Падение

Аннотация

Можно ли простить измену? Можно ли совершить измену? Как не потерять себя, свою сущность, затерявшись среди мира Высших Невидимых...

ВИКТОРИЯ КРЭЙН Падение Длинные праздники и постоянное сидение за застольем в замке — совсем не то, что может хорошо повлиять на мозги скучающих принцесс вроде меня или моих подруг. А скучающие жены и подруги способны на все. Вот так однажды и случилось, что наша небольшая компания собралась устроить вылазку не куда-нибудь, а в саму Преисподнюю. Если вы помните, то Проход в Ад находится в подвале замка моего мужа, Всадника Апокалипсиса Смерти. Им-то мы и воспользовались, чтобы немного поработать над интерьером Преисподней, внеся в него славянский дух посредством колдовства и простых мазков кисти, раскрасив стены, мебель и все, что нам попалось под руку, под хохлому и гжель. Ответ не заставил себя долго ждать. И вот перед нами оказалось несколько разъяренных, полных благородного негодования хозяев Ада… Белет держал меня, совершенно ошалевшую от его неожиданного появления, за шарф и отпускать не собирался. Глаза его впились в мое лицо, в них было все: возмущение, ярость, укоризна, но главное — откровенное желание. Я попыталась было улыбнуться, отшутиться, вообще хоть что-то сказать, но он вдруг схватил меня в объятия, пол ушел у нас из-под ног, и мы… полетели. Демон кружил меня в ночной темноте, крепко прижимая к себе огромными руками… Я боялась взглянуть вниз, зная, что там, далеко-далеко под нами, лишь бездна. — Не бойся, — шептал он мне в ухо, — ничего не бойся, когда ты со мной. — Но я боюсь… тебя. — И меня не бойся, я никогда тебя не обижу. И снова обжигающий поцелуй, которому я не могла… не хотела противиться. Соски в тех местах, где они были проколоты, начало нестерпимо жечь. И я волей-неволей терлась ими о широкую грудь моего похитителя. — Скоро станет легче, — пообещал Белет и взмахнул крылом, меняя направление полета. — Ты о чем? — не поняла я. Но он ничего не ответил, резко спикировав в алое марево под нами. Через мгновение я лежала на алых шелках, а Белет, все еще в своем истинном обличье, сложив крылья, стоял рядом и смотрел на меня. Он был просто огромный, очень высокий, и я казалась себе такой маленькой и потерянной рядом с ним. Я не могла отвести взгляда от его пламенных очей. Боже мой, я так привыкла к его человеческому облику, что даже в самых страшных фантазиях не могла себе представить, просто не понимала, а возможно, и не могла понять, каков он на самом деле. Соски снова начало жечь, и я машинально потерла их пальцами. Но Белет тут же оказался надо мной — я даже не заметила его движения — и убрал мои руки. От глаз его в буквальном смысле исходил жар, тепло двигалось вслед за направлением его взгляда по моему телу, остановилось на сосках, обвело их, и я с трудом сдержала стон. Затем длинные пальцы с золотистыми когтями ухватились за блестящие колечки и потянули мои соски вверх. Я невольно потянулась всем телом за его руками. По лицу демона скользнула улыбка. Такая светлая, знакомая, солнечная, но я видела длинные когти на своих грудях, и разум мой начал бить тревогу. — Отпусти меня, Белет, — попросила я. — Нет, радость моя, не отпущу. Огромные теплые ладони демона прикасались к моему телу, гладили его, снова и снова возвращаясь наверх, к грудям, а затем спускались вниз, скользя по ногам. Взгляд следовал за руками, и тело мое, словно намагниченное, тянулось к этим длинным когтистым пальцам, чтобы быть ближе… чтобы получить еще одно прикосновение. Изо рта Белета вдруг выскользнул длинный раздвоенный язык, покружил вокруг соска, пробрался под колечком, вернулся обратно. Ладони снова сжали мои груди, крепко, но очень нежно, большие пальцы чуть поглаживали их снизу, и я изогнулась от наслаждения под своим ласковым демоном. Соски все так же жгло, мне даже казалось, что жжение сделалось еще сильнее, но оно не раздражало, а только возбуждало. — Что это? — с трудом произнесла я. — Что за жжение? — Это мой подарок тебе, звездочка моя. — Язык его все продолжал двигаться, ни на секунду не прекращая своего