Шрифт:
– Петр Петрович?
– Да, слушаю вас.
– Вас беспокоит полковник Трофимов. Внучка вчера передала мне ваше коммерческое предложение. Ну что можно сказать по этому поводу...
– Что? – поторопил его коллекционер.
– Мне акции вашего «Экватора» совершенно ни к чему. Вот если бы они достались мне лет пятнадцать назад, я бы нашел им применение. Уж поверьте мне, я бы смог сделать эту транспортную компанию предприятием образцового порядка. Жесткая дисциплина, беспрекословное выполнение приказов, предпочтение морального поощрения служащих материальному, поскольку деньги развращают, чистота кадров и территории... Увы, время ушло. Порох в пороховницах еще есть, да нет прежнего запала. А вот внучка, она вся в меня... У нее есть боевой дух и задор...
– Полковник, я не пойму, что ты хочешь этим сказать?
– Что-что? Вот чудак-человек! Готовь акции, говорю! Так и быть, обменяю я на них свою «старушку», но лишь потому, что хочу обеспечить будущее своей любимой внучки. Она у меня боец!
– Ну что ж, меня все устраивает. Встречаемся завтра в 9.00 у моего нотариуса. – Пасько назвал адрес его конторы.
На следующий день долгожданная сделка состоялась. Петр Петрович получил ретро-автомобиль, а я стала владельцем солидного пакета акций «Экватора». Правда, капиталисткой я себя не чувствовала, потому что в самом скором времени собиралась переписать акции на Игнатьеву.
Время от времени мы с ней созванивались. Аня вняла моему совету и стала заниматься самосовершенствованием. Результат не заставил себя долго ждать. День ото дня я слышала, что ее голос становится все живее и живее, она стала постепенно избавляться от чувства вины, и у нее даже начали налаживаться отношения с мамой. Впрочем, работа на сближение была обоюдной. Анина мать нашла в комнате дочери брошюрки, полистала их и незаметно для себя втянулась в процесс работы над собственным эго.
– Так что мы с мамой теперь можем находиться больше часа в одной комнате или на кухне, не ругаясь, – похвалилась Игнатьева.
Услышав эту новость, я порадовалась за свою клиентку и в свою очередь порадовала ее:
– Аня, сегодня я сорвала большой куш. Директор «Экватора» расстался со своими акциями.
– Ничего себе! Как же ты заставила его это сделать? Полина, может, приедешь ко мне, поболтаем, попьем чайку?
– Я обязательно расскажу тебе, как мне удалось обработать Пасько, но не сегодня. У меня еще столько дел!
– Да, самое главное – это потрясти Кудряшовых. Ты хочешь ими уже сегодня заняться?
– Нет, на сегодня у меня несколько другие планы. Хочу заняться мелкими акционерами.
Глава 14
Меня, наверное, как и любого другого человека, удачи подхлестывают. Сразу хочется покорять новые вершины и штурмовать новые преграды. Правда, подготовительная работа никогда не помешает. Я набрала Нечаеву.
– Так, Алина, давай пробежимся по списку. Назови мне фамилии тех семи стариков, которым ты подала надежду, – попросила я без всяких приветствий.
– Ой, Поля, разве я считала, скольким мужчинам, в том числе старшей возрастной категории, разбила сердца! Помнишь Модеста Никодимовича?
Мне было не до экскурсов в романтическое прошлое моей подруги, поэтому я вернула ее на интересующую меня стезю:
– Алина, ты прекрасно поняла, что я имею в виду. Надежда надежде рознь.
– А, ты про эту братию с грошовыми акциями, которые они уже чуть ли не по цене «Норникеля» хотят продать. Минуточку, сейчас возьму бумаги... Так, и что тебя интересует?
– Огласи весь список, пожалуйста.
– Мария Никитична Драгомилова, – назвала Алина по памяти.
– Ну это понятно, она у меня уже давно отмечена, давай дальше.
– Ищу... Так, Елизарова, Левочкина, Ноздрев, – монотонно перечисляла Алина, – Окороков, Пивень и Якунина.
– Какая Якунина? – уточнила я. – У меня в списке их две.
– Зоя Валерьевна.
– Ясно, так и пометим, – я подчеркнула нужную строчку маркером. – Интересно, а Лилия Михайловна ее родственница?
– Не знаю, она мне ничего про нее не говорила, хотела только свои акции продать.
– Алина, скажи, а кто из этих людей самый вменяемый?
– В каком смысле?
– Ну с кем можно поговорить без истерик, объяснить, какова реальная стоимость акций, – пояснила я.
– Во всяком случае, не с Драгомиловой. Евина тетка точно неадекватная, все время на жалость бьет. Левочкина и того хуже, она глуховата. Ей все по двадцать пять раз повторять приходится. Якунина себе на уме... Мне кажется, лучше иметь дело с мужиками. Учти, Полина, Пивень – самый старый из них, за него все вопросы дочь решает, но и та уже пенсионерка. А вот между Ноздревым и Окороковым я бы повыбирала. Чисто внешне мне больше Ноздрев понравился, подтянутый такой дедушка, при галстуке, зато Окороков юморной, все время прибаутками сыпет. Они, конечно, специфические, но это лучше, чем жалобы на плохое самочувствие и коммунальный произвол.