Доминика прижала руку к губам.

— Как… общались?

— В квантовой реальности высшего уровня, которую я называю нексусом.

— Она тоже Хун-Ахпу?

— Да. И она та самая Мерзость… Точнее, станет ею со временем.

Доминика почувствовала, как стремительно отливает от лица кровь.

— И все эти годы… Несмотря на мои предупреждения, на предупреждения Эвелин, ты общался с той самой сущностью, которая пытала твоего отца и собирается уничтожить всех нас. Как ты мог, ты, а не кто-то другой, оказаться настолько незрячим?

— Любовь слепа.

— Любовь? Ты… Ты любишь эту… тварь?

— Она не тварь,мама. Это человек, рожденный ураганом. Лилит родилась в жуткой семье и всю жизнь подвергалась насилию. Ей нужна была моя помощь, и я оказался рядом. Она такое же дитя Божье, как я и ты.

— Но она опасное дитя. Она убила Эвелин.

— Она злится на меня. Вот и вышла из себя.

— Я бы сказала, что она сошла с ума. Ну, и что нам теперь делать?

Он пошел вдоль полосы прибоя, быстро просчитывая варианты.

— Лилит знает, где мы живем и кто мы такие. Мы можем сбежать сейчас, но она с каждым днем становится все сильнее. С ее способностями Хун-Ахпу она без труда отследит меня. У нее есть как минимум один сообщник — и он тоже Хун-Ахпу.

— И у нас есть помощники. В конце концов, можно послать Соль и Перца.

— Нельзя. В ближайшем будущем присутствие Лилит жизненно необходимо для выживания человечества. Если мы сейчас ее устраним, может порваться вся цепь событий. Нам нужно только избегать ее до того момента, как мы с Мэнни отправимся в Шибальбу.

— Ты знаешь, где находится Шибальба?

Он указал на небо.

— Где-то там. Согласно майянскому пророчеству, мы с Мэнни не полетим туда до нашего двадцатилетия. В течение шести лет избегать контакта с Лилит практически невозможно, разве что… — Его глаза расширились. Новая идея только что обрела форму.

Лилит Ева Робинсон сидела за кухонным столом и плакала, чему немало помогло мыло, заранее втертое под веки.

Детектив Тик Колсон протянул ей полотенце.

— Я понимаю, что вы расстроены, но мне нужно задать еще несколько вопросов. Вы сказали, что приехали домой в одиннадцать?

— Да, сэр. Я ездила в мотель, проведать дядю. Когда вернулась, дедушка лежал…

— Вы когда-нибудь видели его принимающим лекарства?

— Он… принимал эти таблетки. Говорил, что от артрита.

— Коронер сказал, что это «Оксиконтин». При вскрытии обнаружилось почти шестьсот миллиграммов этого лекарства, таблетки были тщательно пережеваны. Оксиконтин является лекарством медленного всасывания, таблетки принимают только целиком. Стоит прожевать ее — и лекарство станет ядом.

— О Господи… Но ведь он должен был это знать, правда?

— Я думаю, что знал. И подозреваю, что ваш дедушка покончил с собой.

— Нет… его убили. И… эти раны… Столько крови…

— Раны он нанес себе сам. При таком количестве обезболивающего он наверняка ничего не почувствовал. Вы знали, что он переписал завещание?

— Я вообще не знала, что он составлял какое-то завещание.

— Вчера он переписал его. Это полностью укладывается в сценарий самоубийства. Все было предусмотрено заранее. Нотариус разговаривал с ним во второй половине дня. — Колсон сверился со своими пометками. — Теперь о вашем дяде, доне Рафаэло. Мне потребуются его показания.

— Конечно.

Колсон посмотрел поверх ее плеча и вдруг изменился в лице.

— О, черт… — И поспешил в гостиную к телевизору.

В прямом эфире транслировался репортаж с вертолета, который парил над Кенди Бриджем в Тампе. По воде суетливо носились катера спасательной службы.

Колсон включил звук.

Камера показала увеличенное изображение катера береговой охраны.

Лилит упала на колени у экрана. Господи, только не Джейкоб…