— К четырем часам самое позднее. Уотерлоу. Да. — Стив продиктовал имя по буквам.

— Тысяча девятьсот шестьдесят седьмой. Нет, мне нужно, чтобы вы проверили все записи. Все, что у вас есть. — Он прикрыл трубку рукой. — И если вы еще раз попробуете гнать эту хрень… да, я сказал «хрень»! Вам уточнить значение слова? — И после паузы: — Да. Отлично. До свидания. — И грохнул трубкой по аппарату.

— И что тебе удалось разнюхать? — осторожно поинтересовалась Брайони.

Стив рухнул на стол, запуская пальцы в шевелюру.

— Что? — сказала она. — Что случилось?

Потом пересекла комнату и положила перед ним сэндвич.

— Эй, еще не конец света. Я взяла тебе сэндвич с ветчиной.

Голова Стива чуть-чуть приподнялась над столом, но руки по-прежнему закрывали лицо.

— Откуда ты знаешь, что это не конец света?

— Потому что я знаю все. Ты же сам так заявил.

— Я сказал: ты думаешь, что знаешь все. Это хреново дело — просто кастрюля спагетти. Все так и норовят повесить тебе лапшу на уши. Это худшее дело из всех, на расследовании которых мне приходилось работать. Даже Макриди в замешательстве. Все расследование — сплошная хрень. Мы ничего не можем добиться, а этот Странник в любой момент готов обернуться кем-то иным. — Стив распрямился и покосился на коробку с сэндвичем.

— Эй, ты правда принесла мне сэндвич с ветчиной? Это самое приятное, что для меня сделали за эту неделю.

— Но ведь сегодня еще только понедельник. Взгляни на все со светлой стороны. И не думаю, что у нас все настолько скверно. Беркли в Сан-Франциско, так? Слишком много совпадений, если Уотерлоу находился там одновременно с Квином — и с Сабиной Мельес. Нам надо выяснить, что именно он скрывает.

— Нам надо выяснить, что он скрывал до отъезда в Калифорнию, — ответил Стив. — Этот дрянной культ прибыл туда из Англии.

— Но как раз такие вещи творились в самой Калифорнии — в дневнике Сабины говорится об этом. Ты ведь читал, как она рассказывает про разговоры о Менсоне и его банде? Это было частью культа, основанного на наркотиках.

— Нет. Эта дрянь пришла из Англии. В этом я уверен.

— А кто теперь думает, что знает все на свете?

— Что нам известно наверняка, так это пристрастие убийцы к цитированию Экклезиаста.

— Или Боба Дилана, — парировала Брайони. — Не вижу в этом ничего специфически английского.

— А как же его пристрастие к таким источникам вдохновения, как Уильям Хогарт и Джек-Потрошитель? Такое сочетание сугубо английское. Подумай про Хогарта — тот бродил по лондонским улицам и рисовал всякие ужасы. А потом еще и Потрошитель. Я раньше никогда не понимал, что эти два мира поразительно сочетаются друг с другом. Может, наш друг экспортировал эти идеи в Сан-Франциско в обмен на Мир и Любовь?

— Не думаю, что все так просто.

— Конечно нет. Но ты ведь уловила, о чем я говорю, правда? Первое убийство произошло здесь, в Англии. Что бы ни заставило этого парня убивать, он не нуждался для этого в заимствовании культов, распространенных в Хайт-Эшбери. Готов поручиться, что все пришло из «Невидимого Колледжа», в том числе и вся эта дрянь про Странника. И еще я готов поручиться, что Уотерлоу отлично знает обо всем этом.

— Но…

Внезапно раздался телефонный звонок. Стив снял трубку.

— А, Донна, привет… Да, но… Не сейчас. Мне срочно нужно выйти. Здесь Брайони. — Он передал трубку, прикрыв на мгновение мембрану. — Лучше ты поговори с ней. Мне показалось, что она нуждается в беседе с девушкой, понимаешь?

Стив быстро обшарил карманы в поисках ключей и сигарет, а потом вышел.

— Брайони, у тебя найдется минутка выпить чашечку кофе?

— У меня не слишком много времени. Тут сложное дело. Мне нужно многое проверить.

— Я пыталась поговорить с Гаем, потому что уверена: он может рассказать мне гораздо больше. Но Алек все время вертится рядом, словно тень. Я подумала, а что, если бы ты тоже пришла, и мы…

— …устроили уютный такой, милый междусобойчик на четверых. Я так не работаю, Донна. И тебе не советую. Это опасно. Я не доверяю Гаю, во всяком случае, первое впечатление у меня отрицательное.

— Я прошу тебя прикрыть меня, Брайони, а не просто мило поболтать. Ладно, забудь. — Раздались короткие гудки, и Брайони, прежде чем положить трубку на место, мгновение смотрела на мембрану, словно та тоже возмущалась вместе с Донной.

«Не показывай мне больше свое лицо, — твердила про себя Нелл, устанавливая пленку в фотоаппарат. — Даже не пытайся». Она поднесла камеру так, чтобы взглянуть в видоискатель, и осмотрела через него все предметы в комнате — ночную рубашку, висевшую на двери; прикроватный столик и стоявшие на нем часы; книги и бумаги, разбросанные по кровати, — словно они находятся где-то далеко. Вчера она немного попрактиковалась, используя вспышку, но проявленную и распечатанную пленку получит только послезавтра, так что пока Нелл не была уверена в результатах.