Яромир повернулся к обильно потеющему организатору церемонии, — что делать будем? И я по-прежнему жду ответа на один простой вопрос — где болталась ваша хваленая охрана, когда этот гнус развлекался с моей машиной?! Ведь сигнализация орала, не услышать ее, находясь поблизости, невозможно! — Господин Красич, ради бога, простите! — промокая лицо еще недавно белоснежным платком, пролепетал тот. — Я это сегодня уже слышал! Когда вы приглашали меня принять участие в церемонии, вы гарантировали мне европейский уровень организации! — Да-да, понимаю, — платок отправился на шею. — Понимаете, ребят, охраняющих парковку, отвлекла Нилова. Она пнула мой «Лексус», естественно, сработала сигнализация, ребята кинулись туда. И, олухи, «побоялись силу применить к бабе»! — он явно передразнивал кого-то из охранников. — А эта дрянь все пинала и пинала машину, а еще и сама орала, как сумасшедшая. Что тут услышишь! В общем, пока остолопы решились поступить с дамой не по-джентльменски, прошло довольно много времени, за которое ее спутник, видимо, и сделал это. Господин Красич, это наш недосмотр, поэтому все расходы по ремонту машины мы берем на себя. Милицию вызывать будете? — Зачем? — пожал плечами Яромир. — Раз вы отремонтируете джип, милиция мне не нужна. А что касается этого урода — с ним я сам разберусь. Вот вам ключи, — он протянул связку церемониймейстеру, — когда машина будет в порядке? — Через два дня. — Вы уверены? — Господин Красич! — по мере возвращения уверенности в себе и в контроле над ситуацией Андрей Сергеевич постепенно начал просыхать. — Слово джентльмена! И позвольте предложить вам мой автомобиль в качестве экипажа. Домчу, куда скажете! — Ярчо, — негромко проговорил Полетаев, наклонившись к уху приятеля. — Если хочешь, я вас с Ланой домой отвезу. Или мой «Форд» не слишком престижен для звезды Голливуда? — Костян, — поморщился Красич, — хоть ты меня не доставай, а? Я сейчас не очень адекватен, могу и врезать. — Извини. — Андрей Сергеевич, спасибо за предложение, но нас отвезет мой друг, — Яромир сухо кивнул проштрафившемуся господину. — Как только джип будет готов, позвоните мне, пожалуйста. — Конечно, господин Красич, — господин замялся, словно решая — говорить или нет. — Я могу надеяться, что вы не станете упоминать об этом неприятном инциденте в зарубежной прессе? Сами понимаете, у нас Московский кинофестиваль скоро, не хотелось бы… — Да, я понял, — не очень вежливо прервал собеседника Яромир. — Не волнуйтесь, я лично ничего говорить не собираюсь, но есть ведь эти, — он кивнул на мерцавших фотовспышками папарацци. — С этими разберутся мои ребята, — окончательно высох Андрей Сергеевич. — Они ведь не хотят, чтобы все узнали об их проколе? Многозначительный взгляд в сторону топтавшихся рядом парней в униформе, и те, обрадовавшись возможности хоть немного реабилитироваться, решительно направились к увлеченным поеданием падали гиенам пера. Любопытствовать, каким именно образом будет достигнут консенсус, Красичи не стали. И через двадцать минут «Форд» Полетаева уже тормозил у шлагбаума, преграждавшего путь к дому Ланы. В общем, надежде девушки на то, что Моль вылетит из ее жизни, пришлось, связав вещички в скромный узелок, уйти в неизвестность. Расставание было мучительным, очень уж Лане не хотелось общаться с Полетаевым. А пришлось. Костик приклеился к Яромиру прочно, практически прирос. Впрочем, если забыть инцидент, масляным пятном выделявшийся на радужных воспоминаниях о церемонии, поведение Полетаева в отношении Ланы было безупречным — теплым и дружеским, без каких-либо намеков. Тем более что окончание церемонии заканчиваться не желало. Оно веселым мухомором металось по страницам различных изданий желтой прессы, смакуя подробности очередной выходки Прокопия Винторогова. И пусть ни одной профессионально сделанной фотографии с места происшествия не появилось (хоть здесь охрана сработала грамотно), но для газетенок подобного уровня хватало и расплывчатых кадров с мобильного телефона. Яромир, имевший достаточный опыт общения с папарацци, знал: главное в подобной ситуации — выдержка. Ни одного комментария, ни слова в адрес провокатора, и тема сдохнет сама. А с самим провокатором можно будет разобраться перед самым отлетом в Америку. Красичу не терпелось вдумчиво, не спеша, лично