Дверь аудитории открылась. Ее распахнул сам Павлов. Он вручил зачетку Данину, ласково обещая будущие встречи, и еще долго кивал ему вслед.

– Что? Что поставил? – налетели с вопросами студенты, когда дверь захлопнулась.

Константин развернул зачетку.

– Отлично.

– Павлов не догадался о подмене?!

– Он всё понял, но решил, что незачем попусту отнимать время у экзаменатора. Поставил оценку и обещал предупредить Денисенко.

Под удивленные и завистливые взгляды студентов Данин направился в библиотеку. Его заинтересовал новый раздел математики, и ему не терпелось скорее познакомиться с ним глубже.

Среди провожавших его взоров были и большие голубые глаза, которые излучали искреннее восхищение. Так смотрела на него профессорская дочка Татьяна Архангельская. В тот день она поняла, что непременно должна быть рядом с этим гениальным математиком.

В начале второго курса у студентов университета был выезд на картошку. Вечерами у костра около перспективного ученого Кости Данина постоянно вились шустренькие девушки с других факультетов. Архангельская хмурила выщипанные бровки и думала, как сделать так, чтобы их свадьба состоялась этой же осенью? Невинной дружбы с многозначительными взглядами и вздрагиванием при случайном касании теперь было недостаточно. И Татьяна решилась.

Закапал промозглый дождь. Студенты нехотя потянулись к баракам. Татьяна оказалась рядом с Константином.

– Ты обещал мне рассказать о движении звезд, – напомнила девушка.

– Но сейчас облачность.

– Вон там проглядывает чистое небо.

– Где? – вертел задранной головой наивный студент.

– Идем, я покажу, – шепнула девушка.

Ей удалось увести Данина на машинный двор. Там, в пропахшей соляркой кабине огромного трактора "Кировец", всё и произошло. Лекция о взаимном притяжении и перемещении небесных светил оборвалась на полуслове. Жаркие губы девушки накрыли рот Константина, пальцы торопливо расстегивали одежду. Теория движения космических тел уступила место практическому занятию по сближению и взаимопроникновению тел человеческих. И еще долго настойчивые дождинки, бившиеся в стекло, наблюдали за вздрагивающей голой спиной юноши и вцепившимися в нее пальцами девушки.

"Моя Фея", – шептал Константин при расставании.

Он оказался неистовым любовником. Потоки крови, питавшие днем его ненасытный мозг, ночью смещались вниз и поддерживали огонь страсти совсем в других органах. Запираясь по вечерам в кабине трактора, Данин жадно накидывался на гибкое тело девушки, безудержно ласкал ее, а опустошившись, через некоторое время мог повторить натиск.

По возвращению домой Татьяне предстояло объяснение с чопорной мамой.

– Ну, он хоть любит тебя? – трясла за плечи дочь расстроенная Надежда Сергеевна, услышав о ее желании выйти замуж.

– Конечно. Ты бы знала, мама, как он… обнимает меня.

– Это всё шалости. Он сделал тебе предложение?

– Нет. Пока нет.

– Так откуда ты знаешь, что он готов на тебе жениться?

– Вот! – Татьяна извлекла из-под блузки деревянный медальончик на капроновом шнурке.

– Что это? – мать недоуменно смотрела на простую круглую деревяшку, наспех отпиленную от черенка лопаты.

– Ты посмотри, что здесь вырезано. С одной стороны число 220, а с другой – 284! Это Данин подарил.

– И что это значит? – мать с тревогой смотрела в радостные глаза дочери. "Что сделала с бедной девочкой учеба? Не потребуется ли обращение к невропатологу?"

– Ну, как же! Это великие дружественные числа! Символы любви и дружбы! Их обнаружил еще Пифагор. Данин обожает его. Ты посмотри, я тебе объясню. – Татьяна принялась что-то писать на бумаге. – Сумма делителей первого числа, равна второму числу. И наоборот! Это его признание в любви. Данин числам доверяет больше, чем словам. Мы с ним, как эти два числа: 220 и 284. Ты понимаешь?

Опытная женщина с подозрением глядела на протянутый дочерью листок с цифрами.

220: 1+2+4+5+10+11+20+22+44+55+110 = 284.

284: 1+2+4+71+142 = 220.

"Кому показать дочь: Бронштейну или Гуревичу?" – испуганно решала Надежда Сергеевна.

Но муж, профессор философии Евгений Кондратьевич Архангельский, посвященный вечером в существо проблемы, успокоил жену.

– Надя, он же математик. Я таких знаю. У них мысли построены как галереи в классическом дворце. Всё чётко и правильно, одно следует из другого, большое вытекает из малого, сложное держится на простом. Для него написать эти числа, всё равно, что для Пушкина "Я помню чудное мгновенье".

– Совершенно верно, папочка, – обрадованная Татьяна чмокнула отца в щеку. – Я бы никогда не смогла так объяснить.

– Я справлялся о Данине у университетской профессуры. Все как один прочат ему большое научное будущее. Раз такое дело…

Муж многозначительно посмотрел на жену, и вопрос с замужеством дочери был решен положительно.

После шумной свадьбы Константин Данин поселился в просторной профессорской квартире Архангельских. Подготовленная дочерью теща подарила ему авторучку с золотым пером, на колпачке которой с противоположных сторон были выгравированы числа: 17296 и 18416.