А то, что случилось с последним директором, Тамарой Константиновной — вообще из ряда вон выходящее безобразие. Когда я узнал подробности этого случая, у меня волосы встали дыбом: в это трудно было поверить. Я лично переговорил с ней, выясняя, реально ли это, и она подтвердила, что да, её в самом деле жестоко избили родители учеников, и показала свои шрамы.

Всё началось с пустяка. Она сделала замечание заведующей клубом; та обиделась, затаила злобу и решила отомстить: пригласила директора «для примирения» на очередную домашнюю вечеринку, где её подруга, муж и тёща на глазах у всей компании жестоко избили Тамару Константиновну. После этого родители ещё настроили против неё своих детей, и те каждый раз, когда она выходила из дома, кричали вдогонку: «Чокнутая идёт!» — и прочие бранные слова.

Где ещё, в какой стране мира мог бы произойти подобный случай?

Тамара Константиновна не стала обращаться в суд; она попросила разобраться в этом деле главу администрации посёлка, однако этот глава попытался замять дело, так как избившие директора школы люди были членами поселкового актива и практически руководили посёлком.

Не дождавшись формального решения, она всё же надеялась, что у «активистов» проснётся совесть, и они извинятся, и подала заявление на увольнение.

Причём она очень много сделала для школы: под её руководством в школе появились спортзал, мастерские, новое оборудование. Сегодня все её заслуги перечёркнуты, и она выброшена на улицу: заведующий РайОНО даже не предложил ей остаться, и школа практически осталась без директора.

Самое интересное, что в развале школы (а, стало быть, и в уничтожении посёлка) крайне заинтересованы золотопромышленники, так как посёлок стоит на богатом рассыпном золоте. Они уже получили хорошие пробы, размыв Беренжакский лог, и их уже ничто не остановит. Дьявольский металл делает своё грязное дело. В ближайшее время этот уникальный уголок природы превратится в лунный кратер, которых золотари уже предостаточно наделали в Сибири.

Когда я однажды приехал в Беренжак и уже собирался обратно в Красноярск, мне внезапно пришлось участвовать в похоронах одной престарелой женщины. Я, было, уже выехал из посёлка, когда меня остановили две старушки и обратились ко мне со слезами на глазах: «Милый наш спаситель, помоги нам схоронить нашу подругу — третий день мы не можем предать её прах земле».

Я отношусь к покойникам с крайним уважением, считаю, что если я сделал что-то необходимое для покойника — он меня остережёт от несчастных случаев в будущем; это моё суеверие, и я всем советую держаться такого правила.

Бедная женщина перед смертью хотела, чтобы её похоронили без проблем, поэтому в завещании оставила на свои похороны две тысячи рублей. На помощь в организации похорон пришли местные мужички, и, естественно, пожелали немедленно помянуть старушку, тем более что закупленная водка в изобилии стояла в сенях, соблазняя их. Сели помянуть; за первым стаканом пошёл второй, за вторым — третий. Все уже забыли, зачем пришли; наличие в доме покойника никого не смущало.

Когда я зашёл в избу, то увидел такую картину: в гробу лежит покойник, а вокруг него лежат на полу вдрызг пьяные организаторы похорон с лицами, выражающими высшую степень удовлетворённости, да ещё безобразно храпя. При этом сам гроб был намного длиннее покойника, и это действовало удручающе: ритуалом похорон предписывается, чтобы гроб точно соответствовал размерам его хозяина. Низкий потолок избы и плохое освещение из тусклых окон придавали всей этой картине оттенок весьма зловещий.

Пришлось немедленно найти и пригласить двух трезвых мужчин; те, можно сказать, на ходу с помощью пилы взялись уменьшить размер гроба и подогнать его под размер покойника. Затем мы втроём погрузили гроб в машину, увезли покойника на кладбище, закопали, и я тут же отправился в Красноярск.

Что там было дальше, не знаю; во всяком случае, оставалось ещё два ящика водки, и старушку было, чем помянуть. Притом что желающих поучаствовать в поминках в Беренжаке всегда больше, чем надо.

Кадушкины готовились к юбилею главы своей большой семьи. Все дети, ближайшие родственники и друзья собрались вместе. Такое торжественное событие бывает один раз в жизни, а в данном случае, как оказалось, ещё и последний.

Закуски и водки было вдоволь, и когда все хорошо выпили, начались споры, изредка переходящие в драки. На драки никто не обращал внимания, так как в этой семье они были нормой поведения. Характерным для семьи ещё был свирепый нрав женского пола: дочери держали своих мужей в страхе и нередко для утверждения своей правоты прибегали к физической силе с использованием любых подручных средств.

Пьянка шла до глубокой ночи; к утру, напившиеся до полусмерти, все лежали в самых разных позах. К обеду начали просыпаться. Проснулись все, кроме юбиляра. Попытки его разбудить ничего не дали, и тогда кто-то догадался ощупать его тело. Оно было холодным, и все, наконец, поняли, что хозяин мёртв. Более детальное обследование показало, что хозяин убит ударом по голове чем-то тяжёлым. Явно совершено убийство.

Начался переполох; стали выяснять: кто с кем дрался, и с кем дрался юбиляр? Оказалось, что с ним дрались и его дети, и его друзья. Поскольку точно установить убийцу было невозможно, вынесли совместное решение: чтобы не выносить сор из избы, одному из участников юбилея, во избежание длительного следствия, надо будет добровольно признаться в убийстве.