объяснить паршивцу, КАК тот не прав. Константин предложил съездить на пару деньков к нему на дачу. Подышать свежим воздухом, полакомиться шашлыками и сухим вином, позагорать, в конце концов. Благо погода хвастливо крутила летними солнечными боками. Не надо будет прятаться от навязчивых журналистов, да и джип за это время отремонтируют. В общем, Красичи согласились и ни секунды не пожалели об этом, все получилось просто замечательно. Лана даже умудрилась отлично загореть, покрывшись молочно-шоколадной глазурью. Полетаев выдержал и это испытание, только темных мух в его глазах стало больше. А когда они через три дня вернулись в Москву, о выходке Винторогова уже почти забыли. Что, видимо, очень напрягало Прокошу, и его вырвало очередным пошлым и грязным интервью, полным оскорблений как в адрес самого Яромира, так и в адрес его сестры. Поглумился Винторогов на славу, причем в прямом смысле. Слава, пусть и скандальная, пусть липкая и вонючая, снова снизошла на своего неутомимого радетеля. Тем более что интервью было телевизионным, и кривлявшегося накачанного фрика имели сомнительное удовольствие видеть очень многие. А то, что литературных слов в речи Прокоши было меньше половины, остальное — сплошной запик, только добавляло зрелищу ментальной вони. Впервые Лана порадовалась присутствию рядом Полетаева, она одна ни за что не удержала бы рассвирепевшего брата дома. Прокоша еще рычал на экране, сверкая мускулистыми сисями в глубоком вырезе очередной распашонки, когда Яромир, отшвырнув в сторону банку из-под пива, которая к этому моменту неожиданно для себя приобрела выдавленную талию, вскочил и молча направился к двери. — Ты куда? — жалобно вскрикнула Лана, пытаясь опередить брата. — Я убью эту гниль. Отойди, Лана, не мешай. Слышишь? Пусти! В общем, если бы не подоспевший Константин, дело могло закончиться очень и очень печально. Но Яромир остался дома, и это было главное. Лана знала характер своего вспыльчивого брата. Если провести сейсмопрофилактику при появлении первых симптомов грядущего извержения, вулкан Ярик ограничится парой плевков лавы, и катастрофы удастся избежать. Но девушка ошиблась. Катастрофа все-таки произошла. На следующий после интервью день Константин потащил Красича в баню, смыть накопившийся негатив. А поскольку мероприятие сие требует строгого соблюдения определенных ритуалов и не терпит суеты и спешки, ожидать брата раньше позднего вечера не приходилось. И Лана решила съездить в гости к подружке, чтобы не торчать в субботний день одиноким столбиком на поле скуки. И выбралась от Светки только в десятом часу вечера. Когда Лана подъезжала к шлагбауму, ее что-то подергало за одно ухо, потом — за другое. Потом взвихрило волоски на руках, а вдоль позвоночника замаршировал взвод мурашек-новобранцев. Почему новобранцев? Потому что маршировали вразнобой и норовили разбежаться по всей спине. Что-то было не так, Лана уже сталкивалась с подобными ощущениями. И, как правило, эти столкновения ничего хорошего не сулили. Вот и сейчас. Ну, выходит брат не из джипа, на котором уехал в баню, а из такси, ну и что? Ничего особенного. Но предчувствие надвигающейся беды становилось все удушливее. Лана посигналила брату, тот оглянулся и, увидев приближающуюся машину сестры, улыбнулся и шутливо проголосовал, прося подвезти. — Вот здорово, что ты подъехала, — пропыхтел Яромир, пристраивая объемистую сумку с банными принадлежностями на заднее сиденье. — А то пришлось бы мне, чистенькому и распаренному, топать по пыльной дороге, задыхаясь от вони выхлопов. — Да тут идти от силы двести метров, — улыбнулась Лана, дожидаясь, пока брат устроится. — И кстати, где твой джип? — Ай, с ним засада какая-то, — отмахнулся Яромир. — Проехал не больше километра, и эта колымага, вообразив себя ишаком Ходжи Насреддина, стала посреди дороги и двигать дальше отказалась. Пришлось вызвать эвакуатор и оттащить джип в ближайший автосервис. — Странно, — Лана попыталась утихомирить разбежавшихся-таки по спине мурашек, но те не слушались. — С этим джипом никогда ничего подобного не случалось, он ведь новый совсем. — Да ладно, — отмахнулся Яромир. — Бывает. Мне пообещали к утру сделать, будут всю ночь работать. Деньги решают многое. А утром в дверь позвонили. Ничего не соображая спросонок, Лана накинула халатик и пошла открывать. И с трудом удержалась от желания захлопнуть дверь перед носом непрошеных гостей. Совсем непрошеных. Потому что людей в форме милиции она не приглашала. А потом начался унизительный кошмар. Яромира обвинили в… убийстве Прокопия Винторогова! И увезли совершенно обалдевшего брата на допрос. Лана знала, что обвинение абсурдно априори, а значит, надо сделать все, чтобы не допустить ареста Яромира. Она первым делом позвонила отцу, и адвокат семейства Красичей немедленно отправился вытаскивать своего подопечного. Оставаться одной в перевернутой вверх дном после обыска квартире не хотелось, и Лана поехала в дом родителей. Ждать новостей рядом с ними было гораздо легче. Деньги свои адвокат отработал полностью: к двум часам дня Яромир, отпущенный под подписку о невыезде, был уже дома. У родителей дома, поскольку окруженный высоким забором особняк, солидно обустроившийся в тщательно охраняемом коттеджном поселке, позволял держать беснующуюся толпу папарацци на максимально возможном в данной ситуации расстоянии. Ведь такая сенсация пряталась сейчас за двойной линией обороны! А сенсация, массируя виски, раскачивалась сейчас в кресле и в сотый раз пересказывала адвокату все, что он делал накануне, с точностью до минуты. Ситуация складывалась, прямо скажем, не в пользу Яромира. Она сложилась в незатейливую комбинацию с вытянутым вверх средним пальцем. Мастер автосервиса, которому пообещали внушительную сумму за срочность, взялся за ремонт с энтузиазмом. И, осматривая днище джипа, с удивлением обнаружил на своих руках следы крови. Не желая лишних проблем, мужик вызвал милицию. Прибывшая бригада тщательно обследовала джип и нашла на полу багажника потеки крови. А еще — массивный мужской перстень из тех, какие любят носить рокеры. Узнав, кто сдал машину в сервис, следователь, который тоже читал газеты и смотрел телевизор, выяснил координаты Прокопия Винторогова и позвонил тому на мобильный. Телефон оказался выключенным. По домашнему телефону ответила Полина Нилова, мужа дома не было. Почувствовав неладное, Полина примчалась, несмотря на поздний час, к следователю и опознала предъявленный ей перстень. А потом, рыдая и стуча зубами о край поданного стакана воды, рассказала то, что и стало основным козырем обвинения. По словам Полины, несколько часов назад Яромир Красич позвонил к ним домой и потребовал к телефону Прокопия. Через минуту она увидела направлявшегося к выходу мужа, который спешил на встречу, назначенную Красичем. Нилова, предчувствуя беду, не хотела отпускать любимого мужчину, но тот успокоил жену, сказав, что Яромир предложил договориться. И ушел, поцеловав на прощание малютку-сына. А потом позвонили из милиции. Нилова билась в истерике, требуя немедленного ареста Красича, но решили подождать до утра. Да, группа крови, обнаруженная в джипе, совпадает с группой крови Винторогова, и перстень принадлежал, по утверждению жены, ему же, но этого было мало для того, чтобы рискнуть потревожить человека уровня Яромира Красича. А вдруг к утру Прокопий объявится сам. Полину отвезли домой, а потом послали запросы во все морги города и области, где указали приметы пропавшего. И около шести утра позвонили из больницы небольшого подмосковного городка, в морг которой был доставлен найденный недалеко от дороги обгорелый труп мужчины. С присланными приметами совпадали рост, телосложение, а главное — обилие металлических украшений, подплавившихся от огня. Вызванная на опознание Полина Нилова, увидев обугленное тело, потеряла сознание. Но, когда пришла в себя, твердо заявила, что это — ее муж, Прокопий Винторогов. Она узнала его именно по украшениям. Есть тело — есть дело. И Яромира Красича арестовали. Показания Константина Полетаева, с которым Яромир парился в бане в день убийства, полного алиби Яромиру не обеспечили, поскольку оказалось, что приятели, переусердствовав с пивом, пару часов проспали в комнате отдыха. А то, что никто из работников VIP-сауны не видел, чтобы Яромир выходил в указанное следствием время, помогло, но не очень. Освобождение под внушительный залог, вызвавшее бурю возмущения в желтой прессе, плюс подписка о невыезде — максимум, чего удалось пока добиться адвокату. Яромир отсиживался в доме родителей, выезжая в сопровождении охраны отца только на допросы. Лана все это время находилась рядом с братом, а мама Лена старательно делала вид, что ничего особенного не происходит, скоро все разъяснится, а пока нате вот, покушайте ваших любимых блинчиков. Но ничего не разъяснялось, обвинение против Яромира опрокинуть не удавалось, оно стояло на кривых ногах очень и очень прочно. Понятно, что кто-то решил подставить его, но кто? Зачем? Через пару дней Лане понадобилось съездить на свою квартиру, чтобы взять кое-что из вещей. Не желая привлекать к себе внимания круживших вокруг поселка гиен пера, прекрасно знавших, кто и на каких автомобилях ездит в семье Красичей, девушка попросила «Жигули» у садовника родителей, Петра Филипповича. Старик, разумеется, разрешил попользоваться его непрезентабельным внешне, но очень надежным коняшкой. Лана обрядилась в широченные, оставшиеся со студенческих времен, джинсы, растянутую байку с капюшоном, под которым спрятала скрученные в гульку роскошные волосы, сверху водрузила бейсболку, на нос — солнцезащитные очки и превратилась в щуплого подростка, меньше всего напоминавшего красотку Лану Красич. Так, мобильный, документы и ключи от квартиры — в рюкзак, и можно ехать. Маскировка сработала, на парня в задрипанных «Жигулях» никто не обратил внимания. А охрана у шлагбаума не хотела пускать, пока Лана не сняла очки. Квартира встретила хозяйку затхлым воздухом и никуда не девшимся бардаком. А куда ж он денется, если Лана не была здесь с того злосчастного утра! Скинув кроссовки, девушка прошлась по всем комнатам, открывая форточки. А через пару минут в квартире дурномявом заорал телефон. Небось, кто-то из гиен. Но взять трубку все же придется, а вдруг это кто-то нужный. — Да, слушаю, — устало проговорила Лана. — Явилась наконец-то, — холодно констатировал смутно знакомый женский голос. — Жду тебя через полчаса в кафе у метро «Войковская». — Кто это? — Полина Нилова. — И почему ты решила, что я захочу с тобой встречаться? — Захочешь. Во всяком случае, братца своего вытащить точно захочешь. И не вздумай никому сказать о нашей встрече, поняла? Иначе сидеть твоему Ярику о-о-очень долго. Запомнила? Через полчаса в кафе у метро «Войковская». И постарайся остаться неузнанной, нас никто не должен видеть вместе. — Хорошо, буду, — с трудом выдержала ровный тон Лана. Что задумала эта женщина, так искренне рыдавшая во всех интервью? Ведь именно она являлась главным обвинителем Яромира Красича, и именно она проклинала его везде и всюду, желая убийце своего ненаглядного адовых мук. А на пышных похоронах Прокопия Винторогова устроила настоящее представление с киданием на гроб и вырыванием клочьев волос. Своих, к счастью. И то, что Полина требует полной конфиденциальности, не могло не настораживать. Что же делать? Позвонить отцу, пусть он пришлет кого-нибудь из своих бойцов? Но есть риск того, что Нилова, увидев их, не захочет говорить. А не заметить этих шкафов невозможно. Нет, тут нужен кто-то менее заметный, но в то же время достаточно профессиональный. Вадим! Их консьерж, бывший спецназовец, как-то упоминал о своем сослуживце, работавшем в частном детективном агентстве. Она все успела. Ровно через полчаса Лана усаживалась за один из столиков указанного Ниловой кафе, а через пару минут туда же зашел дядечка совершенно неприметной наружности и пристроился у входа. В кармане байки девушки лежала пачка сигарет, вернее — диктофон, замаскированный под пачку сигарет. Который Лана включила в самый последний момент, когда совершенно незнакомая, ярко раскрашенная кареглазая брюнетка, внимательно осмотрев зал, подошла к столику девушки и уселась напротив. — А ты неплохо замаскировалась, — усмехнулась она. — Ты тоже, — буркнула Лана. — Ну, я все-таки актриса, мне это знакомо. Ладно, к делу. И учти, — она вытащила из сумки какую-то коробочку и, нажав кнопку, поставила ее на стол, — записать наш разговор тебе не удастся. Эта штука глушит всю аппаратуру. — Неслабо экипирована неутешная вдова, — усмехнулась Лана. — Кто ж тебя всему этому научил? — Не твое дело. Полина пару секунд разглядывала свою визави, причем Лане показалось, что зрачок у дамы не круглый, а вертикальный, как у змеи. И когда Нилова заговорила, Лана первым делом присмотрелась к ее языку — не раздвоенный ли? Нет, язык был обыкновенным, человеческим. Чего не скажешь о содержании