Жениться на Франческе? Он никогда не позволял себе и помыслить об этом.

А теперь эта мысль засела в голове и не отпускала, так что у него все вертелось перед глазами.

Жениться на Франческе. Боже правый! Такой брак… Вступить в такой брак было бы нехорошо во всех отношениях.

Но он мечтал только об этом.

Видеть ее было адской мукой, говорить с ней было адской мукой, жить с ней под одной крышей было адской мукой. А он-то еще думал, что ему тяжело приходилось прежде — когда он просто любил женщину, которая никак не могла ему принадлежать, — но это…

Это было в тысячу раз хуже.

Колин понял.

Иначе быть не могло. Почему бы еще он сам заговорил с ним на эту тему?

Майклу удалось сохранить здравый ум на протяжении всех этих лет только по одной причине: никто не знал, что он влюблен в Франческу.

Теперь знал Колин, или по крайней мере питал сильные подозрения, и Майкл никак не мог подавить нарастающую панику.

«Боже мой, а вдруг Колин уже сказал Франческе?!» Этот вопрос занимал все его мысли и сейчас, на балу у Бервиков, хотя прошла почти неделя после памятного разговора.

— Прелестно она выглядит сегодня, верно? — раздался голос его матери прямо возле его уха; он забыл сделать вид, что вовсе не смотрит на Франческу. Он обернулся к матери и отвесил ей небольшой поклон, сказав негромко:

— Добрый вечер, мама.

— Ведь прелестно? — не отставала Хелен.

— Разумеется, прелестно, — поспешил согласиться он в надежде, что слова его будут списаны на обычную вежливость.

— Зеленое очень идет ей.

Франческе очень шло все, но он вовсе не собирался говорить это своей матери, а потому ограничился кивком.

— Тебе следует потанцевать с ней.

— Я обязательно потанцую, — сказал он и отпил шампанское. Чего ему хотелось, так это строевым шагом пройти через весь бальный зал и вырвать Франческу силой из этого противного кружка обожателей. Впрочем, нельзя было демонстрировать свои чувства перед матерью. А потому он добавил: — Вот только допью шампанское.

Хелен поджала губы.

— Пока ты допьешь, у нее все танцы уже будут расписаны. Тебе следует подойти к ней сейчас.

Он обернулся к матери и улыбнулся ей той бесшабашной улыбкой, которая должна была отвлечь почтенную даму от занимавшей ее мысли, какова бы ни была эта мысль.

— Ну зачем же, — проговорил он, ставя свой бокал шампанского на ближайший столик, — когда я вместо того могу потанцевать с тобой?

— Ах ты, негодяй! — сказала Хелен, но не стала противиться, когда сын повел ее танцевать.

Майкл знал, что на следующий день ему придется платить за это; светские маменьки, которые и так вились вокруг него, больше всего на свете ценили повес, нежно опекающих своих матушек.

Танец был довольно быстрый, что предоставляло мало возможностей для разговоров. Поворачиваясь и вертясь, приседая и кланяясь, он все время отыскивал глазами Франческу, которая была ослепительна в изумрудно-зеленом бальном платье. Вот только когда музыка напоследок грянула крещендо, он оказался к ней спиной.

А когда он повернулся снова, Франчески нигде не было.

Он нахмурился. Что-то здесь было не так. Можно было допустить, что сразу же по окончании танца Франческа опрометью кинулась в дамскую комнату. Но так как он, жалкий идиот, не спускал с нее глаз весь вечер, он точно знал, что она побывала в дамской комнате всего двадцать минут назад.

Танец закончился, он откланялся матери и легкой походкой направился к северной стене залы — туда, где видел Франческу в последний раз. Действовать приходилось быстро, так как в любой момент кто-нибудь мог перехватить его. Но он все же на ходу прислушивался к разговорам в толпе. Впрочем, никто, кажется, не говорил о Франческе.

Однако когда он добрался наконец до места, где видел ее в последний раз, то приметил рядом застекленные двери, ведущие, очевидно, в сад. Двери были занавешены и затворены, разумеется, так как стоял еще только апрель и рано было распахивать окна и двери, впуская в дом стылый ночной воздух, — пусть даже и в бальный зал, где толпились три сотни разгоряченных гостей. Майкл сразу же заподозрил неладное: слишком часто самому ему случалось заманивать женщин в сады — он не мог не знать, что именно происходит там в ночной темноте.

Он тихо скользнул сквозь дверь, стараясь, чтобы это не привлекло внимания остальных гостей. Если Франческа и в самом деле уединилась с каким-то джентльменом в саду, то будет просто ужасно, если он притащит за собой целую толпу.

Шум и гомон бала пробивались сквозь стеклянную дверь, и все же ночь показалась ему очень тихой.

Затем он услышал ее голос.

И его словно по сердцу полоснуло.

Голос ее звучал радостно, словно она была вполне счастлива находиться в обществе мужчины, который заманил ее в темноту сада — кто бы этот мужчина ни был. Слов Майкл разобрать не смог, но отчетливо расслышал ее смех. Это был мелодичный, переливчатый смех, перешедший под конец в кокетливый лепет.