— Это все из-за Кости с его шлюхой…

Офицер твердо оборвал ее:

— У меня нет времени выслушивать ваши бредни! Ульяна никогда не была шлюхой, а вот о ваших финтах с директором совхоза здесь известно всем. Жаль, что Костя не развелся с вами раньше. Вы свободны! Причитающиеся деньги можете получить в кассе…

Горелова поняла, что вся часть в курсе происходящего и встала на защиту Кости и Ульяны. Она быстро получила деньги и решила забрать Никитку из садика, чтоб насолить мужу. Но не тут-то было. Белов позвонил Ульяне и поделился своими опасениями:

— Уль, эта дура может Никитку увезти из садика. Давай через стену. Быстрее будет. У меня в складе две лестницы. Пока бежишь, солдаты их приставят с обоих сторон.

Капитан оказался прав. Якимова едва успела встать у единственной калитки. До стены с лестницей было всего метров сто, а в обход идти пришлось бы больше полукилометра. Дети как раз обедали. Из здания доносился вкусный запах щей и тушеного мяса. Девушка решительно перекрыла Елене ход, вцепившись руками в чугунные столбики:

— Куда? Никитку забрать? Не дам! Ты и так достаточно над ним поэкспериментировала! Ребенок только начал привыкать к нормальному отношению.

Горелова рванула напролом с криком:

— Я его мать и что хочу, то и стану делать! Захочу и заберу! Ты кто такая, чтоб мне указывать? Проститутка!

Она вцепилась Уле в волосы, таскала за них, мотая из стороны в сторону и орала проклятья. Якимова вцепилась в ее руки, стараясь, чтоб было не так больно. Ей было уже не до сопротивления. Горелова отпустила одну руку и принялась бить «соперницу» по лицу. Ульяна пыталась оттолкнуть ее. Из садика, на крики, выскочило несколько воспитателей, во главе с Юлей Васиной и кинулись разнимать их. Через бетонную стену торопливо перелезал капитан Белов, которому сообщили о драке солдаты.

Никитка тоже услышал крики матери и выскочил на улицу. Увидев, что та бьет его любимую «тетю Улю», он кинулся вперед и толкнул Елену ручонками со всей силы в живот, звонко крикнув:

— Не тронь тетю Улю! Не люблю тебя!

Капитан застыл всего в пяти метрах от столпившихся женщин. Горелова от неожиданного появления сына отшатнулась и отпустила девушку. Присела, собираясь прижать Никитку, но он ловко увернулся и повис на шее наклонившейся Ульяны с плачем:

— Тетя Уля, тебе больно, да? Я папе скажу, он мамку убьет!

Воспитатели с заведующей вытурили ошеломленную Елену за калитку и заперли ее на ключ. Васина сказала:

— Допрыгалась, Ленка! Поделом! Я бы тебе Никитку все равно не отдала, даже если бы Ульяна не прибежала. Чтоб больше я тебя не видела!

Растрепанная, с исцарапанным лицом, плачущая Якимова подняла Никитку на руки. Прижала к себе и понесла в садик со словами:

— Маленький ты мой защитник! Не плачь. Все уже прошло и мне не больно. Вот сейчас тетя Галя мне ранки обработает и все пройдет…

Горелова смотрела ей вслед, понимая, что сына она тоже потеряла. Прошло минуты две, а она все смотрела на закрытую дверь. Сильная рука сгребла за плечо. Задыхающийся от бега голос мужа выдохнул в ухо:

— Сын с Ульяной где?!

Она устало произнесла, отворачиваясь и указывая рукой на садик:

— Там…

Костя отбросил ее в сторону и кинулся в садик, легко перемахнув через запертую калитку. Ему позвонил сержант Балаев и капитан несся от спортзала бегом. Елена поспешила уйти, поняв, что увидев Ульяну исцарапанной и избитой, а сына плачущим, супруг может вернуться и тогда ей придется туго. На КПП у нее неожиданно потребовали пропуск. Когда Горелова подала его в окошечко, дежурный прапорщик сообщил:

— Пропуск изымается по требованию командира части. В следующий раз для посещения военного городка вам придется выписывать разовый пропуск. Сегодня вечером ваши вещи будут лежать на КПП. Это уже согласовано с капитаном Гореловым и полковником Савицким. Советую забрать, завтра мы их выкинем на свалку. Здесь не склад.

Елена мигом поняла, что Савицкий уже в курсе ее драки с Ульяной и начал действовать, стремясь оградить Никитку и Якимову. Догадалась, что это постаралась Юля Васина. Опустив голову, она направилась к автобусной остановке, машинально поправляя модную сумочку на плече…

Через полтора месяца Гореловы развелись официально. Вместе с капитаном в зал прошли Савицкий, супруги Васины, воспитатели детсада и Ульяна с Никиткой. Они приехали специально, чтобы не дать судье принять опрометчивого решения. Елена не рискнула выступить против целой части. Она не выдвинула никаких требований в зале суда. Ульяна и Костя от алиментов отказались, решив, что вопитают ребенка сами.

Увидев родную мать, мальчишка, к удивлению судьи, почти не среагировал. Не кинулся к ней с криком и слезами. Он застыл на мгновение, посмотрел, словно на чужую и прошел вместе с отцом и новой мамой. За полтора месяца Горелова ни разу не появилась в части, чтоб проведать сына. Никитка отвык от нее и за это время начал звать Ульяну «мамой»…