Танкисты делили друг с другом все. Дух товарищества был чрезвычайно силен в среде людей, которым бок о бок приходилось переживать опасность в тесном бронированном закутке на гусеницах. «Signal», роскошно-глянцевый иллюстрированный журнал рейха, поместил очерк «Пятеро из танка № 11». В нем подробно описывались условия, в которых приходилось действовать пятерым членам экипажа танка Т-IV (тяжелого танка) 15-го танкового полка 11-й танковой дивизии.

«Эти пятеро представляли собой группу совершенно разных в довоенном прошлом людей. Каждый понимает, кто он для остальных. Каждый — человек, которому присущи свои сильные и слабые стороны, ничем от нас с вами не отличающийся. Но вместе — они страшное и разящее противника оружие».

Командир танка, или «Старик», — 21-летний лейтенант граф фон N (редакция журнала оставила за собой право не называть подлинного имени офицера) [вероятнее всего, речь идет о графе Гиацинте фон Штрахвице. — Прим. авт.]начал службу в танковых частях накануне кампании в Югославии весной 1941 года. Его отец, выходец из дворянского рода, был командиром танкового батальона.

Стрелок — унтер-офицер Арно Б., который «после каждого боя имел привычку совать в рот сигарету». Ему 25 лет, трое его братьев тоже в вермахте. Кроме них, у него еще две сестры. После войны он хочет стать коммивояжером, «лучше всего где-нибудь в Африке». В танке — его ближайший помощник заряжающий Адольф Т. Тот старше, Адольфу уже 32 года, он бывший штурмовик. Он женат, имеет двух маленьких дочерей. Его задача — вовремя вогнать снаряд в пушку.

Связь и все, что к ней относится, — стихия радиста Вальтера Д., до войны железнодорожного рабочего. У того шестеро братьев, пятеро из которых призваны в армию, старший — фельдфебель.

Унтер-офицер Ганс Э., водитель, 26 лет от роду, на гражданке был автомехаником, кем и надеется вновь остаться после войны. Он женат и всегда носит при себе карточку четырехлетнего сынишки.

Этот экипаж из пяти человек — микрокосм рейха, как стремился подать «Signal», пропаганда превыше всего. Все получают денежное довольствие в размере 105–112 рейхсмарок в месяц. Кроме этого, предусмотрена и надбавка семье в размере 150 рейхсмарок. Большинство из этих денег танкисты посылают семье. Для сравнения — рабочие на заводах и фабриках рейха получали ежемесячно 80 рейхсмарок (мужчины) и 51,7 рейхсмарки (женщины). Неизвестно, как и чем завершилась для этой пятерки война на Восточном фронте. Но вероятность уцелеть или остаться здоровым для танкистов практически равнялась нулю.

«Первый, кому на остановке полагается спать водитель, — поясняет лейтенант Хорст Цобель из 6-го танкового полка. Его надо беречь, мы его даже в караул стараемся не ставить». Вместо него, «может пойти и командир танка, как он сам, так и любой другой член экипажа». По части выживания все друг от друга зависят. Как не устает повторять Цобель, в бою «враг всегда стреляет первым. Он стреляет, а дело экипажа на эту стрельбу ответить». Каждый день — одна и та же рутина, хозяйственные дела, боевое охранение и неразрывная связь с остальными подразделениями полка. Мы все — единое целое, мы все выполняем одни и те же задачи. Типичный день в 20-й танковой дивизии, если верить рассказу одного танкиста, выглядел примерно так:

«…и ты всегда наготове. Танки впереди, офицеры, поднявшись из люков у припав к окулярам биноклей, внимательно оглядывают местность. Из штаба полка является офицер с новыми приказами по батальону. Танкисты второпях прожевывают бутерброды. Кое-кто прилег и занят обсуждением утренней атаки. Другой пристроился к радиатору, чтобы написать письмо домой. Командиры заняты вопросами маскировки. Адъютанту срочно понадобилась чья-то подпись, но вместо подписи он получает такой ответ: «Летом у нас нет времени на бумажную волокиту».

Германские войска уверенно продвигались вперед, однако это продвижение давалось нелегкой ценой. Первоначальный замысел окружения вражеской группировки на обширном участке между Белостоком и Минском вследствие отчаянного сопротивления русских сначала под Белостоком, а потом и под Волковыском закончился тем, что образовалось несколько более мелких «котлов». Генерал Гюнтер Блюментритт, начальник штаба 4-й армии, поясняет:

«Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись».

Парламентер-агитатор призывает красноармейцев «прекратить бессмысленное сопротивление»

Танковых войск для завершения операции и замыкания кольца окружения не хватало. Вынужденные отвлекаться на локальные бои, моторизованные соединения не в силах были справиться с колоннами русских, лесами пробиравшихся на восток в темное время суток. Вследствие распыленности сил немцев на участках, не занятых ими, русские чувствовали себя вольготно. Однажды полк «Великая Германия» въехал в одну деревню на захваченных у русских грузовиках и там столкнулся с русскими, которые ехали… на автомобилях, захваченных у немцев. «Была ужасная неразбериха, никто не знал, в кого стрелять, — самый настоящий хаос», — такие строки запишут потом в летопись подразделения. Самые ожесточенные контратаки советских войск, стремившихся прорвать кольцо окружения, наблюдались на восточных участках котлов.

Командование вермахта оказалось перед дилеммой. Танковые войска отрезали русских от их коммуникаций, создав оптимальные условия для продолжения наступления. Но вследствие необходимости двигаться дальше они были не в состоянии создать прочное кольцо окружения и воспрепятствовать прорыву из него советских войск. Эти несколько котлов можно было сузить и запереть лишь силами тридцати двух дивизий группы армий «Центр», в ускоренном темпе продвигавшихся вперед. Неожиданно плохие дорожные условия и ожесточенные схватки на внешних границах котлов нарушили график наступления. Отрыв пехоты от танковых частей угрожающе увеличивался. А пехота между тем представляла собой ядро боевой мощи вермахта, именно ей предстояло сокрушать врага и подавлять его волю к сопротивлению. Танковые клинья наносили мощные удары по русским, однако они не могли завершить уничтожение окруженного противника. Командующие танковыми группами делали все возможное для поддержания высоких темпов наступления. Это, по их мнению, и являлось залогом успеха. Фон Бок отчетливо сознавал явную неспособность ОКВ уяснить эту аксиому стратегии. Он пишет в своем дневнике: