– Типичное проявление родовой памяти кельмитор, – важно пояснила Элька, помахав в воздухе пальчиком.

– Наверное, так здорово летать высоко, выше птиц, выше облаков, вместе с ветром, с полной свободой в душе, – мечтательно улыбнулась Мирей.

– Это что ж, если мне временами снится, что я плыву, значит, моими предками были оборотни-дельфины или русалки? – расплылся в самодовольной улыбке Рэнд.

– Нет, лягушки, – опустил его с небес на землю неожиданно резкий комментарий Гала, привычно щелкнувшего пальцами.

– Это еще почему? – возмутился вор, встрепенувшись.

– Квакаешь много, – криво ухмыльнулся воитель, шутивший редко, но чрезвычайно едко.

– Это он тебе опять завидует, – вмешалась Элька, пока Рэнд только возмущенно открывал и закрывал рот, и правда походя на маленького лягушонка необычной расцветки. – Плавать во сне – явный признак голубых кровей. Маги, колдуны да ведьмы в лягушек кого попало не обращают, только принцев. Это в любой сказке написано, какую ни открой – народную или авторскую.

Так и не поняв, издевается девушка только над Галом или и над ним, или над обоими разом, Фин на всякий случай выпятил грудь колесом, задрал острый нос и сделал вид, что неимоверно загордился.

Пока компания вела маленькую тихую пикировку, мосье Лукас и лорд Дрэй были заняты серьезным разговором.

– Но вы же не собираетесь провести здесь всю оставшуюся жизнь, наслаждаясь лишь свободой полета и красотами природы, позабыв обо всем, что осталось за кольцом гор? – задумчиво спросил маг, следя за тем, как какая-то наглая ящерица перепорхнула с его сапога на колено Гала, приняв его за еще один камень странной конфигурации, и мечтательно прикрыла глаза, подставляя спинку солнечным лучам. Что удивительно, воин даже не попытался скинуть нахалку.

– Нет, там остались мои друзья, дела, страна, но люди слишком закоснели в представлениях, навязываемых дориманизмом уже много веков. Мне, путешественнику и дипломату, привыкшему следовать чуждым традициям из вежливости, не превращая их в свой внутренний закон, преодолеть внушенное в детстве, принятое прежде как единственную истину, было легко. Я не чувствовал на себе гнева бога, не считал себя ужасным грешником, заслужившим проклятия. Пусть я не свят, но никогда не шел на сделки с совестью. Но каково другим? Бороться силой бесполезно, разумнее затаиться и обождать, действуя исподволь, потихоньку. Я не знаю пока, как совместить мое желание жить среди людей и страх перед проклятием Доримана, что намертво въелся в суеверные сердца наших сограждан.

– Подумаем над этим вместе? Для этого, я полагаю, посланцы богов и пришли в Дорим-Аверон, – открыто предложил маг с любезной улыбкой.

– С удовольствием принимаю ваше великодушное предложение, господа, – ответил улыбкой на улыбку Дрэй, шутливо прибавив: – Рад, что первая встреча с парой моих грубоватых приятелей, а они, как мне передали, были не слишком вежливы, не отвратила вас от намерений поговорить со мной.

– Мы и не ожидали торжественного приема, – вежливо заверил лорда Лукас. – Тому, кто опасается за свою жизнь, простительна некоторая подозрительность в отношении чужаков, главное, что мы все-таки смогли встретиться.

– И теперь я приглашаю вас в свое маленькое убежище, господа, там и продолжим нашу беседу. – Дрэй поднялся с камня, прихватив свой камзол, и махнул рукой в сторону убегающей за скалу тропинки.

– Почтем за честь принять ваше великодушное предложение, – не без облегчения отозвался Лукас, вставая. Маг всей душой надеялся, что в убежище лорда найдется мебель поудобнее и помягче камней.

Измаранный пылью, а следовательно, безнадежно оскверненный белый платок лучшего паутинного шелка маг поднимать не стал, только щелкнул пальцами и шепнул: «Фаерэ» . Тонкая ткань, отделанная кружевом, мгновенно занялась огнем и сгорела, не оставив после себя даже жалкой горсточки пепла.

Воин, в отличие от мага, не испытывал никаких неудобств от сидения на камне. Напротив, судя по его систематическому выбору самых жестких стульев, было похоже, что Гал в кои-то веки нашел приемлемую по жесткости мебель на свой диковинный вкус. Бережно прихватив спящую компаньонку-ящерку двумя пальцами за гибкое тельце, он перенес ее со своего колена на соседний камень и после этого тоже быстро поднялся.

– Здесь недалеко, – заверил посланцев богов Дрэй и первым двинулся по узкой тропинке вперед, показывая дорогу.

Шли они действительно недолго, но за это время Элька успела перестать жалеть о том, что мужчины не взяли ее с собой. Тропинка, и раньше-то не отличавшаяся широтой и удобством, окончательно превратилась в расщелину, засыпанную разного размера и формы камнями: от огромных валунов, поросших вездесущим мхом, до мелкой гальки. Ящерок стало больше.

Дрэй скакал через естественные препятствия с такой непринужденной грацией, что девушка начала уже подумывать о том, что оборотнической формой лорда является не серебряный дракон, а горный козел. И утаивает Адрин сей факт из боязни стать объектом охотников за экзотическим руном. Жилистый Гал на своих длинных ногах неотступно следовал за проводником, легко поддерживая заданный темп, а вот Лукас едва поспевал за ними обоими. Выносливости магу было не занимать, но привычки в ходьбе с препятствиями явно недоставало. Он уже раз поскользнулся на очередном, покрытом мильтиром «по самые уши» маленьком камешке и едва не упал, замахав руками так, словно собирался взмыть ввысь, наслушавшись россказней о прелестях полета.