Кальхаун свистнул от изумления и, перейдя к другому экрану, задумчиво сказал, обращаясь к своему тормалю:

— Мургатройд, ты наблюдаешь в данный момент, если, конечно, наблюдаешь, одно из последствий человеческой ошибки. Я все еще не могу ответить на вопрос, где мы, потому что сомневаюсь в том, что эту часть Галактики вообще когда-либо снимали для звездных карт. Во всяком случае, я не прихватил с собой фотографий этого района космоса, чтобы сравнивать с теми, которые получил при панорамной съемке. Но могу с уверенностью сказать, что рейтинг этой планеты по возможности колонизации равен ноль целых ноль десятых, а это значит, что жить здесь, конечно, можно, но не разумно. Хотя люди поселились здесь и… сделали большую ошибку.

Он увидел вдали человеческую фигуру. Это была женщина, одетая в нечто длинное и бесформенное. Она подошла к коровам и что-то делала там.

Кальхаун продолжил, глядя на экран:

— Да, ошибка очевидна. И анализируя возможности совершения этой ошибки, я прихожу к мнению, что все это мне не нравится. Существует такое явление, как «синдром изоляции», Мургатройд. Синдром — это комплекс патологических изменений, которые появляются вследствие воздействия каких-либо стрессов. Для нас, людей, изоляция, одиночество — страшно. Ты, Мургатройд, помогаешь мне не чувствовать себя изолированным от общества. Но я бы не смог очень долго существовать в оторванности от мира, даже в твоей приятнейшей компании. Группа людей может выдерживать изоляцию от всего остального привычного им мира дольше, чем один человек. Но существует предел и для малой группы.

«Чи», - подтвердил Мургатройд.

— В данном случае мы имеем специфическую проблему, представляющую угрозу здоровью человека. И эта проблема известна медицине. Существует частичный иммунитет к этому синдрому, но иногда его вариации бывают коварны и опасны. Перед нами яркий случай этого синдрома, поэтому нам предстоит выполнить свой профессиональный долг. А вот интересно, как же они «развесили» это пылевое кольцо вокруг планеты? Наверняка это были не они.

Он сел и нахмурился, продолжая размышлять о синдроме изоляции, потом встал и еще раз взглянул на ледяной пейзаж. Зеленая лужайка посредине посадочной площадки, превращенная в пастбище, была явлением невозможным и необъяснимым. Он видел ледники, заползающие в долину. Это были ледяные реки, которые, продолжив свое течение, затопили бы долину, этот закрытый от непогоды клочок земли. Но этого не случилось. А почему?

Прошло более часа, прежде чем вновь зашуршал микрофон внешней связи. Кальхаун щелкнул тумблером и услышал совсем новый голос. Говорил мужчина, но от напряжения голос его был слишком высок и даже немного срывался, что было странно.

— Мы говорили о вас. Вы сообщили, что вы из Медслужбы. Докажите!

Новое дело! Приземлившийся корабль Медицинской службы сам по себе уже был доказательством, но Кальхаун вежливо ответил:

— У меня есть все документы, удостоверяющие принадлежность корабля и мою собственную к этой организации. Включите экраны внешней связи, и я их вам покажу.

— У нас сломался экран, — ответил голос с оттенком подозрительности, — но у нас есть больная корова, которую нам подбросили вчера вечером. Вылечите ее, и мы признаем, что вы тот, за кого себя выдаете!

Кальхаун не поверил своим ушам. Это была чрезвычайная ситуация! Лечение больной коровы почему-то считалось более убедительным, чем официальное удостоверение звездного врача! Подобная шкала в оценке ценностей намекала не только на «синдром изоляции». Вокруг были тысячи населенных миров, где люди принимали новинки науки и техники, что называется, не моргнув глазом, а если и были почему-либо удивлены, то не показывали этого! Это были цивилизованные люди. Ах, как много значит цивилизация! А тут выдвигают совершенно неслыханное требование представить доказательство, и кому! Представителю Медслужбы! Непостижимо, хотя этот мир, возможно, и отличается от цивилизованных миров.

Кальхаун отмел свои гневные мысли и спросил по-деловому, когда он может выйти и осмотреть… он запнулся, подыскивая слово, и закончил: «…пациента».

Тот же нервный голос предупредил:

— Мы подтянем корову к вашему кораблю. А вы держитесь поблизости, — и мрачно добавил: — Жители Города-Два проскользнули вчера мимо наших постов и подкинули ее нам. Они хотят уничтожить наше стадо. Какое у вас оружие?

— Это медицинский корабль, у меня есть только то, что необходимо при чрезвычайных обстоятельствах.

— Все равно, оно нам пригодится. Вы сказали, что хотели бы знать, где вы. Возможно, мы дадим вам информацию, но это будет зависеть от того, какое у вас оружие и стоит ли оно нашей информации.

Кальхаун глубоко вздохнул.

— Мы поговорим об этом позже. Я несколько обескуражен. Но сначала — дела. Ведите вашу корову.

Он опустил голову на руки.

— Мургатройд, скажи что-нибудь разумное, или я сейчас сойду с ума. Скажи что-нибудь мудрое!

«Чи?» — вопрошающе произнес Мургатройд.

— Вот спасибо, вот спасибо.

Кальхаун снова прошелся по звездолету, останавливаясь у экранов. Он увидел, что несколько мужчин вышли из странного сооружения, которое как будто прилепилось к диспетчерской. Их одежда была сделана из тяжелой и грубой ткани. Твердо ступая по пастбищу, которое когда-то было посадочной площадкой для звездных кораблей, мужчины дошли до того места, где темным пятном лежало больное животное. Кальхаун сначала и не заметил его. Он знал, что крупный рогатый скот обычно сгибает ноги и ложится на землю, чтобы жевать свою жвачку. Коровы встречались почти везде, где были колонии поселенцев.