— Генри, что же делать? Его ни в коем случае нельзя оставлять здесь одного! Кто знает, что может случиться! Лондон такой огромный город, особенно если тебе некуда пойти. Может быть, он немножко поживёт у нас?

Мистер Браун неуверенно возразил:

— Но Мэри, милая моя, мы не можем просто его забрать… Вот так, сразу… В конце концов…

— В конце концов, что? — В голосе миссис Браун появились твёрдые нотки. Она снова посмотрела на медвежонка. — Он такой славный. Увидишь, он быстро подружится с Джонатаном и Джуди. Ну, хоть ненадолго. Они нам никогда не простят, если узнают, что мы бросили его здесь.

— Но это же совсем ни на что не похоже, — сказал мистер Браун с тревогой. — Я уверен, что мы нарушаем закон. — Он склонился к медвежонку. — Не хотел бы ты погостить у нас? — спросил он и поспешно добавил, чтобы тот не обиделся: — Разумеется, если у тебя пока нет никаких других планов.

Медвежонок подпрыгнул от радости, и его шляпа чуть не свалилась на землю.

— О-о-о-о, с удовольствием! Спасибо большое! А то мне совсем некуда деваться. И все вокруг так спешат…

— Ну и отлично, — объявила миссис Браун, не давая мужу времени передумать. — Мы каждый день будем давать тебе мармелад на завтрак, и ещё… — Она лихорадочно пыталась сообразить, что же ещё любят медведи.

— КАЖДЫЙ ДЕНЬ? — Медвежонок, похоже, не поверил своим ушам. — Дома я ел его только по праздникам. В Дремучем Перу мармелад очень дорого стоит.

— Ну а у нас ты будешь есть его каждое утро, начиная с завтрашнего дня, — пообещала миссис Браун. — И ещё мёд по воскресеньям…

На мордочке у медвежонка вдруг появилось озабоченное выражение.

— А это будет дорого стоить? — спросил он. — Видите ли, у меня не очень много денег.

— Помилуй, да мы не станем брать с тебя никаких денег. Ты будешь как будто членом нашей семьи. Правда, Генри?

Миссис Браун обернулась к мужу, ища поддержки.

— Ну разумеется, — подтвердил мистер Браун. — Кстати, если ты собираешься погостить у нас, не мешало бы познакомиться. Это миссис Браун, а я — мистер Браун.

Медвежонок дважды вежливо приподнял шляпу.

— У меня вообще-то нет имени, — сказал он. — Вернее, есть, но это перуанское имя и его никто не понимает.

— Тогда надо придумать тебе английское имя, — решила миссис Браун, — и всё сразу станет на свои места. — Она поглядела вокруг, не подвернётся ли чего подходящего. — Это должно быть очень звучное имя, — произнесла она задумчиво.

В этот момент паровоз, стоявший у платформы, громко засвистел и выпустил густое облако пара.

— Придумала! — воскликнула миссис Браун. — Мы будем звать тебя Паддингтон, потому что нашли на Паддингтонском вокзале.

— Паддингтон? — Медвежонок повторил несколько раз, чтобы как следует запомнить. — Очень длинное имя, правда?

— Звучит весьма солидно, — одобрил мистер Браун. — Да, имя Паддингтон мне нравится. Пусть будет Паддингтон.

Миссис Браун выпрямилась.

— Ну, вот и хорошо. А теперь, Паддингтон, я должна пойти на платформу и встретить с поезда нашу дочку Джуди. Она сегодня возвращается из школы [2] . А мистер Браун тем временем отведёт тебя в буфет и напоит чаем — ведь тебе, наверное, очень хочется пить после такого длинного путешествия?

Паддингтон облизал губы.

— Ужасно хочется, — признался он. — От морской воды всегда хочется пить.

Он взял чемодан, поглубже нахлобучил шляпу и вежливо махнул лапкой в сторону буфета:

— После вас, мистер Браун.

— Э-э… Спасибо, Паддингтон, — ответил мистер Браун.

— Генри, смотри за ним хорошенько! — крикнула вслед миссис Браун. — И очень тебя прошу, улучи минутку и сними с него эту бирку. А то он похож на рюкзак. Как бы какой недогадливый носильщик не засунул его по ошибке в товарный вагон!

В буфете было полно народу, но мистеру Брауну удалось найти в уголочке столик для двоих. Стоя на стуле, Паддингтон как раз доставал до стеклянной крышки стола и мог удобно положить на неё лапы. Пока мистер Браун ходил за чаем, медвежонок с интересом осматривался. Все кругом жевали, и это напомнило ему, как сильно он проголодался. На столе лежала недоеденная булочка, но только он протянул к ней лапу, подошла официантка и смахнула булочку в ведро.

— Не станешь же ты её есть, лапушка, — сказала она ласково и погладила медвежонка. — Она где только не валялась!