Рагнарсон подошел к южной границе лагеря и уставил взгляд в темноту, в ту сторону, где находился Тройес. Его интуиция хранила полное молчание. Призраки прошлого не желали оставлять Браги. Он вспоминал друзей и любимых женщин, которых потерял, вспоминал победы и поражения, вспоминал хорошее и плохое.

— Я здесь только потому, что ничего больше не умею делать, — прошептал Браги. — Я мчался в битву или убегал от сражения начиная с пятнадцати лет. Такого продолжительного мира, как сейчас, я никогда не знал. Неужели драка, в которую я ввязался, помогая Мгле, вернула меня в прошлое?

В черном небе на мгновение возник след упавшей звезды.

— Человеческая жизнь. Краткий миг во тьме. Неужели я тоже ищу способ ярко оставить этот мир?

Если попробовать разобраться до конца, то его рейд явно попахивал самоубийством. Хсунг, конечно, был предателем, — он выступал против принцессы, но при этом оставался тервола. Если его убить или сильно унизить, то его собратья распаляться ещё сильнее и ещё сильнее возжелают свести счеты с Кавелином…

— Сир?

От неожиданности Рагнарсон чуть ли не подпрыгнул.

— Ты испугал меня, солдат.

— Я не хотел этого, сир. Я стоял тихо, так как думал, что вы думаете о чем-то важном.

— Кто знает… Может быть, это именно так.

Солдат отсалютовал и, сделав по уставу поворот «кругом», зашагал прочь.

— Постой!

— Слушаюсь, сир.

— Что ты обо всем этом думаешь?

— О чем, сир?

— О марше на Тройес. Что думаешь ты? Что думают люди? Только честно. Когда-то и я был простым солдатом.

— Что же, сир… Я думаю, что никто особого счастья по этому поводу не испытывает… Никто не понимает, для чего это. Но большинство верит в то, что вы знаете, что делаете, и что дело это очень важное. Иначе, говорят они, мы бы здесь не оказались.

Это забавно, подумал Браги. Они все ещё верят в меня.

— Выходит, ворчания и стратегических гаданий не так уж и много? — спросил Рагнарсон, хорошо зная, что каждый пехотинец мнит себя стратегом, понимающим гораздо больше, чем его командиры.

— Никак нет, сир. Как я уже сказал, многие задают вопрос «почему», но жалуются только на качество жратвы.

— Есть жалобы, которые никогда не меняются, — ухмыльнулся Браги. — Спасибо, сынок. Продолжай свой обход, — сказал он и снова вперил взгляд в ту сторону, где располагался Тройес.

Всего четыре дня. Четыре дня быстрого марша. Удар по городу и захват всего штаба Хсунга. Все марионетки Шинсана будут сметены с лица земли, а прозападно настроенные жители получат возможность собрать силы и вернуть себе контроль над своим домом.

День выдался прохладным и ярким. Браги выскочил из своей палатки и, чтобы размяться, сделал несколько прыжков.

— Что там у тебя? — спросил он у повара. — Пахнет дьявольски аппетитно.

Рагнарсон чувствовал себя великолепно. Спал он замечательно, и дурные сны его этой ночью не навещали. Это было то утро, когда все кажется прекрасным и возникает такое чувство, что весь мир лежит у твоих ног.

Браги обошел вокруг палатки, поставленной на вершине невысокого холма, и обратил взор в сторону Тройеса. До цели — не более шестидесяти миль, подумал он. Хороший марш-бросок сегодня, ночной отдых и сокрушительный удар утром.

Браги не сомневался в том, что все получится как надо. Копание в душе и сомнения были вовсе не нужными. Тройес он захватит без труда. Если штурм пройдет легко, то можно будет продвинуться дальше на юг и помочь Ясмид загнать армию Хсунга в мешок, где её затем и уничтожить. Интересно, какую рожу скорчат тервола, узнав, что этот западный погубитель как бы между прочим истребил ещё несколько их легионов? Ха! А Мгла? Как было бы интересно посмотреть на неё в тот момент, когда ей принесут это известие! Ну и поделом! Принцессе следовало держать Хсунга на коротком поводке.

Браги был уверен в том, что Хсунг действует без позволения. Мгле, судя по всему, трудно держать своих тервола в повиновении. Аристократы, как по своему опыту знал Рагнарсон, постоянно чинят правителям неприятности.

— Доброе утро, барон, — весело бросил он, когда Хардл, поднявшись по склону, присоединился к своему королю. — Ну разве это не прекрасный день?

— Бесспорно, прекрасный, сир, — улыбнулся Хардл. — Вам не кажется, что сегодня воздух напоен какой-то магией?

— Не знаю, чем он там напоен, но чувствую я себя великолепно. Надеюсь, что подобный подъем испытывают и другие, а не только я и вы.

Его надежды оправдались. Иногда выпадают такие славные дни, когда все выглядит замечательно, а мир представляется прекрасным для всех тех, кто ещё не до конца зачерствел душой.

Даже Гжердрам развеселился — а ведь он не улыбался с того самого дня, когда войско покинуло Майсак.

— Я долго думал, Браги, — сказал Гжердрам, когда они остались без свидетелей. — Возможно, вы и правы — не исключено, что мы справимся. И это будет как раз тот успех, в котором мы так нуждаемся. До конца дней своих мы избавимся от угрозы со стороны Шинсана. Империя Ужаса больше не будет висеть у нас на спине. Этот удар заткнет рты и нашим врагам дома. А до конца наших дней им не протянуть. Лишь только старые Нордмены горят желанием от нас избавиться. Когда старики аристократы вымрут, сыщется не очень много желающих занять их место.