— Я откажусь от претензий на заведение, друг мой. Более того, подпишу дарственную. А ты сделаешь мне новые документы и пропуск на базу Кажана. Знаешь такого? Я слыхал, ты по субботам играешь с ним в гольф?

Слегка намочив выпивкой язык, Джанки кивнул: да, мы знакомы. И сказал:

— Мне нужно время, Край. К утру мы уладим наши разногласия. А зачем тебе Кажан?

— Он кое-что взял у меня. Хочу вернуть.

— Взял? А может, это не он?

— Он.

— Как знаешь. И еще… — Джанки прищурился, и я почувствовал, как охрана за моей спиной приготовилась открыть огонь. — Отличный имидж. Ты раньше хуже одевался.

Секьюрити расслабились. Шеф не подал им знак. Рубашка ему моя понравилась, надо же. И шляпа. Я налил себе еще на два пальца:

— И не говори. Сам в шоке. Ну, до завтра!

Спрыгнув со стола, я двинул к выходу из апартаментов. Но вот незадача — путь мне преградили вооруженные «гориллы». Успею ли я заменить магазин и грохнуть хотя бы пару обезьянок? Очень сомневаюсь.

Я обернулся к пушеру и скорчил такую рожу, будто и впрямь ни во что его не ставил:

— Э-э?..

— Молодые люди проводят тебя, Край. Ты ведь хочешь отдохнуть с дороги? Уверен, ты не сможешь мне отказать.

Один патрон в магазине — конечно, не смогу. Самое время осклабиться, будто я и впрямь рад приюту:

— Хороший у тебя клуб, Джанки. Мне очень нравится. Спасибо за приглашение!

С двух сторон зажатый автоматчиками, я кинул ПМ на медвежью шкуру. Меня об этом попросили. Настойчиво, но вежливо.

Уже в дверях я притормозил:

— А почему ты назвал меня мертвецом?

Джанки потянулся за бутылкой:

— Братва похоронила тебя на городском кладбище. Менты признали гражданина Краевого усопшим. Вроде как вояки нашли твой труп в Зоне. Поторопились ребятки. Ну да ничего, мы это живо исправим.

«А вот фикус тебе», — хотел сказать я, но вместо этого усмехнулся:

— Слышь, пусть мне в номер пришлют парочку таких стекляшек.

Джанки прищурил единственный глаз:

— Отличный ром. Наслаждайся, пока можешь.

Не повезло генералу, которого я заприметил еще внизу.

Мало того что во время перестрелки он напрудил в штаны с лампасами, так его и после не оставили в покое. Когда я под конвоем топал к номерам «для влюбленных», двое жлобов потащили вояку на третий этаж. Под руки вели, сам он передвигаться не мог. При этом генерал покраснел так, что я испугался за его сердечко. Как бы с ним инфаркт не приключился до того, как он организует мне пропуск. После — можно. До — ни-ни! Я пригрозил генералу пальчиком, и он, закатив глаза, потерял сознание.

— Ё-мое, воин, ты ж надежда и опора! — пожурил я представителя доблестных ВС.

Таки рыжая девчонка останется без гонорара за постельный фитнес. Не задался денек. А вообще хорошо, что дело сдвинулось с мертвой точки. Генерал нужен Джанки для того, чтобы исполнить свою часть соглашения. Оперативно работает пушер, уважаю расторопных.

Меня отвели в неказистый номер на первом этаже клуба. Стены здесь были кривые, потолок бугристый, кровать скрипела, зомбоящик показывал всего два канала — оба правительственные, с бесконечными заседаниями Верховной рады и вялыми драками депутатов у президиума. Неудивительно, что номер пустовал, прям камера пыток какая-то.

Мне принесли два литровых пузыря крепкого пойла, горячую курицу-гриль в фольге и пару связок бананов — так у Джанки проявлялась тоска по исторической родине.

Когда есть пища и алкоголь, жизнь напоминает мне рыбака, закинувшего в озеро крючок. А ведь все равно клюну, без улова никто не останется… Завалившись на кровать, я врубил ящик и до самого вечера вкушал ром, размышляя о том о сем.

Голова бродяги Края дорогого стоит. Джанки вряд ли упустит шанс избавиться от меня. Значит, надо бежать без оглядки, да? Все верно, так оно и есть. Но! Пока я на территории пушера, мне ничего не грозит. В жестоком мире криминала есть традиции и законы, нарушив которые, долго не протянешь. Зато выйди я через парадный вход клуба и протопай метров сто, меня тут же сцапают менты, вояки или байкеры — уж с кем африканец договорится.

Устав пить, я сунулся в коридор. Там маялись от безделья спортивные ребята, вооруженные автоматами. Судя по хмурым взглядам, я убил парочку их лучших друзей. «Парни, — так и хотелось сказать, — тщательней выбирайте знакомых. Ну нельзя же, в самом деле, ручкаться со всяким отребьем!»

Вернувшись в номер, я принялся переключать каналы. То депутатские кресла, то подсчет голосов, то лысины, то принятие очередной поправки к Конституции. Часам к девяти вечера реклама стирального порошка казалась мне шедевром кинематографа.