Источник отключил часть эмоций, помогающих в общении с созданиями из плоти и забавляющих Силы, но подчас сильно мешающих аналитическому восприятию реальности. Через несколько минут блики из красных стали задумчиво темно-голубыми и идейно-зелеными, а их танец по стенам обрел гармоничную плавность. Рассуждения утратили тревожную окраску. — Элия, Мелиор и Кэлберт обязательно найдутся, целые и невредимые. А виновных, будь то Силы или люди, я обнаружу и затаскаю по Судам Сил, будут знать, как воровать чужих посвященных. В конце концов, если пропавшие в ближайшее время не обнаружатся, поговорю с Лимбером. Пусть поставит на уши семью. Они такие изобретательные и Элию любят! Обязательно что-нибудь придумают. Лимбер конечно будет на меня орать… ну да ничего…

Приняв это воистину мудрое решение, Источник продолжил планомерный осмотр многочисленных миров, находящихся под его юрисдикцией и отправил запрос знакомым Силам на верхние и нижние Уровни с подробным описанием и характеристикой разыскиваемых богов. Обещали помочь.

Ночь в пустыне прошла спокойно, никто не бродил вокруг лагеря богов, не пытался подкрасться или напасть на него. Единственным шумом, слышанным дозорными был храп Кэлберта, не столь богатырский, как у Кэлера, но тоже весьма мощный. Впрочем, шум мгновенно стихал после бесцеремонных тычков принцессы под ребра храпуна.

Утро не принесло никаких существенных изменений. Взошедшее солнце на белесом небе мгновенно прогнало ночной холод и накалило воздух, песок и богов. Больше в этом безжизненном мире накалять было нечего. Успевшим изрядно пропылиться богам не оставалось ничего другого, кроме как свернуть стоянку, напиться напоследок из Кэлбертова колодца и продолжить путь в неизвестность на запад.

Пустыня казалась бесконечной. Дрожащее марево зноя, песок, плавящийся под неумолимым солнцем, и полное безлюдье. Четверо заплутавших в мирах богов упорно брели вперед, поставив себе целью просто идти, пока хватает сил, а их должно было достать очень надолго. Энергия солнца, структуры мира, самой Ткани Вселенной поддерживала их. Обиды и оскорбления были не забыты, но отложены на потом, когда будет время мести и плетения интриг, когда не будет нужды друг в друге, для того, чтобы выжить, да и просто для того, чтобы скоротать время за беседой.

'Пожалуй, именно эта особенность помогла и помогает нашей семье выстоять против тех неприятностей, что обрушиваются время от времени на голову каждого бога. Ведь только глупые смертные представляют жизнь богов сплошными Садами Блаженства. На самом-то деле обладание большей силой и талантом вовсе не является страховкой от бед. Зачастую боги, напротив, влипают в неприятности и находят проблемы на свою шею почаще иных существ, да и неприятности эти отличаются куда большим масштабом. Хитрость, изворотливость, умение владеть оружием и знание магии, вековой опыт — подчас всего этого бывает недостаточно, чтобы выжить, и тогда нас спасает единство, — думала принцесса, бредя по желтому океану вечности. — Хвала Творцу, что в час общей опасности мы способны оставить раздоры'.

Принцесса улыбнулась и тут же посерьезнела, вспомнив зал дворца в далеком Альвионе, где несколько десятилетий назад ее настигло жестокое видение: финальный эпизода прошлой инкарнации. Несмотря на уверения Источника о том, что вскорости она непременно все забудет, богиня помнила каждый миг, каждое слово, сказанное тогда братьями и отцом с такой отчетливостью, как будто все случилось вчера. И эта память часто помогала ей прощать своим родичам то, что раньше она ни при каких обстоятельствах не смогла бы простить и забыть, за что отомстила бы не шуткой или молчаливым бойкотом, а кровью.

Безнравственные мерзавцы, убийцы, насильники, дуэлянты, завистливые, мстительные, гордые сволочи, — со времен далекого детства, Элия никогда не заблуждалась относительно нравственных качеств своих братьев и кузенов. Она прекрасно представляла, как они любят проводить свободное время, подстраивая легкомысленные или жестокие каверзы друг другу, пьянствуя, шляясь по бабам, насильничая, воруя, устраивая кровавые потасовки. Но знала богиня и иное: нависни угроза над Лоулендом, семьей, родичи мгновенно позабудут обо всех личных раздорах, не заботясь о собственной шкуре, встанут на защиту того, что им по-настоящему дорого. Под застарелой, уже ставшей второй кожей личиной отъявленных подлецов скрывались честь и достоинство, мужество, отвага, яркие божественные таланты, благородство, преданность Родине и семье. Только слишком уж редко находили эти качества свое применение.

Ожесточенное соперничество за лидерство в семье и Лоуленде, законы выживания в мирах диктовали собственные рамки поведения, которые не допускали проявления того, что мужчины считали слабостью. Элия еще раз порадовалась тому, что она женщина и эти рамки не сковывают ее так сильно, как братьев.

Богиня часто подтрунивала над родичами, порой даже жестоко, не спуская ни одной вольности, ни одного даже шутливого оскорбления с их стороны, но Элия привыкла к их извращенному юмору, непристойным предложениям, отнюдь не братской ревности и родственной заботе. При мысли о том, что она может не увидеть их долгие годы, века, если не вечность, принцессе стало очень тоскливо и пусто на душе. Но принцесса встряхнулась и, прогнав сумрачные мысли, настойчиво пообещала себе, что скоро обязательно вернется домой в Лоуленд и 'не с пустыми руками'. Рядом с ней будет еще один новый брат. Элия посмотрела вперед на крепкую мускулистую спину пирата, двигавшегося с какой-то кошачьей грацией. Своей походкой он напомнил ей Энтиора, но если в плавных движениях вампира было больше элегантной небрежности, то Кэлберт завораживал какой-то пружинящей мощью, бурлящей под темной от загара кожей силой. Словно почувствовав внимание принцессы, пират обернулся, и темные блестящие глаза мужчины быстро скользнули по ней. Богиня ответила ему теплой улыбкой. Неожиданно для самого себя пират улыбнулся в ответ и продолжил путь…

Ветерок, хоть и горячий, но воспринимавшийся как маленькое разнообразие в однообразном пути внезапно стих. Он исчез совершенно, ни единого порыва, ни легкого дуновения. Почему-то почти сразу появилось ощущение невероятной духоты, а потом накатила звенящая в ушах тишина. Это стало первым вестником приближающегося изменения погоды, до сих пор казавшейся богам одной из констант Мира Пустыни.

— О Силы! — удивленно воскликнул Мелиор при взгляде на черную, расширяющуюся прямо на глазах темную полосу, быстро встававшую стеной у горизонта, там, где несколько секунд назад еще было светло и ясно. Второй возглас, вырвавшийся из груди бога, оказался куда более тревожным: — Песчаная буря!?