«Место священника при бракосочетании, — говорит Хене, — занял местный эсэсовский фюрер, а вместо крещения первому ребенку от имени рейхсфюрера СС подносились подарки — серебряный стаканчик, серебряная ложечка и голубой шелковый платок, при рождении четвертого ребенка — подсвечник с надписью: „В вечной цепи рода ты являешься только звеном“».

Аксиомы древней традиции Вилигут изложил в следующем коротком тексте:

Гиммлеру он предлагал освоить древнюю ирминистическую молитву, которую украло и обезобразило христианство. По Вилигуту правильный текст известной молитвы «Отче наш» в первоначальной редакции выглядел так:

За годы близости к Гиммлеру Вейстхор удостоился высоких званий, именного кольца и прочих атрибутов, свидетельствующих о его положении в иерархии Ордена. Однако ему этого было мало, он желал стоять не ниже, а наравнес Гиммлером. Этого даже любимому магу последний позволить не мог. К тому же рейхсфюрер стал замечать, что Вилигут слабеет, повторяется и иногда начинает нести полную чушь. Гиммлер хоть и доверял необыкновенной памяти Вилигута, но даже он не мог выносить больше этого обвиняющего менторского тона. С удивлением он стал замечать, что его Вейстхор почти не бывает трезвым. А после парочки неприятных инцидентов стал подумывать, что неплохо бы подетальнее разузнать прошлое своего ясновидца. Тут-то и оказалось, что всесильный Вилигут — просто нездоровый человек, а точнее — шизофреник, который провел… 15 лет в клинике для душевнобольных! По последнему закону Рейха он подлежал стерилизации и кое-чему похуже. Открылась эта беда совершенно случайно и вызвала в Гиммлере растерянность. Вилигута, конечно, лишили всех эсэсовских знаков отличия, но умервщлять не стали — маг просто отправился на пенсию.

Расставшись таким образом с чудаковатым Виртом и совершенно сумасшедшим Вилигутом, Гиммлер более вдумчиво отнесся к своему Аненербе. Нехорошо ведь, если сам Гитлер поставит ему в вину создание заведения, где на деньги Рейха трудятся те, кого положено подвергнуть «обработке». Так что к 1939 году институт сильно «почистили», а спектр занятий расширили. Теперь Аненербе чем только не занималось, с учетом военного времени это было совершенно понятно. Правда, основное направление работ все равно было сконцентрировано на арийском прошлом. Но Гиммлер хотел не просто научной болтовни и догадок, он совершенно серьезно мечтал о реальных артефактах.

Тут-то в поле его зрения и попал молоденький исследователь творчества Вольфрама фон Эшенбаха Отто Ран. Поисками Грааля Отто Ран занялся не по указанию Гиммлера, а по собственному желанию и в те еще годы, когда с рейхсфюрером был совершенно незнаком. Прочитав «Парсифаль», он решил отправиться в южную Францию, где происходят события поэмы. Для себя он определил, что под эшенбаховским Монсальватом имеется в виду вполне реальное место на земле — замок Монсегюр, который стал последним оплотом средневековых еретиков — катаров.

Ран приехал во Францию и исходил горы вокруг Монсегюра вдоль и поперек, он хоть и не был тверд в языке, все же беседовал с местными жителями, а потом так освоился, что стал записывать предания и легенды. Одновременно он изучал средневековые тексты — как поэтические, так и теологические. К концу путешествия он понял, что рыцари Эшенбаха, которые нарисованы в поэме, — это тамплиеры, а замок катаров был местом, где нашла последний приют реликвия Средневековья — знаменитая чаша Грааля. Причем, он вовсе не был убежден, что Грааль катаров имеет отношение к христианскому.

В результате поисков и размышлений родилась его книга «Крестовый поход против Грааля». В ней он рассказывал о крестовом походе 1209 года, растянувшемся почти на полвека, против инакомыслящих катаров, не желающих принимать современную им церковь. С увлеченностью и страстью он повествовал об этом уничтожении целого региона Франции — Лангедока и Прованса. Грааль в этом повествовании не выходил за рамки легенды. Для самого Рана скорее вера катаров была Граалем. Но в то же время он не мог отрицать, что для Эшенбаха существовало и некое материальное подтверждение, реликвия, которая могла творить чудеса.

По местной легенде, в ночь перед штурмом Монсегюра несколько отважных катаров спустились по веревкам из неприступной крепости и унесли в потайное место сокровища, среди которых, по преданию, был и кубок Дагоберта Второго, в котором Ран и подозревал искомый Грааль. Ран детально исследовал Монсегюр и его окрестности и был удивлен тем, что нашел значительные подземелья в самом замке и несколько пещер, которые использовались катарами. Никакой чаши там не было. Впрочем, он колебался, что есть Грааль: по Эшенбаху, это особый камень, источающий свет и периодически демонстрирующий вдруг проявляющуюся и столь же неожиданно гаснущую надпись, а по катарской легенде — явно чаша для причастия, куда прилетающая голубка кладет облатку. В конце концов, он сделал такое умозаключение: было два Грааля, один из них — священный камень, другой — священная чаша. Очевидно, они использовались в каких-то обрядах. Книга вышла и была замечена.

Так тридцатилетний Отто Ран оказался в Аненербе. Тут же его вынудили вступить в члены СС. Во вторую экспедицию он уже поехал как представитель института. Но ничего кроме истлевших костей рыцарей и катаров экспедиция не нашла. Гиммлер между тем желал видеть Грааль в своем Вевельсбурге. Для Грааля уже был подготовлен особый постамент. Рядом и на столь же изысканном постаменте находилась копия наконечника копья Лонгина, которую для Гиммлера сняли по специальному разрешению Гитлера. Но поиски во Франции ничего не дали. Размышляя о том, что реликвии после падения последнего оплота катаров могли переместить, Ран посоветовал расширить район поисков. Одновременно он принял участие в экспедиции Вирта к берегам Исландии. Результатом этой поездки стала вторая книга Рана «Слуги Люцифера», и эта книга вызвала бурю негодования.