спича. — Буду краткой, — Полина достала из пачки длинную дамскую сигарету, щелкнула изящной зажигалкой, и Лана с трудом удержалась от желания нудно завыть: «Дым сигарет с ментолом…» Но она справилась. — Если ваша семейка хочет, чтобы Яромир Красич снова стал белым и пушистым в глазах своих многочисленных поклонников, а главное — в глазах голливудских продюсеров, на этот счет, — на стол легла бумажка с рядом цифр, — должны быть перечислены три миллиона долларов. — Недурно. И что взамен? — наконец-то опыт, приобретенный за время работы в бизнесе, начал приносить пользу. Переговоры с деловыми партнерами научили Лану «держать лицо», пряча рефлексирующие эмоции в дальний сундук. А еще — мгновенно просчитывать ситуацию. — А взамен я изменю свои показания, — усмехнулась Нилова, затаптывая окурок в пепельнице. — То есть скажешь правду? За три миллиона долларов? — А что, вполне адекватная цена, учитывая возможные последствия. Прокопию ведь и на самом деле кто-то звонил, но голос был незнакомый. И, хотя кольцо, найденное в джипе Яромира, действительно принадлежит моему мужу, я скажу, что оно не его. И заявлю, что намеренно оговорила Красича, желая отомстить за то, что он меня когда-то бросил. — Но ведь он тебя не бросал? — Неважно, — Полина небрежно махнула рукой. — Зато выглядит правдоподобно, верно? И ничем особо серьезным мне не грозит, если я признаюсь вовремя. А насчет крови в багажнике можете не волноваться. — Это почему же? Насколько мне известно, экспертиза подтвердила, что она принадлежит твоему мужу. — Если мы достигнем консенсуса, — усмехнулась Нилова, — вы сможете смело требовать повторной экспертизы. И уверяю тебя — на этот раз результат будет иным. А тело, если ты помнишь, кремировано. — Браво, — Лана откинулась на спинку стула и несколько раз хлопнула в ладоши. — Знаешь, Поленька, у меня почему-то создалось стойкое ощущение, что ты причастна к смерти мужа. Слишком уж у тебя гладко получается. Что значит — актриса! Так реалистично изображать неземную любовь, выдержать совершенно кретинские, унизительные выходки чокнутого Прокоши… — Заткнись! — зашипела Нилова, вцепившись пальцами в край стола и наклонившись в сторону Ланы. — Не смей говорить о нем в подобном тоне! — Ой, да хватит уже! — настал черед Ланы пренебрежительно усмехаться. — Угробила муженька ради денег и комедию ломает! — Я. Его. Не. Убивала, — процедила Полина. — Я знаю только одно — Прокопий уехал на встречу с кем-то незнакомым. Следствие ведь установило, что звонок на наш домашний номер был, но звонили из телефона-автомата на Белорусском вокзале. И именно этот человек захотел подставить твоего брата, убив моего мужа. А мне надо сына растить, поэтому я готова пойти на сделку и помочь вытащить Яромира. Прокопий меня поймет, он ведь так любил меня! — губы Ниловой задрожали, но глаза остались совершенно сухими. — А какая у нас гарантия, что, получив три миллиона долларов, ты не сбежишь из страны, забыв о выполнении своей части сделки? — В общем-то, никакой, — пожала плечами Полина. — Кроме моего слова. — Негусто. — Слушай, я ведь и позвала на встречу именно тебя как наиболее адекватно реагирующего члена вашей семейки. Ну посуди сама — зачем мне вешать на хвост разъяренного Мирослава Красича и его службу безопасности? Я хочу жить спокойно, не оглядываясь по сторонам и не думая о завтрашнем дне. Может, снова начну сниматься… — Это вряд ли. Не с твоей репутацией. — Не говори о том, в чем ничего не смыслишь. Короче, даю вам сутки на размышление. Завтра в это же время я позвоню на твой домашний телефон, и ты сообщишь ваше решение. И, главное, не начинай вешать мне лапшу на уши, что у вас нет такой суммы. Она есть не только у вас, но и у Яромира, о его гонорарах весь мир знает. Пусть поделится, мы с ним все же не чужие. Нилова выключила свою глушилку, аккуратно положила ее в сумочку и, не прощаясь, вышла. Следом направился тот самый неприметный господин. Вечером он выложил перед Ланой пачку фотографий: — Значит, так. Дамочка из кафе направилась к себе домой, я пробил адрес по базе. Я остался дежурить у подъезда, фиксируя всех входящих и выходящих. Вот они. Один типчик мне показался знакомым, где-то я его физиономию уже видел. Вот он. Лана взяла протянутую фотографию и вздрогнула от неожиданности. В подъезд входил