ШТЕЛЮ НЕ НУЖНО было спрашивать, что произошло, пока он был без сознания с того момента, как упал в озеро. Его бионический глаз записал все подробности — по крайней мере, все визуальные подробности — и сохранил их для дальнейшего просмотра.

И увиденное вызвало у него тревогу. Органические — настоящие — части его мозга отключились в ледяной воде, но аугметические части продолжали функционировать, поддерживая в нем жизнь. Конечно, он был рад, что остался жив — но мысль о том, что его аугметика может функционировать без него, заставила Штеля содрогнуться.

Двое пленников начали приходить в себя. Михалев и Блонский подтащили их к костру и встали над ними, охраняя. Несмотря на страшную усталость, Штель решил сам вести допрос. Он намеренно начал с того еретика, который выглядел более крепким, и сломить которого казалось труднее. Культист был коренастым, с татуированным лицом и сломанной рукой — результат схватки с Блонским — и смотрел на полковника с безмолвным вызовом.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — сказал Штель. — Ты думаешь, что ничего не выиграешь, отвечая на мои вопросы, потому что в любом случае я не оставлю тебя в живых. Ты прав. Но ты можешь умереть быстро и легко — или я заставлю тебя страдать.

Культист плюнул ему в лицо.

Штель кивнул Блонскому, который взял сломанную руку еретика и снова выкрутил ее, заставляя переломанные кости тереться одна о другую. Культист сдерживал крик почти целую секунду. Когда Ледяной воин закончил с ним, из глаза еретика лились слезы.

И все-таки он не сказал ни слова.

Однако допрос возымел эффект — не на этого культиста, но на его товарища. Второй пленник был меньше ростом, моложе, и явно был в ужасе от того, что видел.

— Хорошо, — сказал Штель спокойно, — похоже, этот сделал свой выбор. Можешь избавиться от него, Блонский. Поговорим с его приятелем.

Блонский знал, что от него требовалось. Он поставил ногу на спину старшего культиста и толкнул его лицом в костер. Еретик снова завопил и попытался встать, но нога Блонского неумолимо толкала его обратно в огонь.

Культист умирал долго, и когда он, наконец, умер, воздух был наполнен зловонием его сгоревшей плоти. Его младший товарищ был так напуган, что трясся от ужаса, и его стошнило прямо себе на колени. Казалось, его стошнит еще раз, когда Штель с волчьей улыбкой повернулся к нему.

— Я… я не хотел присоединяться к ним, — проблеял культист. — Просто… когда это только началось, и стало распространяться, и…

— Мангеллан? — напомнил Блонский.

Культист кивнул, казалось, он был рад, что Ледяной воин уже знает это имя, и ему не нужно выдавать его.

— Никто не знает, откуда он появился, он просто… внезапно его сторонники оказались везде, на всех улицах, и никто не мог остановить его, и моя семья, мои друзья… они все говорили, что Мангеллан прав, что мы ничего не должны Императору, что Он не может защитить нас… Они ворвались в наш дом, выволокли нас на улицу и под угрозой оружия заставили поклясться в верности Мангеллану… и у нас не было выбора.

— Выбор есть всегда, — прорычал Блонский.

— Когда этот корабль приземлился здесь, — сказал Штель, указывая на «Аквилу», — на его борту был важный иерарх Адептус Министорум. Он мог помочь вашему народу, мог вернуть их на путь праведности.

Культист кивнул.

— Я слышал, что нашли кого-то… исповедника… Поэтому вы здесь? Вы его ищете?

— Ты знаешь, где он? — спросил Штель.

— Он… он мертв, — сказал культист.

Штель видел, как Блонский и Михалев обменялись взглядами, но сам не отрывал пристального взгляда от пленника. Если бы бионический глаз Штеля сейчас функционировал нормально, он зафиксировал бы малейшие изменения в поведении культиста, вплоть до капель пота на его лице и руках, а акустические устройства услышали бы биение его сердца, и Штель мог бы определить, лжет культист или нет. Сейчас, когда глаз не действовал, решить это было труднее. Но, несмотря на это неудобство, Штель чувствовал себя странно свободным.

— Ты видел, как он умер? — спросил полковник.

— Я… я просто подумал… — сказал культист, — то есть, сейчас он уже, наверное, мертв. Исповедника привели в Улей Йота три дня назад. Я видел, как его вели по ступеням Ледяного Дворца. Мангеллан забрал его…

— Где он? — спросил Штель, — этот Ледяной Дворец? Можешь привести нас туда?

При этих словах пленник побледнел.

— Пожалуйста, — всхлипнул он, — Я сказал вам все, что знал. Не заставляйте меня… Я не могу идти против него, он слишком… слишком силен. Вы не сможете победить его. Мангеллану понадобилось меньше месяца, чтобы выбить Имперскую Гвардию из Улья Йота. Сотни тысяч… сотни тысяч погибли… а вы… вас всего горстка…

Штель принял решение, но посмотрел на Блонского и Михалева, желая знать их мнение.

— Вы верите ему? — спросил он, и солдаты подтвердили.

— Хорошо, — сказал Штель. — Я тоже.

Он достал лазерный пистолет и выстрелил молодому культисту в голову.

«АКВИЛА» БЫЛА выпотрошена. Даже роскошные кресла, предназначенные для перевозки сановников Министорума, были выдраны, и все испачкано слюной мутантов. Но когда в пассажирском отсеке было немного убрано, и расстелены одеяла, он показался подходящим убежищем для девяти смертельно усталых солдат.