Я миновала Кембридж и вырулила на дорогу, пролегавшую вдоль южного берега реки Литтл-Чоптэнк. Оставив позади церковь Троицы — исторический памятник 1670 года, затем деревушки Вулфорд и Мэдисон, я незаметно очутилась в Бернхеме.

Это совсем крохотный городок на берегу реки Бернхем, впадающей в Литтл-Чоптэнк. Прямоугольная площадь, посреди которой красуется традиционная пушка времен Гражданской войны с уложенными пирамидой ядрами, со всех сторон окружена плотной стеной кирпичных или деревянных построек. Небольшая церквушка. Дорчестерское отделение Национального банка, зеленная лавка Меритта, магазинчик с вывеской «Фураж и зерно Оуэна», скобяная лавка Эноса Брандта и гостиница «Бернхем», представляющая собой харчевню с несколькими комнатами для постояльцев, построенная в 1740 году и сохранившаяся почти в неизменном виде. Эта «городская стена» служит своеобразным символом старозаветной неторопливой стабильности, нарушаемой разве что автомобильной магистралью, которая связывает Бернхем с остальным миром.

Часы показывали половину третьего. Со все возрастающим волнением, похожим на чувство, испытываемое актером перед выходом на сцену, я медленно обогнула площадь. Мое внимание привлекли двое полицейских, стоявших возле сторожевого катера. Их присутствие здесь удивило меня. Но еще большее удивление я испытала в следующую минуту, когда один из них, молодой парень с одутловатой не по возрасту физиономией и брюшком, с которого свисала кобура, заслышав шум моей приближающейся машины, вытянул вперед руку, приказывая остановиться. Поскольку при этом он вышел на проезжую часть дороги, мне ничего не оставалось, как подчиниться. Когда я затормозила, он подошел ко мне и попросил предъявить водительские права и паспорт машины.

От неожиданности я лишилась дара речи. Он не мог обвинить меня в каких-либо нарушениях, поскольку стоял ко мне спиной, пока я не приблизилась к нему на расстояние менее трехсот пятидесяти метров.

— Куда направляетесь, Маргарет?

Это была последняя капля, переполнившая чашу. Отчасти потому, что я никогда не питала особой любви к полиции и совершенно не выношу фамильярности со стороны незнакомых людей, но главным образом по причине нервного напряжения, связанного с посещением «Брайдз Холла», я была не в силах сдержать раздражение.

— Если вы обращаетесь к миссис Барлоу, — огрызнулась я, — поскольку мы с Вами, кажется, незнакомы, то я отвечу: в «Брайдз Холл».

Мое замечание явно задело полицейского. Он молча вернул мне документы и, указав на узкую дорогу за гостиницей «Бернхем», сказал:

— Вам туда.

— Я ездила этой дорогой еще тогда, когда Вас, наверное, и на свете-то не было.

Я включила мотор, нажала на газ и рванула вперед, едва не сбив его с ног. Выруливая с площади, я увидела в зеркале заднего обзора, как он стоит, уперев руки в бедра, и смотрит мне вслед. Вид у него был отнюдь не радостный.

Мало-помалу успокоившись, я проехала, должно быть, с полмили, то и дело объезжая колдобины и не переставая дивиться, почему починкой дороги не займутся попечители «Брайдз Холла», если у окружных властей нет денег или просто не доходят до этого руки. Вряд ли школа испытывает недостаток в средствах — ее фонд составляет сорок миллионов долларов, если не больше. И вдруг совершенно неожиданно я выехала на знакомую дубовую аллею. Саженцы этих могучих деревьев, окруженных буйными зарослями туи, были привезены из Англии двести с лишним лет назад.

Аллея кончилась, дорога круто повернула в сторону щита с надписью «ЕХАТЬ МЕДЛЕННО» — и вот уже впереди огромные, укрепленные на массивных гранитных столбах кованые ворота с вывеской школы. А за ними — подъездная дорога из гравия, ведущая мимо открытых кортов к Главному Корпусу, великолепнейшей постройке середины восемнадцатого века. До Гражданской войны и позже, во времена мисс Мередит Тейлор, Главный Корпус с его выдержанной в классическом стиле открытой галереей и колоннадой служил центром раскинувшегося на площади в пять тысяч акров поместья, именовавшегося «Драммерз», где разводили скот и… рабов. Насколько я понимаю, в те времена не делалось особого различия между этими двумя видами чрезвычайно прибыльного товара, который на протяжении пяти поколений поставляло семейство Комптонов, стяжавшее себе известность в политических кругах Мэриленда тем, что яростно боролось за права штатов, пока падение Конфедерации не положило конец его могуществу.

Во времена мисс Тейлор вся жизнь была сосредоточена в Главном Корпусе, и ни одна из прочих усадебных построек не использовалась. Просторных помещений с высокими потолками в Главном Корпусе было вполне достаточно для двадцати пяти барышень, которым мисс Тейлор прививала изысканные манеры. При сменившей ее мисс Кэдбери и последующих ее преемницах была предпринята реставрация других зданий, а к началу первой мировой войны была завершена реконструкция всех имевшихся в усадьбе построек и вдобавок началось сооружение новых.

Я въехала в ворота и, добравшись до середины подъездной дороги, увидела справа от себя, за кортами, верхушки двух мачт и высокие бушприты «Королевы Мэриленда», пришвартованной к причалу в узкой, дремотной бухточке Бернхем по соседству с двумя эллингами, где хранится множество принадлежащих школе байдарок, гребных лодок и парусников. «Королева Мэриленда», служившая точной копией знаменитой «Королевы» — оснащенного гафелем и стакселем шестидесятифутового по ватерлинии почтового судна, бороздившего воды Чесапикского залива в начале XIX века, — была подарена школе богатой выпускницей из Чикаго в 1926 году и заменила собой куда более скромный рыболовецкий траулер. Теперь траулер используется для обучения девочек парусному спорту. Мне была видна также и его невысокая, похожая на обрубок, единственная мачта.