Он стоял на пороге, прислушиваясь к шагам миссис Бёрд в прихожей, и думал о том, что этим утром он славно потрудился.

Это, пожалуй, очень даже и здорово, когда тебя принимают за французского медведя, пусть даже и луковичного! Чем больше Паддингтон об этом размышлял, тем выше он задирал нос, и под конец у него не осталось никаких сомнений, что уж теперь-то, с помощью карт, путеводителей и книг мистера Крубера, он сумеет составить для Браунов самый что ни на есть замечательный «моржруд».

— Что-то наш мишутка сегодня при полном параде, — заметила миссис Бёрд.

— Правда? — сразу же встревожилась миссис Браун. — О господи! Надеюсь, ничего страшного не случится.

Она встала рядом с миссис Бёрд у окна, и они проводили глазами фигурку в синем пальтишке, которая деловито вышагивала по тротуару.

Да, миссис Бёрд не ошиблась, Паддингтон действительно принарядился. Даже на расстоянии было заметно, что мех его тщательно расчёсан, а ветхая шляпа не надвинута, как обычно, до самого носа, а лихо заломлена назад и один край молодцевато загнут кверху. Старый чемодан и тот имел такой вид, будто накануне его пытались почистить.

— Кроме всего прочего, он пошёл не в ту сторону, — добавила миссис Браун, когда Паддингтон, дойдя до угла, украдкой оглянулся через плечо, а потом свернул направо и вскоре скрылся из виду. — Обычно он поворачивает налево.

— Если вам угодно знать моё мнение, наш медведь опять что-то удумал, — мрачно предрекла миссис Бёрд. — Он и за завтраком вёл себя очень подозрительно. Отказался от добавки, всё время таращился мистеру Брауну через плечо, пока тот читал газету, и вид у него при этом был какой-то озадаченный.

— Ну, это-то как раз неудивительно, если Генри читал свою всегдашнюю газету, — заметила миссис Браун. — Я в ней и сама отродясь ни чего понять не могла.

Мистер Браун работал в лондонском Сити [40] и каждое утро за завтраком просматривал очень серьёзную газету, в которой писалось про акции, ценные бумаги и другие денежные дела; остальные Брауны считали её ужасно скучной.

— И всё равно, — продолжала миссис Браун, возвращаясь на кухню, — мне это совсем не нравится. Боюсь, у него появилась очередная Идея. Вчера он весь вечер подсчитывал свои доходы и расходы, а это дурной знак.

Из-за предстоящего путешествия у миссис Браун и миссис Бёрд и так был хлопот полон рот. До отъезда оставалось всего несколько дней, а ещё надо было успеть переделать тысячу дел. Не будь они так заняты, наверняка сопоставили бы вчерашние и сегодняшние события и поняли бы, что к чему, но скоро хозяйственные заботы поглотили их с головой, и они напрочь позабыли о странном поведении медвежонка.

А Паддингтон, который и не подозревал, какую загадку загадал своим домашним, шагал по улице, проходившей неподалёку от рынка Портобелло, в сторону громадного здания — оно стояло чуть поодаль от всех остальных. Высокая, окованная бронзой дверь была наглухо закрыта, а над ней красовались крупные золотые буквы:

Убедившись, что никто за ним не подглядывает, Паддингтон вытащил из шляпы маленькую книжечку в твёрдой картонной корочке и уселся на чемодан — дожидаться, когда же в банке начнётся рабочий день. На книжечке, как и на дверях, стояли слова «Банк Флойда», а на первой странице было вписано чернилами: «П. Браун, эск.» [41] .

Кроме Браунов и мистера Крубера, почти никто не знал, что у медвежонка есть свой банковский счёт, потому что это держалось в строжайшем секрете. А началось всё несколько месяцев тому назад, когда Паддингтон, листая газеты мистера Брауна, наткнулся на рекламную картинку, которая так его заинтересовала, что он вырезал её и сохранил. На картинке благодушного вида дяденька по имени мистер Флойд, попыхивая трубкой, объяснял, что если отдать деньги на хранение в его банк, к ним потом прибавится какая-то штука, называемая «процент», и чем дольше будут деньги у него лежать, тем больше можно будет получить прибыли.

Паддингтон не привык упускать собственную выгоду, а уж что может быть выгоднее, чем увеличить свои сбережения, просто отдав их кому-то на некоторое время.

Брауны очень одобрительно отнеслись к его затее, и мистер Браун даже добавил три шиллинга к деньгам, которые Паддингтон получил в подарок на Рождество и на день рождения, а сам Паддингтон, крепко поразмыслив, выделил ещё шесть пенсов, которые сэкономил из еженедельных «булочных» денег. Когда всё сложили вместе, сумма получилась внушительная — один фунт, три шиллинга, шесть пенсов, и вот настал день, когда миссис Бёрд повела медвежонка в банк открывать счёт.

После этого Паддингтон почти целую неделю торчал в дверях магазина напротив, бросая подозрительные взгляды на всех входящих и выходящих. И только когда дежурный полицейский, проходя мимо, отогнал его прочь, медвежонку пришлось оставить банк в покое.

С тех пор Паддингтон ещё ни разу не входил в здание банка, хотя несколько раз проверял для пущей надёжности запись в своей сберегательной книжке. Честно признаться, среди всех этих мраморных плит и полированных панелей он чувствовал себя не очень уверенно и поэтому страшно обрадовался, когда часы на ближайшей церкви наконец-то начали отбивать десять, а он всё ещё был единственным, кто дожидался открытия.