— Забавно, племянник, — приподнял бровь герцог, увидев цепь. — Из всех возможных вариантов вы нашли именно ту вещь, которую когда-то носил ваш отец. В ваши же годы…

— Я… я сделал что-то не то? — Саннио покраснел. Отец так и остался для него загадочной фигурой. Один портрет, одна миниатюра. Высокий стройный светловолосый человек, похожий на герцога Руи. Незнакомец… — Я… не должен был?

— О да, — кивнул дядюшка. — Сделали что-то не то — задали целых два глупых вопроса. Драгоценнейший мой, вы в любом случае имеете больше прав на эту вещь, чем кто-то еще. А если бы мне это было неприятно, то я уж нашел бы способ позаботиться о своих чувствах. Троица воспитанников отреагировала на некоторые изменения в статусе бывшего секретаря весьма по-разному. Бориана это вообще не заинтересовало. Он только кивнул и с первого раза запомнил, как теперь должен обращаться к воспитателю. Рыжего куда больше волновало, что представляет из себя герцогство Скора, в которую ему предстояло отправиться. «Къельская щука» на мгновение застыла, глядя на перстень на руке Саннио, потом еле слышно фыркнула и присела в реверансе.

— Поздравляю… — чего уж больше было в голосе, ехидства или изумления, юноша не разобрал. Саннио мысленно показал ей язык и ненадолго задумался, получил бы от вредной девицы оплеуху, появись кольцо наследника на его руке до разговора, или нет. У Керо были весьма загадочные представления о достойных и недостойных ее благосклонности кавалерах. Больше всего удивил новоиспеченного члена Старшего Рода Альдинг Литто. Вечером того же дня, когда герцог велел ученикам обращаться к Саннио так, как положено по обычаю (и, на вкус юноши, несколько поторопился — лучше бы это случилось после церемонии, а то он чувствовал себя самозванцем), Альдинг явился к наставнику в кабинет.

— Я очень рад тому, что у меня появился еще один родственник, — с непроницаемым лицом изрек северянин. Саннио удивился: об этом герцог прилюдно не говорил; должно быть, Литто спросил Гоэллона наедине.

— Я тоже… — Новоиспеченный родственник в легкой панике поднялся из кресла. Одно дело — воспитывать и учить черноволосого тихоню, и совсем другое — разговаривать с ним на равных.

— Господин Гоэллон! — Саннио вздрогнул. Среди прочих почестей на него свалилось еще и это. Фамилия герцога. Вместо радости или гордости он пока чувствовал только неловкость. — Я хотел бы, чтобы вы знали. Я никогда не забуду того, что вы для меня сделали.

— Я?! — изумился без пяти минут наследник. — Это герцог…

— Я не хочу умалять своей благодарности герцогу Гоэллону, но, поверьте, я знаю, о чем говорю. Я очень благодарен вам и буду гордиться родством и знакомством с вами, — изрекло ледяное черноволосое создание. Саннио и так не верил своим ушам, но когда Литто продолжил, ему вообще показалось, что все это — сон. — И есть еще кое-что важное, что я должен вам сказать. Все, что вы сейчас услышали, я сказал бы вам, даже если не узнал бы о вашем происхождении и нашем родстве. Это не имеет ни малейшего значения.

— Барон Литто… — Надо было что-то сказать в ответ, но у Саннио язык присох к небу.

— Мне очень жаль, что я не смогу присутствовать на церемонии, но я хотел бы сделать вам подарок сейчас, — Альдинг протянул то, что держал в руке. Саннио, не веря своим глазам, развернул тонкий платок. Охотничий кинжал он помнил еще со времен обитания на постоялом дворе в Сауре. Оружие, судя по блеску серебряной отделки, с тех пор побывало в руках ювелира; еще оно обзавелось новыми ножнами — черными с зеленым узором. Длинные чешуйчатые рыбы скользили по волнам.

— Увы, у меня слишком мало вещей, которые я могу назвать своими, — сказал Литто. — Это — одна из них.

— Я не могу принять этот подарок… — забирать у лишенного дома последнюю память? Это уж слишком…

— Господин Гоэллон, — очень казенным голосом спросил Альдинг. — Вы хотите меня оскорбить? Саннио вскинул голову. Северянин смотрел на него в своей обычной манере, бесстрастно и чопорно — пожалуй, он здорово походил на первого министра, — вот только уголки губ кривились в усмешке. Словно юноше самому было смешно удерживать на лице подобную маску.

— Ни в коем случае, — ответил бывший секретарь. — Я… я очень вам благодарен!

Вместе с теплым и радостным чувством от неожиданного подарка на голову Саннио свалилась и забота об ответном. Пересчитав наличные и вспомнив цены в ювелирных лавках, он понял, что заказать нечто достойное и не сможет, и не успеет.

Выписать ювелиру счет, который потом оплатит герцог? В принципе, так и следовало поступить. Только вот любая подобная вещь не будет правильной, настоящим подарком, да и время… оставалось только пять дней. Пришлось вновь обратиться к шкатулкам, ларцам и футлярам, хранившимся за тяжелой запертой дверью.

Может быть, это было неправильно, может быть, еще даже не принятый официально в род бывший сирота не имел права распоряжаться имуществом Гоэллонов… Саннио готов был претерпеть от дядюшки все, что угодно, хоть обвинение в воровстве и отправку в тюрьму, но найденное им кольцо должно было принадлежать Альдингу. Они предназначались друг другу — крупный изумруд в серебряной оправе, и молодой барон. Саннио первый раз видел, чтобы изумруд соединяли в одном изделии с серебром, обычно считалось, что драгоценному камню подобает золото, но, должно быть, кто-то из старых мастеров решил пренебречь обычаем. Саннио сначала решил, что это белое золото, но Кадоль сказал — серебро. Ступенчатая огранка камня, тяжелая простая оправа, без обычной для столичных ювелиров россыпи мелких камней. Высеченные по ободку непонятные знаки. Странная, необычная вещь — и именно ее должен был получить в подарок Альдинг, Саннио это знал. Теперь настала очередь упираться для Литто; Саннио с наслаждением вернул ему вопрос про оскорбление, правда, выдержать до конца нужную позу и интонацию не вышло — губы расплывались в улыбке. Но, кажется, литский барон был удивлен сильнее, чем хотел показать.