– Живей ногами двигайте, дубины, покамест я вас пинком не поторопил! – сурово подбодрил подчиненных бородач, пристукнув древком по плитам брусчатки.

Но пока стражники опасливо приближались к газону, измененному дизайнерским гением Лукаса Д’Агара, с копьями произошла очередная серия удивительных метаморфоз! Из палок, отполированных не одними солдатскими руками за годы прилежной службы, нахально попирая законы природы, проклюнулись веточки, на которых уже набухали почки, а потом на глазах изумленных мужиков начали появляться клейкие нежно-зеленые листочки.

– Да что же это творится? Спаси, Дориман! – окончательно впадая в панику, завопил Хуч, отскакивая прочь от своего бывшего копья. – Оно же дерево!

– Оно ясень, а дерево – это ты, – наставительно пояснил Рэнд под хихиканье Макса и Мирей. – Вон и начальник тебя дубиной именует не зря, ему видней!

– Нам пора, – бросил Лукас, устремляясь к открытым нараспашку дверям, до которых уже ни доблестной охране, ни подхалиму с бородачом не было никакого дела. Во дворе заваривалась своя каша. Вокруг копий, вновь претендующих на гордое звание деревьев, суетился народ. Растревоженные странными криками коллег охранники пытались выяснить, что, собственно, произошло, что теперь делать, стоит ли будить господина начальника Дома стражи и жреца-покровителя Дома, и если стоит, то кто будет это делать. Короче, люди были очень заняты, заняты настолько, что вспомнили о том, что двери в тюрьму следует по уставу прикрыть, далеко не сразу. Посланцы к тому времени давно уже были внутри, и Макс с Мирей успели шумно выразить довольному магу восхищение его трюком с проросшими копьями.

– Все-таки Шарлю срочно что-то надо делать с архитектором. Казнить, что ли? – задумчиво констатировал Рэнд, оглядывая мрачное полутемное пространство холла. – И часовня, и зал собраний, а теперь еще и тюрьма эта, ну все, решительно все в черно-серо-коричневых тонах! Мрак! Этак от тоски в петлю полезть можно!

– Доказано, что длительное созерцание мрачных цветовых оттенков может вызвать депрессию у любого нормального человека, – охотно поделился научной информацией умница Макс.

– Ну, значит, нам это не грозит, – оживился Лукас и под возмущенное фырканье Рэнда заметил уже серьезно: – Знаете, мосье, мне кажется, тем, кто здесь обитает, простой перекраской стен настроение не поднимешь.

– Ничего, мы его им сейчас по-другому поднимать будем, перемещением на свежий горный воздух, я где-то слышал, что это помогает, – оптимистично заявил Рэнд и потянул мага вперед, приговаривая: – Пошли быстрее, вдруг я все-таки нормальный, и у меня сейчас эта, как ее там, депрессия начнется!

– На вашем месте я бы этого не опасался, мосье, – с напускной скорбью ответил Лукас, но шагу прибавил.

Из темно-серого зала с тусклыми лампами, все убранство которого составляла пара широких лавок вдоль стен и гигантская икона с Дориманом, суровым настолько, что особо нервные посетители могли на всю жизнь остаться заиками, пришельцы вышли в еще более мрачный длинный коридор.

– И на освещении экономят, – злобно буркнул Рэнд, проходя мимо тусклой лампы, скорее нагоняющей жуткие тени, чем рассеивающей их. Далеко впереди, метрах в семи, «темнила» еще одна лампа. Днем, конечно, здесь было светлее, но не намного. Лишь малая толика света ухитрялась проникать через узкие бойницы, в которые не пролез бы и сложенный вчетверо дистрофик.

– Рэнд, не ворчи, ты же не жить здесь собираешься, – засмеялась Мирей.

– Лишь Творец да Силы Судьбы знают, как жизнь обернется, – философски пожал плечами вор, морщась от запаха прогорклого масла, пропитавшего воздух. – А при моей-то рисковой профессии тем более. Так хоть заранее об удобствах позаботиться!

Минуя бредущих по своим ночным делам редких стражей, до которых еще не докатилась суматоха, посеянная в прямом смысле этого слова во дворе изобретательным Лукасом, мужчины отыскали короткое ответвление коридора. Сворачивая налево, он расширялся до размеров небольшой площадки, где и начиналась лестница, ведущая на нижние этажи. Отсюда дерзким пришельцам предстоял спуск в склизкую, влажную полутьму, по мнению мага, ставшего за сегодняшний день практикующим спелеологом, еще более неприятную, чем сухая каменная пыль горных пещер.

Брезгливо сторонясь заплесневелых, сочащихся каплями влаги стен, напарники спускались вниз, причем хитрый маг, пользуясь заклинанием левитации, еще и парил над ступеньками, чтобы никоим образом не испачкать своих колоритных одежд. Но и это его не спасло, дерзкая капля воды, сорвавшись с мокрого потолка, угодила прямехонько за шиворот Лукасу. Маг встряхнулся и зашипел, как рассерженный кот. Рэнд широко ухмыльнулся и, весело насвистывая, продолжил движение. Вездесущий «аромат» масла сменил запах вечной сырости, плесени, гнили, чего-то кислого, отбросов и нечистот. Видно, ставка уборщика нижних этажей в тюрьме предусмотрена не была или ощущалась острая нехватка кадров.

Лестница закончилась еще более темной и грязной площадкой, чем та, с которой начинался спуск. Пара коридоров, замыкавшихся на ней, вела, как говорил Дрэй, к камерам заключенных, а массивная дубовая дверь из толстых мореных, чтоб не брала извечная сырость, досок открывалась в караульное помещение. Там сейчас было людно. В тесной комнатке толклась куча накачанных мужиков в уже знакомых команде по Совету жрецов серых балахонах с белым кантом – униформе Очищающих.

– Шестеро здесь, значит, где-то в коридорах шляются еще четверо, – быстро подсчитал Рэнд, следя за тем, как в поте лица жрецы несут свою вахту по спасению заблудших душ от когтей безжалостного Черного Дракона.