Турок вскрикнул, сорвался с обрыва и, барахтаясь в воздухе, полетел вниз головой на скалы. Камень, которым он пытался сбить Гордона, задел американцу плечо, но это было уже неважно. Снизу донесся тяжелый звук удара, и Гордон почти с удовлетворением услышал возмущенный возглас Хуньяди. Остаток пути Гордон преодолел, почти не думая об осторожности, и они с Бардилисом бросились под защиту деревьев.

У самого леса американец оглянулся. Хуньяди, пристроившись на краю пропасти, целился в него из винтовки. Но в следующий миг заросли уже скрыли беглецов, а Хуньяди, явно опасаясь засады, поспешно удалился вместе с четырьмя турками. Это было все, что осталось от отряда его наемников.

— Ты спас мне жизнь, показав этот путь, — сказал Гордон.

Бардилис улыбнулся.

— Этот путь тебе мог показать любой житель Аталуса. Мы называем его Дорогой Орлов. Но пройти по нему может только герой. А откуда ты прибыл, брат?

— С запада, — ответил Гордон. — Из страны, которая называется Америка. Она находится далеко за морем.

Бардилис покачал головой.

— Никогда про нее не слышал, — признался он. — Но идем со мной. Теперь мое племя — твое племя.

Пробираясь среди деревьев, Гордон то и дело посматривал на скалы, окружавшие долину со всех сторон. Он по-прежнему ожидал, что Хуньяди возобновит погоню. Конечно, его противники не настолько смелы — вернее, не настолько отчаянны, — чтобы повторить этот спуск. Никому из них не захотелось бы совершить полет, в который отправился тот орел, который попытался сбить Гордона камнем… Но в седле они чувствуют себя гораздо увереннее, чем на горной тропе. А значит — постараются найти другой способ спуститься в долину. Гордон поделился своими опасениями с Бардилисом.

— Тогда они умрут, — с мрачным видом заявил юноша. — Дорога Царей на юге долины — это второй путь, а ее день и ночь охраняют люди моего племени. В долину Искандера могут попасть только торговцы и купцы, но они всегда идут с навьюченными мулами. Других путей нет.

Гордон с любопытством посмотрел на нового товарища. В его чертах было что-то мучительно знакомое, но Гордон не мог вспомнить, где мог видеть такое раньше.

— А откуда пришло твое племя? — спросил он. — Ты тоже не афганец. Ты даже не похож на жителей Востока.

— Мы — дети Искандера, — ответил Бардилис. — Много веков назад Великий Завоеватель прошел через эти горы, построил город, который мы называем Аталусом, и оставил в нем несколько сотен своих солдат с женами. Искандер снова двинулся на запад, и через какое-то время пришло сообщение, что он погиб, а его империя распалась. Но люди Искандера в нашем поселении остались свободными до сих пор. Много раз афганские варвары пытались нас покорить, но мы всегда побеждали!

Так вот в чем дело! Искандер — Александр Македонский, который за триста лет до Рождества Христова завоевал полмира, в том числе и эту часть Азии! У этого юноши был профиль классической греческой статуи, а имена, которые он произносил, имели несомненно греческое происхождение. Перед Гордоном стоял прямой потомок македонского солдата, который последовал за Александром, чтобы покорить Восток.

Чтобы проверить свою догадку, американец обратился к Бардилису на древнегреческом. За время своих странствий Гордон понял, что знание языка часто спасает жизнь. И ему, овладевшему множеством живых языков, ничего не стоило ради интереса выучить парочку мертвых.

Юноша ахнул.

— Ты говоришь на нашем языке! — он уже смело отвечал на древнегреческом. — За тысячу лет мы не помним ни одного чужеземца, который знал бы наш язык. Мы говорим с мусульманами на их языке, но они не знают ни слова из нашего. Значит, ты тоже сын Искандера?

Гордон покачал головой. Этот юноша имел весьма туманное представление об окружающем мире, и объяснить ему свое знание было затруднительно.

— Мои предки были соседями людей Александра, — наконец заявил он. — Поэтому многие из моего народа говорят на твоем языке.

Впереди, за деревьями, ярко белели стены каменных зданий. «Селение» Бардилиса оказалась довольно крупным, по меркам Афганистана, городом, окруженным стеной. Несомненно, здания были древними, а более поздние постройки копировали стиль древнегреческих архитекторов. Гордону показалось, что он внезапно оказался в прошлом и увидел наяву то, что изучал в книгах по Древней Греции.

За стенами города крестьяне пасли овец и коров, возделывали землю — казалось невероятным, что в каком-то уголке земли люди до сих пор пользуются столь примитивными приспособлениями. Вдоль берега ручья, петляющего по долине, паслись кони. Все мужчины оказались высокими и светловолосыми, как Бардилис. Несколько человек, бросив работу, подбежали к Бардилису и его спутнику. Взгляды, устремленные на Гордона, было трудно назвать дружелюбными, — пока юноша не успокоил соплеменников.

— Много сотен лет чужестранцы приходят сюда или как пленники, или как торговцы, — пояснил он, снова обращаясь к Гордону. — Пожалуйста, не произноси ни слова, пока я не скажу тебе. Я хочу всех поразить. Они разинут рты от удивления, когда услышат, что чужеземец разговаривает на нашем языке!