Шрифт:
Я легонько пнул жаровню.
– Он торопился.
– Конечно.
– Значит, мы еще можем что-нибудь откопать.
– Лучше сюда глянь. – Гилби указал на большой мешок в противоположном углу.
– Армейский вещмешок. Я с таким хаживал.
– Смотри. – Манвил вывалил содержимое мешка на пол. Одежда, личные вещи, всякие безделушки… – Похоже, братец Дженорд был не прочь улизнуть втихую. И тщательно готовился. А я гадал, почему в последнее время в доме столько всего пропало…
Да, Дженорд запасся основательно.
– Драгоценностей он не носил? – Кто его знает, этого задаваку.
– Нет, Гаррет. Он просто намеревался удрать. И скоро. – Гилби выудил из кучи на полу золотой кулон. – Это кулон Киттиджо. Ланс ей подарил.
И тут я углядел под поношенной рубашкой что-то голубенькое.
– Ого!
– Нарукавная повязка! Ну и фрукт! «Я в политику не лезу». Какая группа?
– Вольные Сообщества, – ответил я. – Братство Волка.
Гилби нахмурился.
– Какое братство?
– Волка. Вооруженное подразделение «Клича». Серьезные ребята, уж поверь. – Все страньше и страньше. И жутче и жутче.
Больше ничего любопытного не нашлось. Дженорд успел сделать все, кроме одного – смыться. Может, повязку он припас, чтоб за своего сойти? Или же это милый пустячок, любезный сердцу? Вроде дрянь, а выкинуть жалко.
Когда мы вышли на лестницу, я сказал Манвилу:
– Известим только Макса. Если разойдется слух, что в доме Вейдера арестовали вольного сообщника, наверняка найдутся придурки, которые решат проучить Вейдеров, чтоб знали свое место.
Многое оставалось неясным. Вполне возможно, Дженорд не смешивал работу и политику. Возможно, но как-то не верится. Слишком много внимания в последнее время уделяли Вейдеру и его пивоварне. А у Волков дурная слава.
– Хорошая мысль. Но долго скрывать не получится.
– Там поглядим. – Как ни крути, а придется мне сделать следующий шаг, и чем скорее, тем лучше, иначе упущу отличную возможность.
В столовой я сразу же отозвал в сторонку Блока.
– Чудеса продолжаются. – Он воззрился на повязку. – Это из вещмешка, который Дженорд упаковал после убийства. Видно, свалить хотел, да засобирался малость.
– Гаррет, Волки – парни крепкие, что твои коммандос. А Дженорд хлюпик…
– Может, почетный член. Или хороший актер. И потом, он уцелел в Кантарде, а это что-нибудь да значит. Когда он Ланса прикончил, совесть его точно не мучила. Нет, ну надо ж было так проколоться!
– От страха люди способны на любую глупость. Какие предложения?
– Не знаю пока. Наверно, придется завербоваться в ряды. Глядишь, кое-что всплывет. А вам придется охранять Макса и его семью. Опасность не миновала, уж тебе ли не понимать. Тот, кто за всем этим стоит, своего еще не добился.
– С твоего позволения я заберу повязку. Дженорду покажу. А ты постарайся не обронить случайно, что имел дело с этим типом. Его дружки могут обидеться.
Дельный совет.
– Не забудь умыться. Вообще приведи себя в порядок. И попугая дома оставь. У наших радетелей чуть что – разговор короткий.
– Неужто они даже попугаев ненавидят?
– А ты думал! Особенно тех, которые сами на зуботычину нарываются. Или не видишь, что на улицах творится? «Клич» удержу не знает. Уж бьют так бьют, до смерти.
Надо запомнить.
– И про себя поменьше болтай, – продолжал наставлять Блок. – Иначе расколют в два счета.
– Не понял.
– Не только Релвей за тобою следит.
– Правда? – Он задел мое самолюбие. Я всегда гордился тем, что с ходу замечаю «хвост». А тут «хвостов», оказывается, несколько, и ни одного я не заметил…
Спецы, ничего не скажешь.
– Следят, следят, – уверил Блок, с наслаждением лицезрея мою расстроенную физиономию. – Кто именно, не знаю. Релвей пока не выяснил. Но выяснит непременно: профессиональная гордость заставит.
Уж если Релвей не знает…
Стареешь, Гаррет. На пенсию пора.
Ладно, хватит себя изводить. Сменим тему.
– Ты слыхал про Институт расовой чистоты?
– Нет. Это что такое?
Я объяснил.
– Разузнаю на досуге, – пообещал Блок. – Осторожнее там, Гаррет.
– Я пока не ухожу. – По большому счету меня ничто не удерживало, но я чувствовал, что не готов уйти. Не готов спать на каменной постели, вскакивать по приказу и по приказу ложиться, не готов отказаться от радостей жизни во имя светлого будущего – пускай даже временно.
70
Я плюхнулся на стул и выложил Максу все – что узнал, о чем думал и что подозревал. Он внимательно выслушал. В нем кипел гнев, взгляд обжигал, как огонь. Человек высокой души, попрекать своими бедами меня он не стал.