Можно думать, однако, что это же «проклятие» Трои было одновременно и ее «благословением», ибо местоположение города у Дарданелл побуждало людей снова и снова возвращаться в эти края и основывать здесь поселение или даже крепость, — уже через сто лет после разрушения Трои-2 на ее развалинах (поверх них) возник очередной город — Троя-3, а еще через сто лет — на развалинах этого города — следующий, Троя-4. Проходит еще столетие, и его сменяет Троя-5 — по предположениям историков, именно тогда в здешние места пришли новые, индоевропейские племена, умевшие приручать и использовать лошадей (вспомним, что Гомер в «Илиаде» тоже говорит о «троянских конях», да и хетты тоже, как полагают, вывели свое название всего западного побережья Малой Азии, «Ассува», из слова, означавшего у них коня). Некоторые историки полагают, что племена, пришедшие тогда в Трою, составляли часть огромного воинства, основная масса которого осталась на противоположном берегу Дарданелл, на севере Балкан, и много позже стала называться фракийцами; они видят подтверждение этой гипотезы в совпадении множества названий околотроянских мест и народностей с фракийскими топонимами и этнонимами. Лишь позднее, говорят они, Троя обособилась, стала отдельным царством, и ее жители стали называть себя «троянцами» или «дарданцами». Что ж, возможно; возможно даже, что из тех же протофракийских племен, что троянцы, вышли (и двинулись на юг) и будущие греки; это могло бы объяснить их последующую, роковую, многовековую тягу к Троаде — неосознанное родство, почти по Фрейду. Впрочем, оставим. Несколько позже, на грани 1600–1500 годов до н. э., в культурных слоях Трои-5 обнаруживается микенская посуда, то есть следы прямых контактов между Троей и Микенами. Эти следы сохраняются до 1200 года до н. э., но за это время совершаются четыре важнейших события в истории Трои: возникает Троя-6 с ее крепостными стенами и бастионами, дворцом и аристократическими зданиями, напоминающими описания Гомера; происходит землетрясение, разрушающее этот город; окрестные жители возвращаются на развалины и строят там убогие, тесные и скученные лачуги — Трою-7а; и спустя 50 лет после своей предшественницы Троя-7а гибнет, как и та, только уже от рук людей — в огне и разрушениях, военного штурма. Последнее событие Блеген помещает между 1270–1250 годами до н. э.

Снова проходит каких-нибудь полвека, и над развалинами Трои-7а возникает новый, тоже небольшой город — Троя-7б. Ее остатки тоже свидетельствуют о насильственном разрушении, но не таком полном, как раньше, — следы жизни переходят в следующий культурный слой непрерывно, как если бы часть жителей осталась на месте и продолжала поддерживать существование, города; более того, останки посуды свидетельствуют о смешении этих коренных троянцев с какими-то пришельцами из-за Дарданелл, возможно — опять из той же Фракии. Такая же посуда обнаруживается несколько выше по течению Скамандра, в Бурунбаши, — видимо, часть троянцев переселилась туда, так что недаром в новое время кое-кто считал, что Троя находилась именно в Бурунбаши, а не на Гиссарлыке. Однако примерно к 1000 году до н. э. последние следы жизни и там, и там исчезают древняя Троя окончательно уходит в прошлое. Но место «свято», и оно не опустевает: еще 200–300 лет спустя в Троаду (или, как она еще называлась, Илион, а у хеттов — Вилуса) приходят поселенцы с соседнего греческого острова Лесбос и основывают здесь «Эллинскую Трою» — «маленький торговый городок», как сообщают первые древнегреческие историки. Возможно, именно здесь побывал когда-то Гомер; возможно, в этих местах еще сохранялись тогда следы Древней Трои и, кто знает, даже легенды о героическом прошлом этого города. Как бы то ни было, с этого момента Троя вступает в период письменно зафиксированной истории: «Новый Илион» сменяется городом Александрова полководца Лизимаха, «Александрией Троянской», потом римской колонией Новый Илион, это уже Троя-9, по датировке Блегена; ее сменяет центр христианского епископата — «Византийская Троя», но к 1000 году нашей эры это поселение тоже угасает, и спустя еще 500 лет тут возникает последнее на Гиссарлыке поселение — деревня Гиплак, позднее покинутая жителями; останки ее поросли диким кустарником, не гнущимся даже под здешними ветрами.