Константин Полетаев собственной персоной. В голове заметались кусочки пазла, складываясь в довольно отвратительную, но четкую и понятную картинку. Ведь он постоянно толкался рядом, став свидетелем выходки Винторогова. Он видел реакцию Красича, слышал слова, сказанные сгоряча: «Я убью его». И именно он потащил Яромира в тот день париться. А этот непонятный сон посреди сеанса! Ярик позже не раз удивлялся подобной сонливости, раньше с ним ничего такого не случалось. Значит, брат вырубился не без помощи своего «друга», а тот, незаметно выскользнув из здания, на джипе Красича отправился воплощать в жизнь, вернее — в смерть, свой гнусный замысел. Зачем? Глупый вопрос. Конечно же, деньги. Ради которых бывший друг и бывшая возлюбленная, не сомневаясь ни секунды, предали и подставили Яромира Красича. Интересно, как долго они вынашивали этот план? А горлопан Винторогов изначально был выбран на роль жертвы? Но зачем Ниловой понадобилось выходить за него замуж, рожать ребенка и активно поддерживать все бредовые затеи своего мужа?! Что-то не сходится. Скорее всего, задуманное подельниками скотство — дело, так сказать, недавнее. Полине, в конце концов, надоело быть объектом насмешек, и она решила избавиться от мужа. Но сделать это с максимальной для себя выгодой. С Константином она была знакома со времен ее недолгого романа с Красичем. Возможно, и не просто знакома. А как уж там они сговорились — дело десятое. Но как же доказать причастность Моли к убийству Прокопия Винторогова? Неужели придется платить? — Вы меня слушаете? Ох ты, совсем выпала из реальности. Надо срочно впасть обратно, может, что-то еще полезное выяснится. — Простите, задумалась. — Вижу. Вы, как этого блондинчика увидели, сразу отключились. Я повторю. — Спасибо. — Чего уж там, бывает. Так вот, блондинчик вышел минут через сорок, а через час появилась сама дамочка с ребенком. Ребенок, видите — в переносной сумке. Она оглянулась по сторонам, вышла через арку на боковую улочку и принялась голосовать. Остановился раздолбанный «опелек», дамочка села в машину, поставив переноску на заднее сиденье, и уехала. Я отправился следом. Она, судя по всему, ангажировала «Опель» на все время поездки, потому что передвигалась дальше только на нем. Сначала — в магазинчик, торгующий разными театральными прибамбасами типа грима, париков и прочей ерунды. Затем — в гипермаркет с малышом потащилась. Я следом не пошел, чтобы не светиться, ждал у выхода. В гипере дамочка проторчала почти час, водила, похоже, начал волноваться и пошел искать. Как видите, нашел. Ну, а потом — сразу домой. А я, отпечатав снимки, — к вам. Завтра продолжать слежку? — Спасибо, пока достаточно. — Лана, не найдя больше ни в действиях Ниловой, ни на фото ничего интересного, улыбнулась детективу: — Я узнала почти все, что нужно. Вот оговоренная сумма. — Ну, мои координаты у вас есть, обращайтесь, — улыбнулся в ответ тот. — Буду рад помочь. Закрыв за детективом дверь, Лана прислонилась лбом к прохладному металлу, пытаясь привести в порядок ошалевшие от переизбытка информации мысли. Мысли идти строем явно не собирались, продолжая с громким кудахтаньем носиться по курятнику, периодически сталкиваясь и мешая друг другу. Пришлось снова призвать на помощь опыт бизнес-леди. Тот, последние дни просидевший в самом дальнем, заросшем паутиной, углу сознания, был настолько рад возвращению, что совершенно забыл о планах коварной мести, составленных за долгие дни ссылки. Его ведь уже второй раз зовут за сегодняшний день! Он сорвался с места и мигом расставил мысли по местам. Итак. Почти доказано, что Винторогова убил Полетаев. Хотя нет, если бы это было доказано! Но в наличии всего лишь догадки и выводы, а они следствие не убедят. А значит… Девушка взяла телефон: — Алло, Ярик? Слушай, Полетаев с тобой? Нет? Завтра придет? А во сколько? Утром обещал? Отлично. Скажи папе, чтобы он завтра остался дома и пригласил свою службу безопасности. Нет, всех не надо, пусть позовет парочку самых надежных. Ярик, мне, как и тебе, не до шуток. Поверь, так надо. И не вздумай звонить сейчас Константину и расспрашивать его о чем бы то ни было, понял? Я останусь ночевать у себя в квартире, появлюсь завтра рано утром. Все, отбой. Завтра, все завтра. Пока. В дом родителей девушка приехала очень рано, еще не