— Абрамович? «Челси»? Английский клуб?

— Ага. Лондонский.

— Врешь, как обычно?

— Обычно врешь ты. А я реально тебе говорю.

— Ладно, пора на разминку.

Серега стал переодеваться. Стащил рубашку. На шее у него болтался на веревочке прямоугольный кожаный мешочек.

— Серег, сними ты свою «Ну погоди»! Мешает же. Давай оно у меня побудет во время игры.

— Смеешься! Как я без «Ну погоди» на поле выйду?! Это ж мой талисман!

— Мешочек еще какой-то идиотский себе завел…

— Идиотский? А ты знаешь, что сам мне его подарил? Да, да! Несколько лет назад, на новый год.

Сергей побежал разминаться. А Витька дождался момента, когда начнет работать тотализатор и поспешил сделать ставку на «Паранормального леща».

Турнир выиграли «Жертвы ревматизма».

— Черт! Черт! — ругался Витька по дороге на Песчаную площадь. (Сергей после футбола предложил зайти к нему). — Почему я тебя не послушал?! Ты же мне завтра скажешь прямым текстом, что победили «Ревматики»!

— А я не скажу тебе при этом, в очередной раз, что использовать информацию о своем будущем невозможно? Когда ж ты, наконец, поймешь…

На углу дома висел рекламный плакат с изображением пылесоса и слоганом «Сосу за копейки!» А по соседству с Серегиным подъездом расположился магазинчик «Охота, рыбалка, самооборона». В витрине которого были почему-то выставлены бейсбольные биты.

— Серег, ты не знаешь, что означает на битах надпись «Бригада»?

— Сериал такой недавно был. Про бандитов.

— А, точно, слышал что-то. Самый рейтинговый сериал?

— Сейчас уже нет. Сейчас самый рейтинговый — «Идиот» по Достоевскому.

— Ну, не знаю… Бейсбольных бит с надписью «Идиот» я в будущем не видел!

В 2000-м году обоим приятелям было по девятнадцать. Новый год встречали дома у Сергея. Родители уехали, так что грех было не воспользоваться ситуацией. Серега пригласил к себе институтских одногруппников. Но компания должна была подъехать после часу ночи, из общаги. Так что начали праздничное застолье Сергей с Витькой вдвоем. К полуночи успели обсудить все обязательные темы: что по-русски значит «миллениум», опасна ли компьютерная «проблема 2000-го года» и когда на самом деле наступает следующее тысячелетие. И вот уже часы пробили двенадцать. Витька достал из кармана прямоугольный кожаный мешочек на молнии, с веревочкой.

— Вот, Серега, поздравляю тебя с новым годом! Можешь теперь свою «Ну погоди» на шее носить. Теперь тебе с ней даже в ванной расставаться не надо — завернул в целлофановый пакетик, убрал в мешочек, молнию застегнул — и вперед, под душ!

— Ай, спасибо, дружище! Под душ, не под душ, но летом купаться я теперь спокойно буду! А то вечно — оставлю с кем-нибудь на берегу и потом каждую секунду оглядываюсь…

Игру «Ну погоди» Сергею в детстве подарил отец. Ее тогда только-только начали выпускать, и папа приобрел ее по счастливой случайности. Игрушка показалась Сереже настоящим чудом! Он мгновенно увлекся ей, фанатично полюбил и повсюду стал таскать с собой. И, естественно, в результате, где-то однажды потерял… Ощущение горя утраты, которое он тогда испытал, Сергей помнил до сих пор. А тогда, в детстве, он даже заболел, причем, тяжело и надолго. Как сказали врачи, на нервной почве. Отец разбился в лепешку, но, в конце концов, раздобыл еще один экземпляр игры (пришлось съездить аж в Калугу, на радиозавод, где эта игрушка производилась). После чего Сережа быстро пошел на поправку и вскоре уже был совершенно здоров. Игру, как и раньше, он всегда носил с собой, только теперь уже берег ее как зеницу ока. Родители думали, со временем это пройдет. Когда не прошло, сводили сына к психологу. Тот только развел руками — всякое бывает! Мальчик нормальный, адекватный. Оставьте его в покое.

— Порадовал, так порадовал! — довольный Серега убрал «Ну погоди» в мешочек и повесил подарок на шею. — У меня для тебя тоже кое-что есть!

Он выскочил в соседнюю комнату и, вернувшись, вручил Витьке новенькую теннисную ракетку.

— С новым годом!

— Вау, класс!

Выпили еще по одной.

— Серег…

— Чего?

— А у нас с Ленкой, значит, серьезный роман был?

— Не то слово.

— Звонила мне вечером… Говорит: «Знаешь, я так больше не могу. Я устала. Нам лучше расстаться».

— Ну а ты чего?

— Ну а я ей говорю: «Ты прямо как Ельцин. Тот тоже сегодня: — Я устал, дорогие россияне. Я ухожу».

— А она чего?

— Обиделась, повесила трубку.

— Да… Ну ты даешь…

— На а что я, убиваться должен? Что она мне? Я ее даже не знаю толком. Ну, в детстве, когда я у вас буду жить, она мне как мать будет. Это да. Но это другое. А так — ближайшие пару лет я с Ленкой и общаться-то почти не буду. Как раз, когда у вас с ней шуры-муры начнутся…

Выпили еще. Витька посмотрел на часы.

— Так, Серега, внимание! Времени — почти час. Пока у меня перескок не случился, слушай: скоро твои чуваки позвонят. Они на тачке подъедут, а дом найти не смогут. Надо будет выйти встретить. А ты обнаружишь, что не помнишь, куда дел ключи от квартиры. И будешь долго разыскивать. Так что, лучше начинай искать прямо сейчас. И предупреждаю: этот ваш рыжий… как его… очкастый…

— Травкин?

— Да. Этот Травкин тебе сигаретой занавеску прожжет.