Очертим границы нашего поиска: весь наш предшествующий рассказ сосредоточен практически в пределах одного-полутора столетий — от гибели многовековой Трои-6 до гибели скоротечной Трои-7б. Как мы помним, поначалу Дорпфельд решил, что «Приамовой» («гомеровской») является именно могучая Троя-6. Но затем Блеген объявил, что этот богатый и укрепленный царский город был на самом деле разрушен мощным землетрясением, зато следы пожара, убийств и разрушений, которые могла причинить только война, присущи жалкой, «лачужной» Трое-7а, находившейся в полуразрушенных стенах предыдущей крепости. На первый взгляд, такая последовательность событий соответствует греческой мифо-эпической традиции. Эта традиция утверждает, что задолго до Агамемнона великий Геракл уже предпринял поход против троянского царя Лаомедонта, которому помогал бог моря Посейдон. Естественно Геракл победил: он захватил и разрушил Трою и посадил в ней нового царя — Приама, но предварительно ему пришлось схватиться врукопашную с неким «Посейдоновым чудищем», которое бог послал на защиту любимого города.

Остается вспомнить, что греки считали Посейдона «сотрясателем земли», т. е. приписывали ему причину землетрясений, и тогда в эпизоде сражения Геракла с «Посейдоновым чудищем» легко усмотреть подернутое мифопоэтическим туманом воспоминание о реальном землетрясении, некогда разрушившем город Лаомедонта.

Поскольку, по Блегену, землетрясение разрушило именно Трою-6, то именно ее он и объявил «Лаомедонтовой». По его расчетам, это «первое взятие Трои» (Гераклом) произошло примерно в 1300 году до н. э. (Заметим, что такая дата хорошо согласуется с описанной в «Письме о Тавакалавасе» распрей хеттов с Ахиявой за Вилусу, при царе Муватталисе.) Здесь уместно объяснить, на чем основывались эти расчеты. Подобно всем другим археологам до и после него, Блеген руководствовался в определении дат типом посуды, или, точнее, типом обработки керамической посуды, обнаруживаемой в том или ином культурном слое. В истории микенской керамики (которая сама датируется по египетским памятникам и, в свою очередь, позволяет датировать те раскопки, где она обнаруживается) существует очень важная и отчетливо прослеживаемая граница — примерно 1240–1190 годы до н. э., скорее, ближе к последней дате: до этого перелома керамика принадлежит к типу 3В (или еще более ранней 3А), после него — к типу 3С (более примитивному и грубому, который еще иногда называют «варварским»). Считается, что упрощение способов обработки керамики связано с общим падением ремесел в микенской Греции, а оно — с распадом и крахом микенской цивилизации в целом, павшей под натиском неведомых пришельцев с севера. Об этих загадочных пришельцах, разрушивших не только Микенский союз древнегреческих царств, но заодно и Хеттскую империю, и вообще радикально переменивших лицо древнего Средиземноморья, мы уже однажды упоминали, обещая поговорить о них в конце нашего рассказа; и нам действительно придется сейчас о них говорить. Но пока вернемся к Блегену и его расчетам.

Раскапывая Трою-7а, Блеген не нашел в ее слоях признаков керамики типа ЗС и потому заключил, что этот город погиб раньше роковой даты варварского вторжения, т. е. раньше 1240 года до н. э.; поэтому он отнес дату взятия Трои-7а на 1270–1260 годы. Мы следовали этой схеме, когда в одной из предыдущих глав закончили рассказ о раскопках Трои выводом, что «Приамовой Троей» оказалась блегеновская Троя-7а. Теперь я вынужден с огорчением сказать, что нам придется изменить этот вывод. Дело в том что через несколько десятилетий после Блегена, в серии работ 1970–1980 годов самый авторитетный в мире специалист по микенской керамике Фурумарк сообщил, что повторное изучение некоторых керамических обломков, найденных Блегеном в Трое-7а, заставляет отнести их к типу 3С. Но керамика этого типа могла появиться в городе только после 1240–1230 годов до н. э. как минимум. Значит, Троя-7а существовала после этой переломной даты. Однако в ту пору Микенский «союз греческих героев» уже никак не мог осадить, захватить и разрушить Трою-7а, ибо сам был к тому времени подорван, а то и вовсе разрушен пришельцами с севера. Стало быть, блегеновская Троя-7а никак не могла быть той «Приамовой» Троей, которую осаждал и захватил Агамемнон.