было восьми. Но никто уже не спал, все Красичи собрались в столовой за завтраком. Увидев входящую Лану, Яромир вскочил: — Ты что задумала, сестренка? И при чем тут Костян? Я знаю, что ты его недолюбливаешь… — Погоди, сын, дай сестре в себя прийти, — улыбнулся Мирослав дочери. — Садись, Лана, поешь, ты ведь не завтракала, верно? А потом нам и расскажешь, что еще за тайны Мадридского двора. — Ярик, Полетаев во сколько обещал быть? — Около десяти. Сегодня адвокат собирался приехать, поделиться новостями, вот Костян и решил поприсутствовать. — Не сомневаюсь, — усмехнулась Лана, усаживаясь за стол. — Я не понял, что еще за намеки?! — Это не намеки. Вчера мне позвонила Полина Нилова… На протяжении всего рассказа в столовой позванивала стеклом тишина. А когда Лана выложила на стол пачку фотографий, в которой снимок Полетаева лежал первым, Яромир глухо проговорил: — Господи, какая тварь! Но ты, Лана, права, мы ничего не сможем доказать. — А для чего, по-твоему, я попросила отца позвать его бойцов? — Лана тяжело вздохнула. — Противно, конечно, но другого выхода я не вижу. Надо прижать этого гада здесь и сейчас, когда он не ожидает подвоха. — Что значит — прижать? — То и значит, Яромир, — отец поднялся из-за стола и подошел к двери, ведущей на террасу. — Ты все слышал, Сергей? — Да, Мирослав Здравкович, — вошел в столовую начальник службы безопасности. — Ваша дочь поступила правильно, иного способа сломать гаденыша нет. — Мирко! — всполошилась мама Лена. — Вы что же, собираетесь бить мальчишку? — Надеюсь, обойдется без этого. Или ты хочешь заплатить три миллиона долларов? Пойми, ведь дело не в деньгах, этот паршивец сидел с нами за одним столом, изображал друга нашего сына, просил у меня разрешения ухаживать за дочерью… — Что?! — подпрыгнула на месте Лана. — Было дело, но я отшутился. В общем, слабонервных попрошу уйти в свои комнаты. Мама Лена растерянно посмотрела на мужа, потом — на бледного до синевы сына, гоняющего по лицу желваки, отставила задрожавшей вдруг рукой чашку с кофе, поднялась из-за стола и вышла. — А ты, Лана? — А я остаюсь. — Ты уверена? — Абсолютно. К моменту появления Полетаева Лана успела переодеться в яркое летнее платье, делавшее ее невероятно соблазнительной и о-о-очень расслабляющее неподготовленных особей мужского рода. Сергей и его помощник, мощный шкафообразный тип с простым русским именем Хосе Игнасио (маменька, видимо, в момент появления на свет сына бредила первыми латиноамериканскими сериалами), спрятались за портьеры в гостиной, в которой было решено беседовать по душам с господином Полетаевым. Лана удобно устроилась в мягком кресле и, закинув ногу за ногу (что делало ее совсем уж невыносимо привлекательной для вышеупомянутых самцов), рассматривала журнал. Какой? Ей было все равно, потому что от нараставшего напряжения девушка не разбирала слов. Яромир и отец старательно делали вид, что смотрят какой-то дурацкий ситком. Но радостно ржать вслед за экранным гоготом не спешили. Наконец за дверью послышались шаги, и в гостиную вошел улыбающийся Полетаев. — Всем привет! Как у нас сегодня дела? Сдвиги есть? Лана, ты? И у мужика явно «в зобу дыханье сперло». Он замолчал и, густо краснея, уставился на соблазнительно выгнувшуюся девушку. — Привет, Костян, — Яромир поднялся и пошел навстречу гостю. — Дела у нас отлично, сдвиги есть, причем огромные. — А? Что? — очнулся тот. — Прости, я не слышал. — Челюсть на место поставь, — лениво проговорила Лана. — Глупо выглядишь. — Извините. — Надо отдать Константину должное, он довольно быстро взял себя в руки и больше из них, из рук, не выпускал. — Просто ты сегодня великолепно выглядишь. — Ну, куда мне до твоей Полинки, — усмехнулась девушка. — До кого? — совершенно искренне удивился Полетаев. ВГИКовская школа, ничего не скажешь. — Моя дочь имеет в виду Полину Нилову, твою подельницу. — Полину?! Подельницу?!! — Константин ошарашенно переводил взгляд с одного на другого. — Ребята, вы о чем? Я что, попал в театр абсурда? — Нет, похоже, это мы попали в театр одного актера, — процедил Яромир, с презрением глядя на бывшего друга. — Фу-у-уф, — Полетаев плюхнулся в ближайшее кресло и взъерошил волосы, — ничего не понимаю. Объясните мне, о чем вы? — Вот об этом, — Мирослав бросил ему на колени пачку фотографий. — Полина, снова