— Вот в чем дело. Я так и полагал. И каким же вы видите будущее Седлмейра?

Ответ был весьма уклончив. «Верткие, как купцы», — слегка улыбаясь, подумал Рагнарсон. Вслух же он произнес:

— Может, будущее города вы связываете с полковником Фиамболосом? Или с Тучолом Кирьякосом? Вам будет довольно трудно убедить меня в том, что они невинные путешественники, случайно попавшие в осаду. Слишком невероятное совпадение для таких специалистов. Барон Картье, будучи нордменом, слишком высокомерен, чтобы прибегать к услугам наемников.

Присутствие в городе Кирьякоса и Фиамболоса — людей, много лет бывших умом и сердцем борьбы Хэлин-Деймиеля против Эль Мюрида, — явилось одной из причин, в силу которых Рагнарсон решил снять осаду.

— Откуда вы знаете?.. — открыв от изумления рот, произнес кто-то из торговцев.

— Хоть мои уши и заросли шерстью, но слух остается острым. О присутствии в городе наемников Рагнарсону поведал сэр Андвбур Кимберлин из Караджи — верный королеве нордмен, которого Браги только что освободил из плена.

Бывших пленных и новых рекрутов оказалось достаточно для того, чтобы не только полностью возместить потери Браги, но и сформировать целый батальон из аборигенов под командованием сержанта Альтенкирка, свободно владевшего языком Марена Димура. Сейчас Браги размышлял о том, не стоит ли разбить батальон на два отряда и поставить вессонов под команду Андвбура.

— Не исключаю, что вы думаете объявить Седлмейр вольным городом, после того как я вытащу для вас каштаны из огня, истребив нордменов.

Выражение их лиц показывало, что его догадка попала в точку. Он не смог удержаться от смешка.

Мундуиллер решил смело играть в открытую.

— Вы совершенно правы, — сказал он и, обращаясь к запротестовавшим было коллегам, добавил:

— Он так или иначе об этом узнает или, что гораздо хуже, будет действовать, исходя из своих подозрений. — Обернувшись к Рагнарсону, он продолжил:

— По одному золотому сольди каждому солдату, по пяти сержантам, двадцать офицерам и сотню лично вам.

— Интересно, — заметил Рагнарсон. — Целое состояние за одну ночь работы. Но пустяк по сравнению с тем, что мы уже захватили. Кроме того, у меня есть договор с королевой, и чем больше я узнаю эту женщину, тем более склонен следовать всем пунктам этого договора. Если бы эта леди не столкнулась со столь вопиющей беспринципностью, она могла бы стать одним из лучших правителей за всю историю Кавелина.

Последняя фраза была цитатой из сэра Андвбура — юного идеалиста, ставившего превыше всего процветание страны и считавшего, что аристократы должны быть хранителями добрых традиций и опекунами слабых, а не жестокими эксплуататорами по праву рождения.

Однако даже враги королевы не могли сказать о ней ни одного плохого слова. В мятеже нордменов не было ничего личного. В его основе лежала лишь жажда власти.

Рагнарсон восхищался этой женщиной в основном потому, что она не пыталась вмешиваться в его действия. В свое время и в других местах на него обычно обрушивалась лавина разнообразнейших указаний.

Другое дело Тарлсон. От него не прекращался поток посланий.

— Что же мы вам можем предложить? — спросил наконец глава делегации.

— Верность ее величеству.

Они долго топтались, уставясь в пол.

— А что, если Седлмейр и Дельхаген особым указом будут объявлены государственным владением под управлением Совета нордменов, ответственным непосредственно перед Короной? — поинтересовался Мундуиллер.

Большинство ходоков желали вовсе не этого, но их вождь прекрасно понимал, что ничего более существенного получить не удастся.

— Вы можете говорить от имени королевы? — спросил он.

— Нет. Только с ней. Но в том случае, если Седлмейр поклянется ей в верности, поддержит трон и будет честно противостоять мятежникам, я обязуюсь отстаивать перед Короной ваше дело. Полагаю, что ее величество, будучи родом с Аззуры Прибрежной, сможет проявить гибкость. Она не может не знать о Лиге Беделина и том, что входящие в нее города сделали для восстановления страны после войн.

— Нам надо взвесить то, что может произойти, если мы объявим о своей лояльности. Армии, состоящей из двух человек — Фиамболоса и Кирьякоса, — может оказаться недостаточно для того, чтобы противостоять разъяренным баронам.

— Не думаю, что бароны станут вас беспокоить до того, как избавятся от королевы.

— В таком случае мы должны оценить ваши шансы.

— Лучшего предложения не будет. Да и более благоприятной возможности вам не представится, — заметил Рагнарсон.

После того как депутация отбыла. Браги сказал Черному Клыку: