Сарж толст, у него лысина, куча татуировок и характер более омерзительный, чем у мешка скорпионов. Это когда он в хорошем настроении. Сегодня он выглядел не особенно радостным.

Еще один тип, настолько похожий на Саржа, что мог бы быть его страшным старшим братом – с добавлением еще парочки скорпионов, – шаркая, вышел из кухни.

– Привет, Рохля! Как дела, старина?

Рохля потряс в воздухе промышленных размеров скалкой.

Прием выглядел не очень вдохновляющим.

Позади Рохли нарисовался Морли. Поразительно. Дотс редко участвует в трудовых буднях своего ресторана.

– Что тебе нужно, Гаррет?

– Черт возьми, Морли, надо иметь больше чувства юмора! Я знавал одного парня на Причалах…

– Что тебе нужно, Гаррет?

– В настоящий момент мне хотелось бы узнать, почему у вас считается забавным подсунуть мне такое хамское создание, как твой треклятый попугай, – но стоит отплатить тебе нимфеющей из нимф, как сразу вытаскиваются ножи для разделки мяса?

Рядом материализовались еще двое подручных с целым набором мясницкого снаряжения. Это в вегетарианской-то столовой!

– Что, баклажаны нового урожая оказывают серьезное сопротивление?

Казалось, всем здесь очень хотелось обступить своего доброго дружка Гаррета со всех сторон. Ничего хорошего это не обещало.

Дотс мягко взмахнул рукой.

– Попробуй еще разок, Гаррет.

– Я просто хотел посмотреть, как у вас идут приготовления к сегодняшнему вечеру. Ну, и еще сказать «привет».

– А почему это тебя интересует?

– Потому что мне там тоже придется присутствовать, капустная ты отрыжка! И никак не отвертеться. А мне все это мероприятие не очень-то по душе.

Морли окинул меня внимательным взглядом. Стройный и черноволосый, миловидный и всегда безупречно декорированный по последней моде, он распространяет вокруг себя атмосферу такой чувственности, от которой женщины совершенно теряют голову, даже если его заносит в женский монастырь.

– Что это? У тебя, кажется, под носом грязь? – В последнее время Морли начал отращивать себе тонкие усики.

Он даже не улыбнулся.

– Сядь, Гаррет.

Я присел на стул – ближайший к двери.

Морли уселся передо мной и принялся пристально меня разглядывать. Наконец он произнес:

– Говорят, ты нынче у Белинды на жалованье?

– Чушь собачья. Кто это тебе сказал?

– Белинда. В последний раз, когда приходила отдать распоряжения к празднику.

– И ты поверил? Но ты же знаешь меня! Я не стал бы работать на нее, даже если бы мне нужна была работа – а она мне не нужна.

У меня есть моя мануфактура, самое прибыльное дельце в Танфере. Тебе просто понадобился повод выплеснуть свою желчь.

– Она говорила очень убедительно.

Дотс рассматривал меня еще какое-то время. Его с его парнями мучила какая-то серьезная проблема. Никто не хотел дружить с любимым сыном мамочки Гаррет.

– Давай вываливай, Морли. Что у тебя тут стряслось?

– Я и так не жду ничего хорошего от этого праздника. А тут еще ты, предположительно Белиндин главный жеребец, подходишь через каких-нибудь десять минут после того, как твоя милашка дает нам знать, что все дело вообще будет проходить не здесь! «Пальмы» будут только поставлять блюда, а само мероприятие состоится в Уайтфилд-холле. Потому что мой ресторан, видите ли, недостаточно велик! Слишком много людей в этом мире хотят засвидетельствовать свое почтение Большому Боссу.

– Никогда не слышал о б Уайтфилд-холле. Это не тот ли мемориальный зал для ветеранов, что был учрежден в память о Войне за выбитый зуб Коди Бирна?

Во времена Империи в Каренте велось множество маленьких войн по совершенно пустячным поводам. Потом мы повзрослели и стали настоящим королевством, после чего затеяли одну большую войну, которая и длилась на протяжении последних ста лет, – ту самую, в которой участвовал я. Наряду со всеми известными мне людьми мужеска пола, включая моего брата, и отца, и деда, и отца и деда моего прадеда, и всех их родных, двоюродных и троюродных братьев, а также побочных отпрысков.

На настоящий момент смертоубийство закончилось; впрочем, теперешний мир во многом был еще хуже прежней войны.

– Я ничего не знаю о ваших войнах, – отвечал Дотс.

Кстати, здесь он сказал истинную правду: будучи наполовину темным эльфом, он пользовался некоторыми послаблениями относительно человеческих законов – например, того, который касается всеобщего призыва. И вообще на человеческую историю ему начхать. Он редко вспоминает даже о прошедшей неделе – за исключением тех случаев, когда прошедшая неделя подкрадывается к нему сзади и шарахает по затылку…