Он спустил курок.

Раздался только сухой щелчок.

Он забыл, что оба ствола уже пусты.

Скуля и подвывая, как будто это над ним нависла смертельная угроза, убийца полез в карман и извлек оттуда пару патронов.

Ужас придал Кристине силы. Она схватила Джоя в охапку и побежала. Но не к входной двери, чтобы выскочить на улицу, где – она была уверена – их непременно убьют, а на лестницу, ведшую в спальню – там она оставила свою сумочку: в сумочке был пистолет. Джой судорожно вцепился в нее, но она не ощущала ею веса. В нее на какое-то время вселилась нечеловеческая сила, которая помогла ей взлететь вверх по лестнице. Вдруг, уже на самом верху, она споткнулась и, едва не упав, вскрикнула, вцепившись в перила.

Однако нет худа без добра, как раз в тот момент, когда она споткнулась, неизвестный открыл огонь, дуплетом разрядив оба ствола. Картечью в щепки разнесло дубовые перила на лестничной площадке, со стены посыпалась штукатурка. Наверху звякнула разбитая люстра. Не оступись она – и сейчас бы находилась именно там.

Пока убийца в очередной раз перезаряжал стволы, Кристина кинулась в холл на втором этаже. На мгновение растерявшись, прижимая к себе Джоя, она бросалась из стороны в сторону, не зная, куда бежать. Это был ее дом, она знала его, как ни одно другое место на земле, но сегодня он был ей чужим. Стены, комнаты, освещение – все изменилось, казалось незнакомым и враждебным. Коридор, к примеру, представлялся бесконечно длинным и каким-то извилистым, как затейливый лабиринт. Она зажмурила глаза, пытаясь избавиться от вызванного паникой наваждения, затем побежала дальше и очутилась перед дверью спальной комнаты.

За спиной раздавались шаги поднимавшегося по лестнице убийцы. Прихрамывая на левую ногу, он неотступно следовал за ней.

Она влетела в комнату, захлопнула дверь, повернула щеколду и поставила Джоя на пол. Сумочка лежала на ночном столике. Только она схватила ее, тот уже подошел к двери и дернул за ручку. Пальцы не слушались: мгновение она не могла справиться с замком сумочки. Наконец он поддался, и Кристина достала пистолет.

Джой забился в угол, спрятавшись за комодом. Он весь съежился, отчего казался еще меньше.

Заряд картечи едва не разворотил дверь. Справа в ней зияла дыра. Сорванная с косяка петля пролетела через комнату, отскочила от стены и, дребезжа, упала на туалетный столик.

Сжимая пистолет обеими руками, которые предательски дрожали, Кристина подалась вперед, к двери.

Вторым выстрелом выбило замок, и дверь завалилась в комнату, держась на одной петле.

В дверном проеме возникла фигура убийцы. Молодой, рыжеволосый, он бормотал что-то нечленораздельное и, похоже, был перепуган сильнее самой Кристины. У него тоже дрожали руки. Под носом висела слизь, но он, видимо, не замечал этого.

Кристина направила на него пистолет и нажала курок.

Выстрела не последовало.

Пистолет стоял на предохранителе.

Он, похоже, не ожидал, что она будет вооружена. Опять его ружье не было заряжено. Он бросил его и вытащил из-за пояса револьвер.

Как будто со стороны она услышала собственный голос: «Нет, нет, нет, нет!», пока неумело возилась с двойным предохранителем. Наконец справилась с ним и снова нажала на спусковой крючок, и еще раз, и еще.

Никогда никакие звуки так не радовали ее слух, как эти производимые ею выстрелы, гулко ухающие в стенах ее спальни.

Пули попали в него – убийца рухнул на колени, а потом упал лицом вниз, выпустив из безжизненной руки револьвер.

Джой плакал.

Кристина осторожно приблизилась к бездыханному телу. Ковер, на котором оно лежало, пропитался кровью.

Она толкнула убитого ногой. Он был неимоверно тяжелый.

Она подошла к двери и выглянула в полутемный холл.

Пол был усыпан щепками и осколками люстры. На ковре виднелись пятна крови, которые оставил убийца с прокушенной ногой, кровавый след тянулся до самой лестницы.

Она прислушалась. Внизу было тихо: ни звука, ни шороха, ни шагов.

Неужели нападавших было только двое?

Она подумала о том, сколько патронов осталось в ее пистолете. В магазине десять штук, она стреляла пять раз, значит, осталось еще пять.

Рыдания стихли, и она услышала голос Джоя:

– М-мамочка?

– Ш-ш-ш.

Они оба прислушались.

Ветер. Раскаты грома. По крыше и оконным стеклам стучит дождь.

Четверо убитых в ее доме. Эта внезапная мысль вызвала приступ тошноты. Дом показался ей зловещим кладбищем, где живым не было места.

Потревоженные ветром ветки деревьев скреблись о стену.

Внутри стояла могильная тишина.

Наконец она посмотрела на Джоя.

Он был белый, как известь. Волосы прилипли ко лбу, глаза смотрели затравленно. Он прикусил себе губу, и теперь по подбородку и дальше на шею тонкой струйкой стекала кровь. Как всегда при виде его крови, она содрогнулась. Однако эта беда была поправима и не шла в сравнение со всем, что они вынесли.

Кладбищенский покой был нарушен. С улицы доносились крики, в них не было гнева, а только страх и любопытство – это соседи наконец осмелились выйти из своих домов. В отдалении завыла сирена.