нежного, доводящего мое тело до безумия танца. — Я сам выковал эти колечки. — Зачем? Мой муж не стал их снимать. — Он бы их и не смог снять. — В пылающих глазах Белета плескалось удовлетворение. — Я выковал их в подземном пламени Ада. Их никто не снимет, кроме меня. Тебе нравится мой подарок? — Смерть не смог бы их снять? — Я сделала попытку подняться с ложа, но демон меня не пустил, придавив сверху своим телом. Его бедро легло на мои ноги, не давая мне двинуться. — Почему я не помню, как ты их на меня надевал? — Это больно. — Его пальцы снова потянули за колечки. — Я не хочу, чтобы тебе было больно, только хорошо. Очень хорошо. И его рука нырнула под мои трусики. — Белет! — охнула я. — Перестань! Мне надо домой. — Не торопись. — Шепот его проникал мне в голову, туманя разум. — Мы же только начали. — Татуировка, — пробормотала я, подставляя губы под поцелуй, потираясь сосками о грудь моего нежного похитителя. — Она не действует здесь, в моих Владениях, малыш, не действует, пока ты носишь мои колечки. Раздвоенный язык выскользнул из моего рта. Белет поднял к своим губам мою руку, поцеловал ладонь, запястье… прошелся губами по татуировке — и ничего не произошло. В его глазах засветился триумф. — Вот видишь? Не действует. Элви, я ведь могу тебе дать то, что никогда не сможет дать твой супруг. — Что же это? — Я уже почти ничего не соображала, голос Белета доносился словно издалека. — Ребенок, милая моя. Ребенок! Твой Всадник никогда не сможет дать тебе ребенка, а я могу. И с этими словами я почувствовала, как длинные пальцы Белета погрузились в меня, потом выскользнули обратно, и он навис надо мной. Рога его сияли в свете пламени, которое горело где-то за нами. Глаза светились расплавленным золотом. — Я не могу больше ждать, любовь моя, прости, — шепнул он мне в губы. И с этими словами он толкнулся в меня, раздвигая, расширяя… тараня… скользя… глубже… дальше… сильнее…. Я ахнула, почувствовав, как вся эта чудовищная длина вдруг оказалась во мне, и в ту же минуту демон принял свой человеческий облик, и тело мое расслабилось, покоряясь, отдаваясь… — Моя, — простонал он. — Наконец-то ты моя. Вся моя… Разум мой отказал окончательно. Я обхватила своего солнечного мальчика руками, ногами, вжимаясь в него, отвечая на каждый его удар, на каждый поцелуй, на каждое обжигающее касание губ. И в момент наивысшей точки, когда тело мое забилось в судорогах, я увидела перед мысленным взором меняющие цвет глаза… черные кудри… нечеловечески прекрасное лицо, застывшее в ледяном, презрительном спокойствии. Смерть? — Разум вернулся ко мне, сбрасывая с небес (или возвращая из адских глубин?) на землю. Взгляд Всадника Апокалипсиса буравил мою душу, проникал в самое сердце. И в то самое мгновение, когда я почувствовала, что Белет тоже достиг пика и начал вздрагивать во мне, наша связь со Смертью разорвалась. Пустота нахлынула на меня со всех сторон. Я закричала, забилась под демоном, пытаясь его оттолкнуть. Но он лишь крепко-крепко прижимал меня к себе, не отпуская, не давая пошевелиться. — Моя, моя, моя! — повторял он снова и снова. — Что же ты наделал? — устало проговорила я, чувствуя, как в глазах начинают закипать жгучие слезы. — То, о чем давно мечтал, счастье мое. — Белет обхватил ладонями мое лицо, губами провел по моим векам, вытирая слезы. — Ночь только начинается. И не надо плакать. Я хочу, чтобы ты только улыбалась. Снова сделавшийся раздвоенным язык прошелся по моим губам, когти нежно водили по внутренней поверхности бедер. Ласки Белета туманили мой разум, доводили до исступления, его тигриные глаза выжигали все мои мысли, шепот казался бесконечной, подчиняющей себе музыкой. И я отключилась, полностью отдаваясь во власть демона, теряя голову, сердце, забывая про свою душу, подставляя губы, раздвигая ноги, выгибая спину, отдавая все… *** Тело казалось слабым-слабым, будто и не мое вовсе. Раскинувшись, я лежала на мягком широком ложе, плавая в вакууме былого наслаждения. Потерянная, я пыталась собрать себя заново, словно детскую крепость из конструктора Лего. Но не хватало деталей, важных