Прямым следствием этих сенсационных выводов Фурумарка было то, что археологи и историки. в подавляющем своем большинстве отвергли схему Блегена, и последние годы основная часть специалист тов снова вернулась к мнению Дорпфельда, признав «Приамовой» (гомеровской) могучую Трою-6. Английский историк Майкл Вуд сформулировал это новое представление следующим категорическим образом: «Если Троянская война была столь величественной, как описано у Гомера, она могла быть только войной против Трои-6». В поддержку этого утверждения сегодня приводится ряд новых фактов. Как показали археологические открытия последних лет, Трою-6 действительно постигло мощное землетрясение, и в этом Блеген был прав, но окончательное разрушение ее дворцов и аристократических зданий (на месте которых возникли позднее лачуги и времянки Трои-7а) было все же делом рук человеческих, а точнее — греческих, микенских: археологи нашли в слоях Трои-6 многочисленные останки микенского оружия, следы пожара, возникшего при захвате и разграблении города, и некоторые признаки нарочитого разрушения крепостных стен. Этот бесславный конец могучей Трои-6, просуществовавшей несколько столетий, сегодня датируется 1270–1260 годами до н. э. Новая датировка обоснована надежнее блегеновской, потому что базируется на более точном и детальном анализе типа керамики, но фактически она совпадает с датировкой Блегена.

«А что же Троя-7а?» — немедленно спросите вы. Если поход Агамемнона («Троянская война») имел целью захват и разрушение Трои-6, то кто же и когда разрушил следующую по счету Трою, возникшую на развалинах предыдущей? И что означали найденные Блегеном в этом следующем городе признаки подготовки его жителей к осаде — скученность жилищ, врытые в землю кувшины с запасами продовольствия и т. п.? Упомянутое «большинство специалистов» располагает ответами и на эти-заковыристые вопросы. Они утверждают, что Троя-7а просуществовала вплоть до начала XII века до н. э., примерно до 1190–1180 годов. Но надо иметь в виду, что вся вторая половина XIII и начало XII веков до н. э. были эпохой нашествия северных варваров, которые накатывались на Средиземноморье несколькими последовательными волнами. То были времена всеобщего разрушения, хаоса и неустойчивости, и поэтому можно думать, что особенности жизни в Трое-7а попросту отражали общую неуверенность тогдашних людей в завтрашнем дне, их постоянную настороженность в предчувствии возможного набега бродивших повсюду варварских отрядов. «Не исключено, — говорит тот же М. Вуд, — что именно один из таких отрядов и разрушил Трою-7а, ведь она была слишком бедна и слаба, чтобы долго защищаться даже против небольшой группы захватчиков; не исключено также, что в числе этих захватчиков были и примкнувшие к варварам микенские ахейцы; но в любом случае то не были уже дружины Агамемнона и других греческих героев — времена героев давно прошли; скорее то была жалкая кучка искателей приключений и легкой наживы».

Так выглядит новая схема «троянских событий», сложившаяся в самые последние десятилетия и принятая, как уже сказано, большинством современных исследователей. А как выглядит в свете этой схемы наш поиск отголосков Троянской войны в хеттских документах? Всмотримся снова в даты, и мы поймем, что искать в этих документах следы грабительского набега варваров на Трою-7а попросту безнадежно: в то время, к которому Вуд и другие относят это событие, в 1190–1180 годах до н. э., Хаттуса уже лежала в развалинах, ибо хеттская империя и сама уже рухнула под натиском тех же варваров. Но поход Агамемнона (если он вообще реален) происходил по этой схеме в 1270–1260 годах до н. э., а в это время хеттская империя еще существовала. По нашей «хронологии хеттских царей», это годы правления воинственного Тудхалияса Четвертого, того самого, при котором произошло вторжение «царя Ахиявы» в Страну реки Сеха (точности ради заметим, что сторонники новой схемы пользуются несколько иной хронологией и потому считают, что в это время в Хаттусе еще правил Хаттусилис Третий). Об этом вторжении упоминается в одном из хеттских документов, связанных с Ахиявой, — в письме правителя Страны реки Сеха к хеттскому царю. Так вот, говорят современные историки, это упоминание и есть искомый «хеттский отголосок» Троянского похода микенского царя Агамемнона, если угодно — прямое подтверждение реальности этого похода.