Генерал, стоявший рядом с Главой, подумал, что сорок лет назад все они были самоотверженными мальчишками, готовыми работать двадцать четыре часа в сутки, и жаль, что не сохранилось старых фотографий рабочей группы проекта на фоне станции. Не положено было тогда фотографировать.

Главе департамента станция казалась похожей на громадную, изготовленную в рекламных целях банку «Ред Булла». «Ред Булл» окрыляет!» — дурацкий рекламный слоган засел в голове, не желая уступать место конструктивным мыслям.

— А за месяц? — спросил Глава. — Месяц — крайний срок. А не то нам всем станет плохо. Вознаграждение будет, сами понимаете, достойным, до конца жизни хватит.

«Это не так уж и долго», — с неожиданной для себя острой неприязнью к начальнику подумал генерал Заходько.

— Ну ладно, генерал, вы мой заместитель, вот вы и командуйте, — обратился Глава к генералу. — Вы же этих людей подбирали, всех знаете лично, вам ими и руководить. А меня, извините, ждут государственные дела.

Соврал «старьевщик», никаких важных государственных дел, кроме именно этого, у него не было, просто неуютно стало ему под взглядами старых инженеров — словно прошлая эпоха смотрела ему в глаза, насмешливо и презрительно.

— Ну, мужики, — сказал генерал, когда Глава скрылся из виду, — сами понимаете, нам с вами поручено дело особой важности. Всего сказать не могу, государственная тайна. — Генерал сделал значительное и в то же время свойское лицо и продолжил: — Сегодня располагайтесь, обживайте, так сказать, старое место работы, а завтра начинайте.

Генерал хотел было добавить «С Богом!», но вовремя спохватился, не на политической же он тусовке, в самом деле, и закончил коротко, как ему показалось, по-деловому:

— Спальные места оборудованы в техбюро на втором этаже, рабочая одежда и предметы личной гигиены в шкафчиках, горячим питанием мы вас обеспечим по первому разряду, так что — вперед к звездам, как в старые добрые времена.

Инженерам, видно, старые времена не казались такими уж добрыми, потому что один из них, некогда курчавый и нахальный, считавший себя, и не без некоторых оснований, гением, а теперь пожилой, с глубокими залысинами, с возрастом переплавивший нахальство в горькое ехидство, поморщился и буркнул:

— Опять, значит, шарашка. Не можете вы по-другому! А насчет тайны, так мы и сами государственная тайна, нашел, чем удивить!

Другой, расхристанного вида, в дешевых кроссовках на босу ногу, бывший ведущий специалист по технической кибернетике, найденный генералом в каком-то бомжатнике, дыша хроническим перегаром, подошел к станции, положил ладонь на ее бок, вздохнул и с нежностью сказал:

— Умели мы все-таки… Когда-то.

Генерал неодобрительно покосился на бомжеватого специалиста, с какой-то тоской подумал, что ничего-то тому уже не надо и что загорается тот, наверное, только при виде полного стакана, да и то сразу гаснет. До следующего стакана. Как маршевый двигатель — от заправки до заправки.

«Эх, хорошо бы и самому накатить стакан, — подумал генерал. — Но это потом. Сейчас надо заставить людей работать, чтоб они в который раз сотворили чудо и оживили эту старую жестянку. Пусть хоть полчаса продержится на орбите чужаков, а потом…»

О том, что будет потом, генерал старался не думать.

— Работайте, орлы, — по-отечески пророкотал он. — Составьте список всего, что вам необходимо, и работайте. Удачи! Старшим я назначил Ивана Моисеевича. Вы его все знаете, не один литр «шила» [6] вместе распили. Через месяц изделие должно быть на орбите. Задача понятна?

Орлы снова разразились нестройным клекотом.

Генерал хотел было повернуться по-военному четко, однако получилось не очень ловко — мешал живот. Почему-то рука сама собой тянулась отдать честь, но он сдержался.

Генералу еще предстоял чертовски неприятный разговор с медиками, обследовавшими полковника Стахова. Вот после этого накатить стакан будет уже необходимо.

— Похмелиться бы, Моисеич! — жалобно попросил бомж-кибернетик, когда генерал ушел. — А то сплошное недержание мыслей и слабость в душевных коленках!

— Я те похмелюсь, — сурово ответил бывший кудрявый красавец. — Ты заведешься на неделю, а кто работать будет? Сходи лучше душ прими, переоденься в чистое, там все приготовлено, да проспись. И чтобы завтра был как огурчик! Я те такое покажу недержание, что всю душевную дрожь как рукой снимет!

Новости полковник узнавал в основном от соседей. У тех над крышами коттеджей торчали тарелки спутниковых антенн, и они были в курсе всего, что происходило в стране и мире. По мнению полковника, ничего хорошего там не происходило. Иногда он включал старенький «Панасоник» с комнатной антенной, но тот принимал всего две программы, да и то неуверенно, и полковник, полюбовавшись несколько минут сытыми рожами сатириков, юмористов и политиков, непрерывно, как ему казалось, кривляющихся перед камерой, морщился и выключал телевизор.