– Ну и молодёжь пошла! – выразил общее недовольство Старче с сединой на висках. – Никакого уважения к старшим: молча подошёл, молча вылил воду, молча сделал лужу и молча удалился как ни в чём не бывало. Всё-то они делают с бухты-барахты! Нет, чтобы подождать, пока мудрое руководство организует штаб по борьбе со стихией, составит план действий, утвердит ответственных за мероприятия, поставит в известность вышестоящие органы и возьмёт ситуацию под контроль. Вместо этого – подошёл, раз! – и вылил. И всё испортил. Не любят они системной работы – торопятся. – Товарищи молча соглашались с ним, нервно докуривая забытые было сигареты.

– Хватит! – опять взвился Викеша. – Категорически и в последний раз предлагаю выносить за собой урну с окурками во двор. – И тут его осенила счастливая мысль: - Пускай это делает последний курец. – Он надеялся таким хитрым способом сократить перекуры: все будут торопиться, чтобы не оказаться последним.

 Послушные сотрудники тут же стали бросать недотянутые сигареты в мокрую урну, а Циркуль попросил:

– Подержи, а? – протягивая начальнику свою недопалённую.
– Шнурок развязался, - наклонился, завязал и пошёл следом за всеми в рабочее помещение.

– Э-э! – заволновался Викентий Алексеевич. – А это? – протянул сигарету, брезгливо зажатую двумя пальцами. – А кто убирать будет за вами?

– Так, ты, - спокойно объяснил обернувшийся Циркуль. – Ты у нас последний с сигаретой.

– Ну, паразиты! – Викеша с силой бросил сигарету в урну и промазал. – Издеваетесь? Возьмусь я за вас, умников.

– Ладно, - сжалился вернувшийся Макс, - я за тебя приберусь.

– 2 –

День выдался явно блатным. Только-только все учёные, на дерьме печёные, привычно устроились за кульманами, занимавшими три смежные комнаты с зияющими дверными проёмами, как вышедший из шефской кельи, обустроенной в бывшей ванной, Викентий Алексеевич призвал подопечных под недрёманное руководящее око. Кроме честной компании курящих и отщепенца Валька, пришлёпали и три учёные дамы: одна – солидная полная и брюнетистая, с внушительным бюстом и в очках, лет этак за 30, и две – блондинисто-русые пигалицы, лет этак до 30.

– Я собрал вас, - сходу объяснил шеф, - чтобы сообщить пренеприятнейшее известие…

– Месячная премия накрылась! – ужаснулся Серый. – Мы перечислим её в какой-нибудь фонд или пожертвуем на чей-нибудь юбилей.

– Или кого-нибудь, - предположил Бен наихудшее, - за ушко да за дверь на солнышко. Наученные многолетним опытом местные деятели науки знали, что от собраний по инициативе начальства ничего хорошего ждать не приходится.

– …известие о том, - продолжал противным ровным голосом глашатай верхов, - что вчера состоялось координационное совещание всех НИИ региона… - Замершее было собрание ожило, задвигалось, устраиваясь поудобнее, чтобы с ехидцей послушать про бесполезную трепотню на высшем научном уровне, хотя бы косвенно приобщаясь к сонму великих.
– …На котором, - тянул резину руководящий трепач, - утвердили госнацпроект по массовому офизкультуриванию и оспортизации растущего контингента хилеющих работников сидячего труда. – Сидячие трудяги совсем взбодрились, не услышав ничего тревожного о преминизации и сокращенизации. – Из достоверных источников, - продолжал информатор, - близких к верхам, - начальник сделал многозначительную паузу, наслаждаясь конфиденциальной информированностью, - стало известно, - опять притормозил, - что уже спущена директива сверху, - он посмотрел вверх, и все – за ним, но там по грязному потолку, украшенному гирляндами паутины, ползали только отощавшие мухи.
– А за ней, - повысил и укрепил голос, - обязательно посыпятся немалые деньги, - он предупредительно подставил ладони под финансовый дождь, опять смиренно посмотрев вверх, чтобы увидеть источник, и опять все – за ним, а Фигаро, подержав ладони, быстро сложил их в кулачок, будто поймал. Жаждущие дармового обогащения ринулись к нему, он осторожно поднял верхнюю ладонную покрышку, и под ней обнаружилась – дуля! Послышался одновременный вздох разочарования и удовлетворения, но начальник никак не определил своей позиции, кроме краткого не по адресу: - Фигляры! Не дождётесь! За так не посыпятся!

– А за как? – спросил прилизанный Доу-Джонс, платонически интересующийся любыми финансовыми операциями, особенно теми, где дают.

– За дело! – сгоряча рявкнул начальник и опомнился, вспомнив, что часто дают и не за дело, а по блату. – Что за дурная манера перебивать старших? – успокоился. – В сентябре, - приоткрыл ящик Пандоры, - состоится всеНИИнститутская спартакиада…

– Гульнём, братцы! – обрадовался Макс. – Ларьков понавезут, лотков, пива… поддержим офизобурдизацию и оспиртонизацию трудящихся масс, - и масса, обделённая не только приличным хлебом, но и живыми зрелищами, обрадованно зашевелилась. – На спортсменочек в неглиже полюбуемся, поорём за наших…

– За кого «за наших»? – жёстко попросил уточнения начальник, но все враз сжались, и никто не ответил, никто не хотел сходить с трибуны. – Так что, наши: на чужой каравай пасть не разевай. Награды и мани на этот раз достанутся настоящим героям.

– Блажен, кто верует в своё, - тонко заметил молчаливый Циркуль.

– От имени ареопага, - торжественно повысил голос Викентий Алексеевич, - заверяю, что олимпийцы будут награждены почётными грамотами и ценными призами.

– И ни тугрика? – обиженно вскричал Бен-Григорион, даже не надеясь на шекели.

– За что ухайдакиваемся на стадионах? – поддержал товарища Гусар. – Жизнь гробим за электробритвы и транзисторы.

Начальник успокаивающе поднял руку.

– Спокойно, спокойно, - утихомиривал спортсменов, видевших стадион только по телевизору. – Зато командные победители получат по внушительному гранту.

– Это ещё что за новшество – удивился Старче, - в клоках сена, подвешенных перед тянущей обессиленной лошадью с громадной телегой? И сколько в клоке?

Викентий Алексеевич значительно улыбнулся – ему было чем похвастать, обвёл всех присутствующих весёлым взглядом и объявил:

– По предварительным прикидкам… может обломиться… по полугодовому фонду зарплаты.

– Ништяк! – восхитился Старче. – Ни за что, ни про что?

Заволновался и Макс, а Доу-Джонс усиленно шевелил губами, подняв глаза к грантомётному верху.

– Нам-то, сермякам, на рыло, в случае чего, что достанется, кроме славы?

Начальник сжал губы, сузил глаза.

– Персональную грантизацию будут решать, с учётом личных спортивных успехов и вклада в общую чемпионскую копилку, руководство предприятия с профкомом.