Шрифт:
– Я в четверг ждала, что будет пятница... – Римма Колпастикова зевнула и потянулась, с кровати на нее одним глазом смотрел заспанный Растаман.
– Пойдем, потрясем кого-нибудь! – предложил Растаман.
– А кого? – Колпастикова втянула живот перед зеркалом.
– С кого денег можно стрясти, – вскочил Растаман.
У дома напротив сидел на лавочке Кукулис, мнящий себя детективом...
Вышедший из подъезда Растаман, ни слова не говоря, отстегнул искусственную руку душевнобольного и, несмотря на стенания и причитания Шерлока Холмса, вернул руку тому лишь к вечеру – причем за бутылку...
– Господь дал, Господь взял, – философски напутствовал Марка Кукулиса Растаман. – Смотри на мир позитивно, Маркус!..
Тот шел и оглядывался... Тихий эстонский вечер, пели воробьи.
Триллер
Теперь мой день в радиостудии начинался со звонка Кукулиса, он требовал тысячу крон – мзду «за молчание». Потом приезжал холеный чурбан Валду Рейтель, мазал по мне равнодушным взглядом и шел к себе в кабинет. Затем, примерно через час, уезжал... А вечером меня у казармы караулил все тот же Кукулис и бубнил про тысячу, которую я ему должна.
– Как можно быстрее! – напоминал он. – Иначе тебе кранты, малышка, – «резал» искусственным пальцем по своему выпирающему кадыку «детектив».
Прошла неделя... Хо-хо!
Мзда начала меня доставать.
Мзда
Кукулис сидел в своей комнате – за заваленным барахлом столом... Он все утро чинил искусственную руку, сперва поменяв батарейки на новые, но рука не желала шевелиться – ни в какую!
– Ни в какую, – вздохнул он.
Он проверил провода на локтевом сгибе – не перетерлись ли?... На первый взгляд провода оставляли желать лучшего, но никаких существенных повреждений на них обнаружить не удалось. Кукулис всплакнул от неудачи и покосился на молчащий телефон... Телефон не работал, и у него не было ни кроны уже четыре дня, а кушать хотелось.
И тогда он пошел, прицепив к плечу все еще не работающую искусственную руку, в казарму, позвонить оттуда вдове Котова, чтобы получить наконец причитающуюся ему тысячу крон...
– Сколько можно просить?... – бубнил он, заходя в казарму и ища глазами коменданта Колпастикову. – Ну, сколько можно?... Я позвоню, Римма? – грубо спросил он.
Колпастикова поморщилась, но разрешила воспользоваться телефоном.
Через три минуты пришедший в ярость Кукулис выбежал из казармы.
– Она не хочет платить! – крикнул он серому кабысдоху, который сидел на крыльце и чесался. – Фас ее!
Пес вздохнул и отошел, стараясь не глядеть в безумные глаза человека.
– Хорошо же... хорошо же... хорошо! – шел по городу в сторону центра Кукулис. – Я ей устрою!.. Устрою!.. Устрою!
Искусственная рука Марка Кукулиса висела плетью, но он временно забыл о ней.
Когда через полчаса детектив вошел в контору по недвижимости на улице Пик, Белокурая Мечта очень профессионально выставила его, объяснив, что хозяин обедает с клиентом в ресторане Аронсона и в офис уже не вернется.
Кукулис постоял у тумбы, почитал объявления и отправился по теневой стороне улицы в ресторан Аронсона, из открытой двери которого пахло фирменной грибной запеканкой.
По драматической случайности, Валду Рейтель уже распрощался с важным клиентом и курил сигару, глядя в окно на улицу Пик. По улице неторопливо гулял бесшерстный сфинкс с глазами Моны Лизы, а из окна цветочного магазина выглядывали нежно-розовые бразильские рододендроны.
Рейтель обратил внимание на душевнобольного мужчину, шедшего мимо магазина. Догадаться о его проблемах было нетрудно – его выдавала целенаправленность, которая у нормальных людей случается нечасто. Ведь нормальный человек, как правило, слегка расслаблен и немножко похож на разгильдяя...
Рейтель удивился, что душевнобольной вошел в ресторан... Еще больше он был удивлен, когда тот, оглядевшись, быстро подошел к нему и без приглашения сел за его стол.
– Привет, – сказал Кукулис. – Ты-то мне и нужен!.. Закажи-ка мне чего-нибудь поесть, – добавил он, глядя, как Валду Рейтель покрывается гусиной кожей.
Спецслужбы
Таллин, улица Дождя. В закрытом кабинете на втором этаже сидит и вздыхает клерк... На мониторе перед ним – схема аварии того самого «Боинга», который свалился в болото в центре тапского леса на прошлое католическое Рождество.
Агент Шипп снова был срочно вызван руководством. Спецслужбы маленькой прибалтийской страны были оповещены Интерполом, что на территории Эстонии хранятся все похищенные за последнее десятилетие картины известных мастеров.
– Все?... – переспросили представителя Интерпола в одном из кабинетов на улице Дождя. – Точно, все?...
– Ну, штук пять, – помялся полковник Брук. – Или десять.
– Между словом «пять» и словом «десять» – все-таки большая разница!.. – попеняли ему в эстонских спецслужбах. – Но вы так не считаете, похоже?