Костоправ замер – казалось, даже сердце его перестало биться. Сейчас ему меньше всего на свете хотелось быть замеченным. Он был настолько поглощен этим, что не обращал внимания ни на неудобную позу, ни на холодный ветер.

Смуглые карлики прошли мимо, в арьергарде оказалась еще группа. Прошел час, прежде чем Костоправ убедился в том, что больше никого не будет.

Он насчитал сто двадцать болотных солдат плюс сам маг. На чужой территории от этих воинов большого толка не будет. Эти места им непривычны. Но Ревун… Ни местность, ни климат, ни что-либо другое для него роли не играют. Куда он направлялся? Догадаться было нетрудно. В Страну Теней. Зачем – вот это загадка, хотя и она со временем раскроется. Ревун был одним из Взятых. Кое-кто из Хозяев Теней тоже когда-то принадлежал к ним. Похоже, что те, кто выжил, связались со своим бывшим сотоварищем и заключили договор.

Если Душелов не солгала, Госпожа жива и находится в Гойе. Меньше чем в сорока милях отсюда. Если бы он мог преодолеть это расстояние! Если бы нашелся какой-нибудь способ отправить ей послание! Она должна знать о происходящем.

– Ворона, я не знаю, что вы думаете об этом, но лучше бы вам известить вашего господина. Мы в беде. – Он встал и отправился назад, в башню, где занялся поисками знамени.

Я не спускала глаз с Копченого, предполагая, что он попытается каким-нибудь образом известить Радишу о том, что ему стало известно. Но он либо вообще этого не сделал, либо сделал это так, что я не заметила.

Всякий раз, когда сталкиваешься с Радишей, ощущаешь необыкновенную силу ее воли. Ясно, что роль советницы брата не подходит ей, – она способна на большее.

– Здравствуйте, – сказала она. – Мы рады, что вы живы.

Ой ли? Хотя, может, и так. Ведь Хозяева Теней еще не побеждены.

– Я тоже.

Она заметила, что Нож стоял не рядом с друзьями, а со мной. Обратила она внимание и на внешний вид Нарайяна – он был так же грязен, как и в тот день, когда я познакомилась с ним. Она слегка нахмурила брови.

– Это командоры моих рот, – сказала я. – Ножа вы знаете. А Нарайян помог мне собрать и реорганизовать отряд.

Она внимательно посмотрела на Нарайяна, может, из-за его имени? Нарайян – на самом деле родовое имя. Еще шестеро воинов-шадаритов носили такое же. А звали их одинаково – Сингх, что значит – лев. Радиша перевела взор на Копченого. Тот ответил ей легким кивком. Потом обратилась к Ножу:

– Ты решил покинуть меня?

– Я предпочитаю иметь дело с теми, кто занимается не только разговорами, но и делом.

Этот столь длинный для Ножа монолог не вызвал симпатий Радиши. Та явно обозлилась.

– Он по-своему прав, – заметил Лебедь. – Вы и ваш брат играете нами.

– Себя мы подвергаем большему риску. 

Люди, которые оказываются в подобном положении, вынуждены действовать осмотрительно, иначе их понижают в чине. Но попробуй объяснить это таким, как эти парни, – они ведь временно исполняли обязанности командиров и нисколько не дорожили властью, которой обладали в тот момент.

Радиша поднялась.

– Идемте.

По пути она мне сказала:

– Я действительно рада, что вы остались живы. Хотя, может статься, в будущем это обернется другой стороной.

И все же угрозы в ее словах я не почувствовала.

– Как?

– Вы в трудном положении, потому что ваш Капитан умер. – Она вела нас по винтовой лестнице наверх, к парапету самой высокой башни крепости. Мои спутники, не скрывая своего недоумения, следовали за ней. Радиша указала рукой вдаль.

За деревьями и постройками на другом берегу виднелся огромный лагерь. Радиша заметила:

– Некоторым беженцам каким-то чудом удалось перебраться сюда, и весть об этом дошла до северных провинций. Через день после того, как Лебедь отправился на юг, сюда стали прибывать люди. Их уже около двух тысяч человек. И ожидаются еще.

– Кто они? – спросил Лебедь.

– Семьи легионеров, тех, кто попал в рабство к Хозяевам Теней. Они явились сюда, чтобы узнать, что стало с их мужьями.

Она указала куда-то выше по течению. Там множество женщин укладывало в кучи хворост.

– Чем они заняты? – спросила я.

– Они строят готы. – В голосе Нарайяна прозвучало некоторое замешательство. – Я должен был это предусмотреть.

– А что такое готы?

– Погребальные костры, – сказал Махер. – Гунниты не хоронят своих покойников, а сжигают их. – Похоже, ему было не по себе.

Я никак не могла понять, о чем идет речь.

– Но здесь нет мертвых. Разве что кто-нибудь устроит своего рода бойню.

– Может, ритуал носит символический характер? Так сказать, сожжение заочно?

– Этот обычай называется сати, – сказал Копченый. Я посмотрела на него. Он выпрямился, на лице его играла отвратительная ухмылка. – Когда муж умирает, его жена совершает самосожжение в том же костре, в котором сжигают мужа. Если же ему выпадает умереть вдали от дома, она, получив весть о его смерти, воссоединяется с ним в другом мире.