Теперь раньше двенадцати точно не встанет — хорошо еще, завтра суббота. Ему-то что — пускай хоть до вечера спит, раз выходной! — зато Марина может воспринять, как хороший повод поскандалить.

Но эти его пессимистические прогнозы не подтвердились. Еще задолго до полудня Янка уже читала в своем любимом кресле, уютно подобрав под себя ноги и пристроив книжку на особо не возражающего против подобного обращения кота. Компьютер (к Володиной вящей радости) мирно отдыхал, зато из магнитофона доносилось что-то красивое и протяжно-грустное, неизвестное Владимиру:

"Прощальных белых поцелуев след во мне,

Ты не вернешься.

Меня рисуют мелом на стене,

Ты не вернешься…"

"Нет, чтоб что-нибудь попроще, как все девчонки ее возраста: "Ля-ля, я сошла с ума!.." — усмехнулся он про себя. Звук все же не прикрутил, сдержался. (Если верить родительским рассказам, он и сам в юности был порядочным лоботрясом, врубал музыку так, что стены ходуном ходили. То Высоцкий с утра до вечера, то "Битлз" с их ранними альбомами. Как только мама с отцом все это вытерпели?.. Так что Янку теперь особенно и не помуштруешь, совесть не позволяет: яблочко от яблоньки, как известно…)

— Бонджорно, принчипесса! — поздоровался по-светски. — Голова болит?

— Не-а!

Ишь ты, свежая как огурчик, а колени-то в крупных синяках! Вот тебе и великовозрастная девица, почти на выданье…

— Откуда столько синяков?

Малая заметно ожила и принялась деловито перечислять, поочередно тыкая пальцем, словно ветеран в дорогие сердцу ордена с медалями на бархатной подушке:

— Это я об стол, это в двери не вписалась… А это от ожога.

— Ожога? — переспросил Володя с нажимом.

— Ну да, вытирала коленом сковородку. А она оказалась горячая. Я их тональным кремом замазываю, если на улицу надо выйти… — и подозрительно зыркнула глазищами: — Чего ты смеешься?! У меня по гороскопу предрасположенность, и вообще!..

— Что читаешь? — быстро перевел он тему, пока дочура не обиделась, и развернул книгу к себе лицом: — "Аштар"? Что-то новое…

На обложке величественно плыли космические корабли и взирали со строгостью звездные лики, иначе их и не назовешь… Не переболела еще. Это "патологическое", по словам Марины, увлечение фантастикой и фэнтэзи она переняла от него: вместе столько всего перелопатили! Сейчас уже и не верится. Начинали с Кира Булычева, историй про Алису, и Володиных любимых Стругацких — один "Понедельник начинается в субботу" чего стоит, шедевр! Перешерстив отечественную фантастику, потихоньку переключились на зарубежную: "Саргассы в космосе", "Заповедник гоблинов", "День триффидов" — да разве все упомнишь…

Честно говоря, Владимир был просто счастлив, видя, как этот строптивый и своевольный маленький человек с восторгом глотает его любимые книги и слушает ЕГО музыку — тех же "битлов", "Скорпионс", "Аббу", "Юнону и Авось", Высоцкого… В прямом смысле распирало от гордости, хоть никому бы и в жизни не признался. Хотя глаза она себе тоже примерно в те годы испортила, это он не уследил…

А Янка между тем пустилась в пространные запутанные объяснения, в которых начисто терялась всякая логика:

— Аштар — это командир межгалактического флота, он сейчас находится вокруг Земли. В тонком плане. Они следят, чтоб на Земле не началась ядерная война.

— Фантастика? — зачем-то уточнил Володя.

Она замахала от возмущения руками, тараща на него и без того круглые карие глаза:

— Нет, это на самом деле! Ты что, не слышал?

Всё еще думая о своем, он медленно покачал головой. Янка с большим неодобрением заключила:

— Что-то ты совсем отстал от жизни.

— Да куда уж нам, неумытым! Три класса церковно-приходской школы, — наконец-то она рассмеялась, всю серьезность и глубокомысленность точно ветром сдуло. — Как у тебя с деньгами?

Дочь тяжело вздохнула и одновременно завела глаза куда-то под потолок, брови страдальчески надломились, отражая всю глубину душевных мучений… М-да, с такой богатой мимикой только в театре играть, на драматических ролях!

— Понятно, держи, — стараясь не слишком заметно улыбаться, Володя протянул ей несколько купюр. Янка не торопясь заложила их между страницами книги и с достоинством произнесла:

— Спасибо.

Ишь ты, почище коронованной особы! И где только так навострилась?

— Сегодня я занят, а на завтра ничего не планируй, пойдем погуляем. Расскажешь про этого своего…

— Аштара, — строго поправила она, не принимая Володин легкомысленный тон.

Вот и пора уходить. Дочка будто почувствовала его мысли: вскочила с кресла и потеребила Владимира за рукав, как бы не зная, куда деть руки:

— Так хорошо, что ты приехал! И не из-за денег, ты не думай… Мне столько всего нужно рассказать! — она запрыгала вокруг Володи, как маленькая, потом, запыхавшись, с размаху повесилась ему на шею и задрыгала от избытка чувств босыми ногами с младенчески розовыми пятками: — Столько всего произошло!..