Все головы склонились, выражая согласие.

— Прекрасно. Великолепно! — От удовольствия герцог почти мурлыкал. — Я так и думал, что вам эта идея придется по душе. Пока все. Прошу вас доверить мне контроль за дальнейшим развитием событий. Позвольте мне изучить, нет ли в плане скрытых ловушек. Я постоянно буду держать вас в курсе дела. Вы можете идти. — Он откинулся на спинку кресла, а когда все уже направлялись к дверям, добавил:

— И еще. Прошу вас ни с кем не обсуждать это дело. Ни с кем, понятно? А вас, полковник, я прошу остаться.

Полковник уже поднялся, но из-за стола выйти не успел. Он снова сел и, положив руки на стол, уставился в только ему известную точку над плечом герцога.

Как только дверь закрылась, герцог произнес:

— По правде говоря, мы сделали больше, чем я только что сказал. Бабелтоск свел меня с некоторыми из моих друзей времен заговора Праккии. Они согласны нам помочь.

Бабелтоск был колдуном на службе у семьи. Полковник испытывал к нему отвращение.

— У вас какое-то странное выражение лица, полковник. Вы не одобряете мои действия?

— Не одобряю, милорд. Я этому чародею не доверяю.

— Возможно, вы правы. Весьма скользкий тип. Хм-м. Тем не менее мы располагаем достаточными ресурсами для реализации проекта. Но остается обратить в нашу веру женщину и отправить её в Кавелин.

— Понимаю.

— У меня на самом деле такое ощущение, что вы все это не одобряете.

— Простите, милорд. Я не хочу, чтобы вы думали, что я против.

— Значит, вы согласны взять на себя эту миссию? Отправиться в Кавелин от нашего имени? Вам придется пробыть там не один год.

— Я в вашем распоряжении, милорд.

Он всем сердцем желал, чтобы это было не так. Но каждый должен возвращать свои долги.

— Вот и хорошо. Но вам не обязательно оставаться в замке. Я буду вас информировать обо всех событиях.

Полковник встал, отвесил легкий поклон и покинул комнату. Солдат не задает вопросов, сказал он себе. Солдат повинуется. А я, к сожалению, солдат на службе у герцога.

Браги застонал. Ингер ещё раз потрясла его за плечо:

— Проснитесь, ваше величество. Пора вставать.

Рагнарсон с трудом разлепил веки. Незастекленное окно пялилось на него холодным мутным глазом.

— Еще темно, — проворчал он.

— Это так кажется.

Браги со стоном опустил ноги на ледяной пол. Это был один из тех дней, когда арктическое утро сменялось адской жарой после полудня. Он завернулся поплотнее в медвежью шкуру, пытаясь внушить себе, что в столь раннем подъеме, наверное, есть какой-то смысл.

В Кавелине весна. Ночи холодные, а дни жаркие. Погода премерзкая.

Браги зевнул и протер глаза в надежде прогнать сон.

— Дождь, что ли? — спросил он. — Голова как шерстью набита.

— С этим спорить не стану. А что касается дождя, то да. Опять эта нескончаемая кавелинская морось.

Браги ответил так, как отвечал ей всегда:

— Для фермеров очень хорошо.

Ингер закончила ритуал, добавив:

— Дождь нам просто необходим. — Приняв горделивую позу, она добавила:

— А ведь получилось совсем не плохо для такой старушки, как я. Что скажешь?

— Довольно прилично. Для жены. — В его шутке не было сердечности.

Губки её слишком маленького ротика обиженно надулись.

— Для жены? Что ты хочешь этим сказать?

— Ты же знаешь поговорку: старая трава всегда зелена, — ответил он с невеселой улыбкой, отвечающей его общему состоянию.

— Может быть, ты пасешься и на иных пастбищах?

— Что? — Он тяжело поднялся и затопал по спальне в поисках одежды.

— Это случилось лишь второй раз за целый месяц.

— Видимо, старею, — ответил он, слегка потрепав супругу по плечу.

В глубине души Рагнарсон саркастически улыбнулся. Он может обмануть себя, но не её. Перед ним разверзся глубокий черный провал, и беда состояла в том, что Браги не знал, что ждет от него эта дыра, то ли прыжка через нее, то ли отступления назад.

— Ты завел себе ещё одну женщину, Рагнарсон?

Ласковый котенок исчез. Пред ним стояла злобная дикая кошка. Привычная легкая улыбка исчезла.

— Нет. — На сей раз он говорил правду. В последнее время он ни разу даже не взглянул в сторону. Округлые формы, теплые груди, влажные губы перестали волновать его. Они не только не вызывали у него прежнего интереса, но даже раздражали, так как могли отвлечь от важных дел.