– Предельно понятно, – ответили ему.

Иногда последнее желание усопшего бывает таким сильным, что накрепко привязывает его душу к земле – до тех пор, пока вопрос как-нибудь сам собой не решится или пока ключевая фраза-заклятие не потеряет силу – такое тоже случается, надо просто оставить душу в покое на несколько десятков, сотен или тысяч лет.

Сначала душа Даниила Юрьевича не понимала, что происходит – вроде бы всё закончилось хорошо: агрессивные граждане сообразили, что ошиблись, ордер зачитывать перестали и быстро покинули его дом. Вот только родные почему-то не обрадовались, а заплакали, закричали, вызвали врача, да не знакомого, а какого-то постороннего детину, каковой детина потоптался в нерешительности на пороге и ушел прочь, а потом ушли и не вернулись жена и дети. Даниил Юрьевич кинулся следом за ними, но выйти за пределы своего дома не смог: сам так захотел.

Временные жильцы не выдерживали в гостях у Мёртвого Хозяина больше недели; один упрямый старик, правда, продержался месяц, но потом его увезли в желтый дом. Прошло несколько десятков лет, прежде чем Даниил Юрьевич понял, а вернее, смирился с тем, что произошло. Понял-то он, разумеется, довольно скоро: исчезли все телесные потребности, перестала болеть спина, добавились какие-то незнакомые ему прежде чувства, но главное – пропал страх смерти, та тревожная неуверенность в завтрашнем дне, которая преследует почти каждого живого человека, ну, кроме тех, конечно, кому терять абсолютно нечего.

В Мёртвого Хозяина Доме жить было неуютно и жутко, разрушить его тоже не представлялось возможным; так он и пустовал, либо использовался как склад. Разные ненастоящие живые хозяева этого помещения то и дело пытались сдавать его жильцам, но Даниил Юрьевич выселял всех. Товары у себя он тоже не всякие позволял хранить – больше всего ему нравились книги, журналы, карты и атласы. В шестидесятых весь второй этаж был завален книгами, не нашедшими отклика у населения. Даниил Юрьевич читал их одну за другой, для каждой находил доброе слово, а через эти книги и живые люди стали казаться ему не такими уж омерзительными.

Первыми это поняли дети и повадились играть в гостях у Мёртвого Хозяина – даже специальную присказку придумали, чтобы не так страшно было. Будто она спасла бы их в случае чего. Ну, они думали, что спасает, и Даниилу Юрьевичу это даже немного льстило – всё-таки его признают хозяином этого дома, здороваются с ним вежливо, просят не обижать.

Но потом взрослые снова решили прибрать к рукам бесхозный особняк – во имя очередной революции, не иначе. В начале девяностых в доме Даниила Юрьевича пытались организовать спортзал, потом там разместился филиал одной финансовой пирамиды, здесь пытались обосноваться секонд-хэнд, туристическое бюро, рекламный журнал, да всего и не упомнишь.

Разумеется, больше недели у Мёртвого Хозяина в гостях вытерпеть не мог никто, даже непрошибаемые сотрудники Гербалайфа. Так что очень скоро от этого дома отступились – последний владелец плюнул, да и устроил тут склад рекламных буклетов. То есть сначала-то он, конечно, пытался хранить здесь разную продукцию, но Даниил Юрьевич аккуратно попортил всё, кроме того что можно было хоть как-то читать.

– Чёрт с тобой, Мёртвый Хозяин, убедил совсем, – окончательно сдался живой хозяин дома. Его люди насобирали разных историй про местную нечисть и подготовили ему краткое резюме. А из резюме выходило, что ничего хорошего внутри этого домишки плюгавого не происходит и никогда не происходило, а снести его невозможно, так что надо терпеть, покоряться и платить налоги.

Добившись того, чтобы коммерческая деятельность не оскверняла своды его многострадального жилища, Даниил Юрьевич стал ждать детей, которые, помнится, так весело играли у него в гостях; он иногда даже присоединялся к ним, тайком, прикидываясь то одним, то другим, чтобы авторитет не уронить. Но нынешние дети были не такими бесшабашными, как прежние. Некоторые, конечно, приходили, но игры у них были скучные и какие-то уж слишком взрослые, так что Даниил Юрьевич снова начал разочаровываться в людях и гонять гостей, даже и совсем маленьких. Пока в один прекрасный день к нему не заглянул электрический господин, из-за которого закрутилась вся эта история с домом.

– Открывай, Мёртвый Хозяин, свои! – крикнул он весело.

– Тебя разве остановит что? – проворчал Даниил Юрьевич (мёртвый мёртвого сразу чует). – Входи, не заперто.

– Если ты всё ещё не готов принимать гостей – меня это вполне может остановить, – заверил его электрический господин.

– Да таким-то гостям я рад. Где же ты был все эти годы, благодетель?

– Не поверишь – я жив был. Вот, десять лет назад как умер, потому что нельзя же работать так долго на одном месте, я и так задержался лет на сорок. Теперь курирую мунгов района Эм-45. Скажем так, на северо-северо-западе, ну, это долго объяснять, потом как-нибудь.

– Пришел меня забирать, да? Ну, я готов, готов. Осознал, осмыслил, подпишу любые бумаги. Не могу больше так.

– Да так-то и не надо.

Электрический господин велел называть себя Кастор, а прежнее его имя (а оно было простое такое, Андрей, кажется, а может быть, Семён) Даниил Юрьевич как-то позабыл. Он вообще очень многое позабыл и даже иногда думал, что всегда был призраком, а свою историю вычитал в какой-то книжке. Не самой интересной к тому же книжке-то.

Взамен этой старой замшелой истории Кастор предложил ему новую – неожиданную и увлекательную.