деталей, не было позвоночника, не было каркаса, на котором держались бы части моего тела. До меня доносился гул, вязкий, как паутина, топкий, словно кисель, засасывая вглубь, лишая дыхания и воли. Нет, не гул, голоса… Чье-то лицо появилось надо мной, глаза — золотые, тигриные — полнились беспокойством. — Малыш? Посмотри на меня. Зачем смотреть куда-то? Я не хочу смотреть, не хочу видеть. Оставьте меня. Я снова прикрыла глаза. Мысли метались в голове, обрывки сна, воспоминаний… Они никак не собирались вместе, мешая осознать, понять, найти выход. Кругом была тьма, она манила, звала, успокаивала. Да, я скоро сольюсь с тобой, моя тьма, и мне не нужно будет ни о чем волноваться, переживать, думать, строить планы. Я устала. Я так устала. Я ничего больше не хочу, только… Только одно, напоследок… Но что же это? Это очень важное, такое важное. Мне нужно было вспомнить. Я силилась вспомнить, но ничего не получалось. Я бросила все попытки и отдалась во власть течения, уносившего меня в тишину и покой. — Азраэль! — Призыв разбудил меня, снова вырывая из спокойствия, на волнах которого я мерно покачивалась и неслась куда-то. Ледяная рука легла мне на лоб. Глаза, светло-серые, холодные, подчиняли мой разум, и я ухватилась за этот взгляд, как за спасительную соломинку, и задрейфовала, ведомая Повелителем. — Я держу ее, Белет, я держу ее у самой грани, но она уходит. — Почему? Я не мог ей навредить! — Не ты. — Ее муж? — Их связь разрушена. Неужели ты не знал? Теперь можно сделать только одно: сделай ее своей окончательно. Сделай Спутницей или Фавориткой, и она навеки останется с тобой. — Вы с ума сошли. Не смейте решать за нее! — Это уже знакомый женский голос. — Элви? Ты слышишь меня? Надо мной появилось женское лицо. Я зажмурилась от яркого света, его тотчас же приглушили. Девушка сунула мне в рот соломинку. Глоток воды принес долгожданное облегчение. Я облизала потрескавшиеся губы, обвела взглядом собравшихся вокруг меня. Разум ко мне вернулся. Но, увы, не силы. — Какая компания, — прошелестела одними губами я. — Я польщена, Люциан. — Радость моя? — Белет метнулся ко мне, оттесняя подругу Люциана, глаза его впились в мое лицо. — Ты получил то, что хотел, — тихо произнесла я, — но какой ценой?.. Стоило оно того? — Стоило, моя любовь. Теперь ты моя. Только моя. Навсегда! Он наклонился, губы его прижались к моим, и он вдохнул в меня Силу. Я приняла ее, дала себе секунду, чтобы насладиться ощущением жизни, но тут же отпустила поток энергии, позволяя ему пройти сквозь себя, не пытаясь более его удерживать. Рука Бога Смерти все так же лежала у меня на лбу, я отвела взгляд от Белета и посмотрела в глаза Азраэля. — Смерть? — прошептала я. — Где Смерть? — Его здесь нет, — ответил Люциан, лицо его было спокойно и ничего не выражало. — Ты можешь его позвать? — Да. — Позови, а если он не захочет приходить, призови! Это моя единственная просьба. Я заметила, как Белет отпрянул от меня, но мне было все равно. Давно уже было все равно. Все, кроме одного. Я снова провалилась во тьму, но как только почувствовала движение в комнате, вынырнула обратно. Открыла глаза. Из тени вышел мой Всадник Апокалипсиса. Взгляд его прошелся по присутствующим, остановился на Белете, потом переместился на меня. Я приподняла руку, потянулась к моему принцу, но он даже не шевельнулся. Взгляды Смерти и Белета снова скрестились. Рука Азраэля оставила мой лоб, я увидела, как он встал между обоими мужчинами, и шагнула обратно в серую мглу. Глаза мои вновь ослепли, только слух еще оставался при мне. — Вы не можете этого сделать, таков Баланс мироздания, — предупредил Азраэль. — Я выиграл эту битву, это была честная битва, — произнес Белет. — Честная? — женский голос, это Мирослава. — Белет, ты сделал то, чего не должен был! Ни один человек не способен противиться власти Демона, истинной его Власти, в его полной силе. Она не исключение! Ты дал слово, вы все давали слово никогда не принимать истинное обличье в Среднем мире. Вы должны ограничивать способности. Ты, Белет, нарушил Закон! — Она сама этого хотела, — парировал