Гийом де Боже это немедленно подтвердил.

— Мы так похожи, что можем сойти за братьев, а? — С коротким смехом он отступил на пару шагов и кивнул маршалу: — Брат, ты можешь нас покинуть.

Затем великий магистр повернулся к лекарю:

— Я выпью вина за ужином, если тебе от этого станет легче. А теперь ступай, брат.

— Как желаете, мессир, — произнес лекарь и последовал за маршалом.

— У всех такие лица, мрачнее тучи, как будто меня действительно убили, — сказал Гийом, подходя к Уиллу.

— Братья встревожились, мессир, — заметил Уилл, не зная, что сказать. Энергия великого магистра его подавляла.

— Я твой должник, Уильям Кемпбелл, и хочу, чтобы ты это знал.

— Но я не проявил никакого геройства, мессир.

— Вздор. Если бы не ты, меня бы сегодня отпевали. — Гийом внимательно посмотрел на Уилла и двинулся к столу, сев на него, сложил на груди руки. — Но меня удивляет, почему из ста двадцати рыцарей ты единственный углядел опасность?

Уилл отвел глаза. Он уже позабыл, что без дозволения покинул строй. Что-то придумывать сейчас было поздно, и он решил сказать правду. Ну не полную, конечно, а что-то близкое. Все лучше, чем лгать.

— Я увидел девочку, мессир. Она потеряла в толпе родителей и сильно испугалась. Мне удалось их найти, когда же я возвращался обратно в строй, то заметил этого человека, который собрался на вас напасть. — Он замолк. — Я виноват, что нарушил строй.

— Понимаю, — проговорил великий магистр. — Но что насторожило тебя в этом человеке? Что он такое делал, если привлек твое внимание?

— Вначале ничего. Я почуял опасность, глядя на мальчика.

— Какого мальчика?

Уилл рассказал о ребенке, как потом взялся его преследовать и потерял в толпе.

Великий магистр бросил на него задумчивый взгляд:

— Ну и какие твои соображения? Кто, по-твоему, этот мальчик?

— Я приметил, они похожи, тот человек и мальчик. В любом случае ребенок его знал и знал, что он намерен сделать. Как я сказал, парнишка смотрел на него в ужасе.

— Ты бы узнал мальчика, если бы увидел снова?

— Да.

— Хорошо. — Гийом глубоко вздохнул, втянув воздух, и уперся руками в край стола. — А теперь, Уильям, расскажи мне о здешних настроениях.

Смена темы разговора привела Уилла в замешательство.

— Что рассказать, мессир?

— Мне нужно понять, что здесь происходит. Я знаю этот прицепторий, провел здесь половину жизни и вот сейчас вернулся после долгого отсутствия. Главный коммандор Годин и маршал де Север, конечно, посылали мне донесения во Францию и на Сицилию, но для создания общей картины я хочу знать, что думают о теперешнем положении рыцари и сержанты. — Гийом вскинул голову. — Что думаешь ты, Уильям?

Уилл молчал. Откровенный ответ давать было нельзя.

— Ну, — медленно начал он, — мы все довольны вашим прибытием. И здесь все спокойно… пока соблюдается мир с сарацинами.

Гийом кивнул:

— Да-да, мир. — Он направил на Уилла проницательный взгляд. — Примечательно, что в донесениях, которые я получал, говорилось примерно то же самое. — Гийом слегка улыбнулся. — Можешь придержать правду при себе, Уильям. Я и без того вижу, насколько люди подавлены. Достаточно посмотреть им в глаза. И сомневаюсь, что их утешает этот мир. — Уилл хотел что-то сказать, но великий магистр его остановил. — Сколько владений мы отдали сарацинам за последние десятилетия? Почти тридцать. А сколько потеряли людей? — Он вновь посмотрел на Уилла. — Невозможно перечесть.

— Это правда, — согласился Уилл, — войны унесли многих, но…

— А ты, Уильям? Ты потерял кого-нибудь из близких? Товарищей? Наставников?

Уилл молчал. Великий магистр внимательно смотрел на него, ожидая ответа.

— Я потерял отца.

— Где?

— В Сафеде.

Лицо великого магистра смягчилось.

— Я был здесь, в Акре, когда там случилась эта бойня, и меня глубоко потрясло мужество наших людей, которые выбрали смерть, но не перешли в веру сарацинов. Я слышал также рассказы о жестокости Бейбарса, приказавшего осквернить их тела. Это ранило меня до глубины души. Что же говорить о тебе. Можно представить, как ты ненавидишь убийц отца.

— Поначалу ненавидел, — проговорил Уилл, с трудом удерживая голос ровным. — Но потом простил султана, когда он позволил мне похоронить отца.

Последние слова как горящий фитиль воспламенили его память.

После подписания Бейбарсом мирного договора Уилл отправился в Сафед с двумя воинами полка Бари, которых султан дал в сопровождение. Огромная крепость по-прежнему возвышалась над рекой Иордан. Только приблизившись, Уилл заметил следы осады. Стены были в отметинах от камней осадных орудий и почернели от греческого огня. В крепости стоял отряд мамлюков. По внешнему двору бродили козы и куры, играли дети. Впрочем, людей здесь было немного. Величественное сооружение пустовало. Уилл зашел в оскверненную и разграбленную часовню. Статую Святого Георгия, покровителя Темпла, мамлюки сбросили с пьедестала и раскололи.