– Все совещаются, тебя не позвали, закрылись на замок и не пускают посекретничать? – решила угадать Наташа.

– Закрылись на Цианида! Замок бы я выломал! – скрипнул зубами Лёва и нанёс несколько сильных ударов по мягкой спинке дивана.

На такой случай был припасён очень простой и эффективный способ достучаться до тех, кто совещается у шефа, – звонок по прямому телефону. Просто звонок: два гудка, повесить трубку, и ждать, пока перезвонят. На этот раз перезвонили довольно быстро – Лёва успел ударить диван всего-то пять или шесть раз.

– Тут Лёва к вам просится, – сказала Наташа, снимая трубку.

– Ты кому это там говоришь? – свирепо поинтересовался тот, отвлекаясь от почти поверженного противника. – Я вроде помогать мне не просил!

– Иди к шефу, тебя там ждут, – улыбнулась в ответ Наташа. Она прекрасно понимала, что Лёва не лично ей сейчас грубит, а сложившейся ситуации. Так что пусть ситуация и обижается, если ей больше делать нечего.

Не поблагодарив её и не извинившись перед диваном, бешеный Разведчик распахнул дверь в кабинет шефа. И застал там идиллическую картину: все сидят за столом, активно обсуждают какую-то муть. Виталик корчит рожи и торопливо рассказывает, как ему удалось сделать так, чтобы песня группы «Банда «Чёрная Корюшка»» с провокационным названием «Растаманская Кухня» не только была записана в профессиональной студии, но и сразу же попала в эфир одной очень популярной радиостанции:

– … и сегодня вечером они об этом узнают! Прямо перед концертом, прикиньте?

– Неплохо, – сдержанно кивнул Константин Петрович. На его языке то означало что-то вроде: «Ты оказался ещё большим молодцом, чем я предполагал! Так изящно и точно всё задумать и проделать мало кто в состоянии, и я рад и горд тем, что мы с тобой работаем вместе, что я могу считать тебя своим другом. Молодец, Виталик, впрочем, к чему слова, ты и так прекрасно знаешь себе цену!»

– Даниил Юрьевич. У нас через полтора часа начало! – жалобно сказал Лёва, вместо того чтобы сообщить всем присутствующим, какие они а также …. Ему вдруг стало обидно за себя: он тут трудился не покладая рук, а хвалят почему-то другого. От обиды Лёва даже не заметил, как шеф оказался рядом с ним – очухался только тогда, когда тот спокойно положил руку ему на плечо. Рука была немедленно сброшена. Шеф повторил операцию. Тот же результат. В третий раз Лёва всё-таки решил стерпеть эту процедуру – из уважения к начальнику, который тоже, между прочим, работал не покладая рук и тоже не получил никакой благодарности.

– Совещание окончено, ребята. Вольно, – скомандовал Даниил Юрьевич, продолжая удерживать руку на плече неуправляемого сотрудника. Виталик тут же сорвался с места и побежал к выходу – ему нужно было ещё успеть переодеться перед концертом «Чёрной Корюшки». Шурик, и до того весьма вальяжно восседавший на своём стуле, чуть ли не ноги на стол положил – так, по его мнению, нужно было реагировать на полученную от шефа команду «вольно». Денис, которому неожиданно намекнули на некоторые удивительные тайны и продемонстрировали совершенно запредельные подробности из жизни, казалось бы, рядовой организации, постарался последовать его примеру – ног на стол не водружал, конечно, это некрасиво и совсем не культурно, зато весьма непринуждённо и грациозно откинулся на спинку стула. Один только Константин Петрович продолжал сидеть за столом ровно и прямо, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Но кто бы знал, какое он испытал блаженство, отпуская защиту! Для человека, практически не умеющего расслабляться, такой способ давать себе передышку является единственным из доступных – легально и без ущерба для здоровья.

– Теперь мы поедем? – спросил у шефа не вполне укрощённый Лёва, нетерпеливо поглядывая на оставшихся в кабинете: неужели им непонятно, что пора сваливать? Эй, чуваки, ваше совещание закончилось, до свиданья!

– Знаешь, тут Галина мне подкинула кое-что срочное… мне ещё придётся какое-то время поработать, – покачал головой Даниил Юрьевич. – Но, насколько я понимаю, ты можешь поехать один, без меня. Моё присутствие за час до начала совсем не обязательно.

– Мы же собирались ехать вместе, на вашем автомобиле, – напомнил Лёва.

– Езжай на метро, а то в такое время везде пробки! – очнулся Цианид.

– Ты обалдел? – рыкнул на него Лёва. – Мне ещё везти кучу материалов! Это как… Это как четыре пачки книг, на себе не утащишь! Скажи честно, что тебе неохота давать мне денег на такси!

– И это тоже, – не стал отпираться Цианид. – Но главное – там пробки. И ты можешь опоздать, что нежелательно. Так что пакуй свои материалы в рюкзак – небось, довезёшь.

– Тяжело!

– Довезёшь!

– Тяжело!

– Четыре пачки? Тяжело? А кто на прошлой неделе вырвал из пола барную стойку и швырнул её в окно?

– Ну, так её же не надо было тащить куда-то. Оторвал, бросил, делов-то.

– Ой, посмотрите на неженку, четыре пачки ему куда-то не дотащить! – раздался у него за спиной насмешливый голос Галины Гусевой. Убегая, Виталик, естественно, и не подумал закрыть за собой дверь, так что Лёвин рык разносился по всей приёмной, на радость старым насмешницам, решившим в тишине и покое выпить кофейку. Дождёшься тут тишины и покоя, как же!

– Если такая умная – сама бери и тащи, – грубо ответил Лёва.

– Четыре-то пачки? Да я их и не замечу. А тебе не стыдно будет, касатик? Что бабушка старенькая тащит здоровенный рюкзак, а ты бежишь рядом налегке?

– А я не буду рядом бежать. Я буду идти чуть поодаль.

– Вот размечтался-то, а! Видали дурачка наивного? – повернулась к коллегам Галина. – Думаешь, я не стану каждые пять минут обращаться к народу с жалобой на внука-обалдуя, неблагодарного мальчишку, оставившего бабулю наедине с тяжёлыми и тупыми предметами? Ещё как буду! И если спросят меня – где сей отрок недостойный? – тут же укажу на тебя! Ой, что тогда начнётся!