демон. — Я ее не заставлял. И как мог я ее заставить? Я ее люблю. — Эгоистичной, собственнической любовью! А ты! Ты, Всадник! Ты отвернулся от своей женщины, когда она протянула тебе руку. Ты не человек, ты не способен понять ее на самом деле. Разве ты не осознаешь, что она не могла противиться Зову Демона? Я лежала и слушала эту перепалку. Разум мой пытался вырваться из сковывавших его обручей. Мне нужно было сказать кое-что моему принцу. Но сил мало, как же мало сил! «Смерть?» — позвала я мысленно. — «Молю, подойди ко мне! Я не могу сама подняться.» Он не услышал. Он больше не слышал меня. Ну что ж, тогда пусть все так и будет. Значит, так суждено. Меня услышал Люциан. Его ладонь накрыла мою, и я снова вынырнула из тумана. Белет стоял в дальнем углу комнаты, перед ним стояла Мирослава, и демон не осмеливался ее отодвинуть в сторону. Глаза его пылали от ярости. Смерть стоял с другой стороны, и у меня сложилось ощущение, что он собирался покинуть это место. Я на секунду перехватила его взгляд, вложила в него свой призыв. Но меня встретила лишь абсолютная пустота. Хорошо, пусть будет так. Он решил. И я решила. — Прощай, мой Принц, — прошептала я. Последнее, что я услышала, прежде чем провалиться в небытие, был полный ужаса рев Белета: — Эл? Не-е-ет! *** Солнце ударило мне в глаза, и я поморщилась. Солнце? Я подскочила. Одеяло отлетело в сторону, взгляд мой уперся в спину… в такую знакомую спину Смерти, который стоял у окна и смотрел куда-то вдаль. — Смерть? — Голос мой сорвался, я кашлянула. — Смерть? Ты… — Пришла в себя? — Он медленно повернулся ко мне. — Это хорошо. Я пришла в себя, это точно, и пришла в себя не где-нибудь, а в нашей спальне. Что это было? Очередной ночной кошмар? Явь? — Мне пора идти, — раздался сзади голос Люциана, и я вздрогнула всем телом. — Меня призывают. — Кто? — не сдержалась я. — Твоя подруга, Бэс. — Бэс? — оторопела я. – Твои демоны совсем распоясались, Азраэль, — мрачно проговорил мой супруг, делая шаг в мою сторону, а я невольно подалась назад, прижимаясь спиной к стене. — Я тебе уже говорил и снова повторю: не смей вмешиваться. Я приказываю тебе. Пусть тебя создал Темный Король, но ты служишь мне, и приказы отдаю тебе я. Я во все глаза смотрела на Люциана, он светился, от него волнами исходила замораживающая сила, и я натянула на себя одеяло, пытаясь укрыться этим подобием тепла и уюта. Как Мирослава с ним живет? Я не понимала. — Аббадон и Белет ответят по нашим Законам, Всадник, — добавил Бог Смерти и исчез. — Почему я здесь? — спросила я, боясь поднять глаза на мужа. — Ты могла бы остаться со своим «солнечным мальчиком», Элви, — проигнорировал мой вопрос Смерть. — Могла бы. Но не осталась. — Почему? — Взгляд мужа буравил меня, подчинял, лишал сил и эмоций. — А ты как думаешь? — едва слышно прошептала я. — Я не хочу жить… без тебя. Кто меня вернул? — Азраэль. Ну да, кто же еще. — По моей просьбе, — добавил муж, садясь на кровать и стягивая с меня одеяло. — Зачем? — Я потянула одеяло обратно, но мне это не удалось. — Потому что ты мне нужна. Я к тебе привык. Ты — моя женщина, Элви. — И все? Его глаза многозначительно блеснули. — Нет не все. Рука Темного принца поднялась, коснулась моей щеки, провела вдоль нее, ниже, коснулась шеи, задержалась на ошейнике, скользнула дальше, вдоль линии плеча, дотронулась до груди, пальцы замерли над соском, в котором… не было колечка. — Где они — колечки? — Я смотрела вниз, на пальцы Смерти, сжимающие мой сосок, потирающие его очень медленно, возбуждающе медленно, и зажмурилась. — Их нет. — Кто их снял? — Я. — Ты смог? — Да. — Значит, Белет меня обманул? — Нет, не обманул, но его Сила скована Азраэлем, магия твоего солнечного демона больше не действует. Я вздрогнула и вспомнила слова Люциана. — Что с ним будет теперь? — Я боялась задавать этот вопрос, но должна была спросить. — Тебя это волнует? — Пальцы Смерти стиснули сосок, и я застонала… от боли, возбуждения, от всего сразу, пальцы второй руки сжали второй мой сосок, так же сильно. — Я тоже виновата. — Я вскинула глаза на мужа и прикусила губу. — Виновата. Однако