Еб улыбался, глаза хитро блестели, он вновь чувствовал себя как в молодости, нет, зря эти грязные фака мазер пишут, что Движение ушло в песок, а это кто, а?! да и вообще, как иногда поговаривает Слави - наше дело правое, мы победим!.. Хе-хе-хе, а еще есть рейнбоу пипл, детишки с дредами, не-е, нас много еще, нас еще о-го-го! и мы еще ничего, ничего...

– Мы сегодня заезжали к Джону...

– Во Фриско есть классный бар, так там мы один раз...

– Заходит ко мне как-то Салли, вы его не знаете, я вам о нем расскажу...

– Может поджарить тосты?..

– Или не будем заказывать по телефону пиццу?..

– Слушай, какой ништяк!..

– ...как у этого Джона, только не тут, а в Лондоне...Не, что и не говори, иметь миллион намного лучше, чем не иметь миллион, с миллионом и хиповать можно в полный рост, так-то фолкс, конечно хиповать можно и без миллиона, что я до этого и делал, но...

Эльза и Диди переглянулись - как бы не надрались снова наши не первой молодости парни, пиво, трава с гашишом, утром башки хайрастые снова будут трещать, как обычно, настроение будет говеное, и на жизнь плевать будут, а им все же не двадцать пять и не семнадцать...

– Слави, сделай перерыв, Амстел не сильно хорошее пиво...

– Еб, олд мой любимый, ну-ка - возьми лучше джойнтик, а баночку отдай...

Мистер Браун, это у него было такое прозвище в андеграундных кругах Европы, смотрел на окружающее его легкое безобразие с высоты своего этнического превосходства, все же он был во-первых единственный представитель за этим столом красивого блестящего коричневого народа, во-вторых все эти белые его френды совершенно не умеют отдыхать, зачем нужно пить столько пива, столько много пива, ну спрашивается - зачем столько пить много пива, да еще в таких зеленовато-малиновых разводьях, фи! когда гораздо лучше и полезней для здоровья выкурить с пяток джойнтов, запить "марку" апельсиновым соком и улетать на пятнах Слави, у него такой обалденный спектр, а мысли, мысли, о Джа! Джа Раста-фари, какие мысли разноцветные у Слави, какие оттенки, какие, цвета, какой кайф, какой ништяк!..

Длинная Клара, длинная и толстая, как это? а кто его знает, с легкой улыбкой внимала общему сумбурному разговору, когда все говорят и ни кто ни кого не слушает... Клара была полиглоткой и знала двенадцать языков, а эти чилдрен цветы, что по возрасту годятся ей в папы, такие смешные...

Шум, гам, музыка, общее веселье и общая неразбериха, среди всеобщего гама Слави внезапно увидел Еба, нет, сквозь клубы дыма он и раньше видел его, но... Но сейчас он увидел своего старого френда в новом, каком-то лучезарном свете, ну старый хрен, ну точно, в стороне тебе не дам остаться, забацаем из тебя Патриарха Церкви джинсового Бога Святого духа... И ни куда гад не денешься с этой подводной лодки!..

Соседи Еба за те тридцать два года, что проживали совместно в одном доме, уже привыкли ко всему, а потому затянувшееся во общем-то совершенно спокойное и мирное веселье до пяти часов, встреча френдов, не более, ни капли их не обеспокоило. Нормальные люди - музыка, песни, пиво, грасс... Не панки, не хулиганы, не бандиты... Немного шумно, но это не чаще одного раза в неделю. И совсем редко дважды. И только один раз за тридцать два года четыре месяца и пять? да уже пять, пять дней было трижды в неделю такое веселье... И совсем ни разу четырежды. Семейство Ваанбруков, муж и жена, проглотило еще раз по таблетке от головной боли, выпило снотворное и улеглось спать. Тем более, что порнографический канал кабельного телевидения для взрослых уже прекратило свои передачи, на завтра, то есть конечно уже на сегодня ни каких дел нет и на работу им спешить не нужно, все же они пенсионеры, супругам Ваанбрукам вместе было сто шестьдесят четыре года...

Утро, пришедшееся на пол-третьего пополудни, напоминало собою картину какого-нибудь художника-баталиста. В просторной комнате-зале Еба, больше напоминающей размерами средний такой спортивный зал, то там, то там валялись пары почти бездыханных тел, раздавалось какое-то мычанье, легкие стоны... Но в целом картина была совершенно не так страшная, как если бы к примеру пили водку, виски и прочий крепкий алкоголь. Просто еще мама говорила Ебу - не мешай сынок пиво с грассом, утром головка будет бо-бо... Еб не слушал маму, друзьям ни чего не сказал про ее мудрости, вот и результат. Но к четырем часам все уже были почти как огурчики - немного зеленые, немного помятые, немного вялые. Даже Валендо, Мистер Браун. И снова усевшись за круглый стол, но не переговоров, а просто такой круглый домашний стол, каждый свернул себе по небольшому джойнтику и мужественно отвергнув пиво, согласился с предложенным кофе по-голландски. И уже к шести часам разгладились, как могли, лица, помятые бессонной ночью заблестели глаза, даже у Еба, движения стали плавными, а речи связанными. Наступила идиллия.

– Еб, у меня есть к тебе совершенно деловой разговор. Ты как, уже воспринимаешь действительность?
–

бесцеремонно, по праву старой дружбы, поинтересовался состоянием своего старшего френда Слави. Еб пожевал губы и ответил с истинно старческой мудростью:

– Все в мире относительно, Слави, все... Лет так сорок назад я бы прыгнул в канал, если бы после одной всего ночки имел бы такое состояние...Сейчас же я просто рад-радешенек, что имею то, что имею...Могло бы быть и хуже, мне и Эльза, -

кивок в сторону рядом сидящей молодой подруги Еба.

– Постоянно твердит - олд крэзи, не так быстро, ты же уже не так молод!..

И расхохотался широко открывая рот и прикрываясь локтем от довольно-таки легких шлепков слегка смущенной подруги. Ох уж этот старый дед, ну и язык у него... Все посмеялись, покрутили головами, но ни кто не удивился - Еб есть Еб и таким им его надо воспринимать. Мистер Браун, коричневый и блестящий Валендо даже закатил свои большущие глаза куда-то вверх - типа - мама миа!