Полина, опять Полина. О, а это я! Вы что, следили за мной? — Следили за Полиной и были очень удивлены, когда увидели тебя, входящего в ее дом. — Ну и что? В чем криминал? — пожал плечами Константин. — Если бы даже я и навестил вдовушку, ничего страшного в этом не вижу. Но я заходил к редактору моей программы, надо было обсудить рабочие моменты. А то, что он живет в одном подъезде с Винтороговым, разве считается чем-то предосудительным? Простое совпадение. — И то, что Ярик вырубился тогда в бане, — совпадение? — усмехнулась Лана. — И три миллиона долларов — совпадение? — Какие три миллиона? — как-то механически переспросил Полетаев, внимательно разглядывая один из снимков. — Ребята, я не знаю, что вы тут несете, да простит меня Мирослав Здравкович, но вот это любопытно! Очень любопытно! Неужели вы этого не заметили, увлекшись моей скромной персоной? Вы искали злодея? Обидно, конечно, что выбрали на эту роль меня, но вот вам настоящий гений зла. Присмотритесь! Яромир взял протянутую фотографию, всмотрелся и побледнел еще больше. А Лана вдруг почувствовала себя идеально круглой дурой. — Сергей! — сузившиеся глаза Мирослава Красича не обещали персонажу радужных перспектив. Наоборот, перспективы выглядели репродукцией с картин Босха. Появившиеся из-за портьер начальник службы безопасности в сопровождении Хосе Игнасио вызвали насмешливую улыбку Полетаева. Но он воздержался от комментариев. Как, впрочем, и все остальные. А потом события, давно уже нетерпеливо перебиравшие ногами на старте, дождались выстрела стартового пистолета. И понеслись вскачь, лихо проходя повороты. Лана, совершенно обалдев от происходящего, могла только фиксировать отдельные эпизоды: Отец звонит какому-то знакомому на Петровке, и тот, узнав по своим каналам нужную информацию, сообщает ее Красичу. Они все, включая Полетаева, рассаживаются по машинам и кавалькадой едут в дачный поселок, расположенный по Рижскому шоссе. Впереди идут джипы службы безопасности. На окраине нужного поселка передний джип останавливается возле сидящих на скамеечке бабулек, уточняя адрес. Нужный дом прячется за высоким глухим забором, калитка надежно заперта, изнутри слышится захлебывающийся лай довольно крупного, если судить по голосу, пса. Один из парней службы безопасности легко взлетает на забор и машет остальным — «Можно!». А затем спрыгивает внутрь двора. Через мгновение он открывает калитку, и во двор врываются остальные бойцы. Красичи и Полетаев идут следом. Огромная среднеазиатская овчарка беснуется на привязи, хрипя и задыхаясь от злости, дверь в дом открыта, но в доме никого нет. Внезапно один из бойцов, осматривавший двор, призывно свистит. Они выбегают из дома, заходят в сарай, забитый всяким хламом, и обнаруживают под грудой какого-то тряпья живого и невредимого Прокопия Винторогова. * * * — Ну все, сестренка, мне пора, — Яромир грустно улыбнулся и обнял Лану. — Регистрация уже заканчивается. — Ничего, подождут, — всхлипнула девушка. — Ярик, не улетай! Я так не хочу снова возвращаться в офис! — Возможно, и не придется, — загадочно улыбнулся брат. — Что ты имеешь в виду? — Потом узнаешь, пока рано. Я ведь твой должник, не забыла? Если бы не ты, вернее, не снимок, сделанный нанятым тобой детективом, сидеть мне сейчас в тюрьме и хлебать баланду. А так там Прокоша сокамерников развлекает. Думаю, он пользуется огромной популярностью! — Злой ты, нечуткий все-таки! А насчет снимков… — Лана тяжело вздохнула. — Я ведь, увидев Константина, больше ни на кого и внимания не обращала. Да и трудно было узнать Винторогова в водителе «Опеля», он выглядел эдаким ботаном — очки в роговой оправе, жиденькая бородка, усики, отвисшие на попе штаны, сутулится. — Ага, а накачанные плечи так и прут из-под пиджачка. Молодец Костян, углядел. — Знаешь, мне так стыдно перед ним! — Ничего, он не в обиде. А что касается Прокоши — пусть радуется, что жену выгородил, а мы не стали ее топить рассказом о шантаже. Так хотя бы мама у их сынишки будет. Папа ведь теперь нескоро вернется. За убийство того несчастного бомжа, которого он за себя выдал, сидеть долго придется. Вот же гад, а! Мы ведь вместе учились, он на два курса старше был, но в компаниях частенько пересекались, пили вместе! — Подумаешь — пили! Зависть все-таки штука страшная. — Зависть и жадность.