то, что случилось ночью, послужит тебе уроком. Пальцы Смерти резко разжались, и я упала на подушки. Через мгновение Смерть навис надо мной, в руках его что-то блеснуло. — Теперь твои колечки? — слабо усмехнулась я. — Мои. Раз тебе так нравится пирсинг, будешь носить мои. И Смерть разжал руками кольцо, а затем очень медленно начал просовывать заостренный кончик сквозь сосок. Я дернулась и застонала. — О да, милая, эти колечки потолще тех, первых. Муж наклонился, его горячий язык прошелся вокруг соска, слизывая выступившую кровь, а потом Смерть сжал кольцо и выпустил из рук мою грудь. Я судорожно ловила ртом воздух. — А теперь второе, — улыбнулся принц и снова нагнулся надо мной, а я стиснула зубы. Когда все было кончено, Смерть притянул меня к себе на колени. Я уткнулась лицом в его шею. Тело мое все еще подрагивало. — Мне очень хочется тебя выпороть, дорогая моя жена, — сообщил Смерть. — Да так, чтобы ты очень долго не могла сидеть. Ответь, зачем вас понесло в Ад? — Просто похулиганить, — пробормотала я ему в волосы. — Дохулиганились. Или тебе так хотелось нарваться? Он взял меня за плечи и, оторвав от себя, взглянул мне в глаза. — Я не знала, что все так закончится. Не думала, что… Ну, я была уверена, что он не посмеет. — Он не знает тебя так, как знаю тебя я. Он не знает ничего о твоих проделках и глупостях. Он не понимает, что ты, как ты выражаешься, «валяешь дурака», а не на полном серьезе призываешь его ответить тебе соответственно твоим поступкам. Он — мужчина, девочка моя, а ты заигралась. Нельзя играть с мужчинами так, как играешь ты. Я очень тобой недоволен. Но я понимаю, все-таки понимаю, что ты мыслишь иначе, по человеческим меркам, но демоны — не люди, и я тоже не человек. Надеюсь, теперь тебе все стало понятно. — Я люблю тебя, Смерть, — прошептала я. — Знаю, и именно поэтому ты сейчас здесь. Он поднял мое лицо за подбородок. Двуцветные глаза смотрели мне в душу. Я вздрогнула. Мой муж совсем не похож на человека, а я так часто об этом забываю. Смерть легонько толкнул меня на кровать и накрыл своим телом. — Нам надо восстановить нашу связь, милая. Иначе к вечеру ты умрешь. Мои глаза распахнулись. — Это потому что Азраэль меня вернул? — Да. Он оставил нам выбор, а я желаю начать все сначала, я не хочу, чтобы твое тело помнило кого-то, кроме меня. Ты — моя, только моя. — Ты хочешь стереть мне память? Я оттолкнула от себя Смерть. Он оторопело на меня воззрился. — Вспомни, что ты говорил мне когда-то, когда мы только познакомились, про память? Не отнимай у меня ничего или отними все! — Ты хочешь помнить своего солнечного демона? — Глаза Смерти угрожающе сощурились. — Я хочу помнить все: и демона, и то, что ты захотел, чтобы я жила, и почему ты этого захотел, и что ты мне говорил. Это моя жизнь, мои глупости и ошибки. Пусть они все останутся при мне. Или это буду не я, а просто моя телесная оболочка. Тебе нужно мое тело или моя душа? Забирай же мою душу, но она и так твоя! Смерть долго меня разглядывал, а потом коротко вздохнул, рванул меня к себе и вошел. Голова моя сделалась пустой и легкой, когда Смерть снова коснулся моей жизненной силы, и забрал ее, и вернул обратно… Меня опять кружил водоворот похоти, страсти и магии моего принца. Перед глазами проносились воспоминания, а среди них вдруг засияли золотистые глаза моего солнечного демона, и в мой разум ворвался его полный печали и неприкрытого страдания голос: «Я люблю тебя, моя звезда. Я всегда буду любить тебя». По моим щекам текли слезы, не кровавые — просто слезы. Смерть тыльной стороной ладони утирал их. — Теперь все будет, как прежде, — шептал он. — На твоем теле не осталось ни следа того, другого. Ты моя, Элви. Моя жена. Ты выйдешь за меня замуж? — Что? — всхлипнула я и вернулась из воспоминаний в спальню, на наше супружеское ложе. — Я же и так твоя жена. – По законам твоего мира, в церкви, ты выйдешь за меня? — Да, — улыбнулась я сквозь слезы. — А к алтарю меня поведет Бог Смерти, а женихом моим станет Всадник Смерти… А церковь не сгорит? Он рассмеялся, и смех его прошелся внутри моего тела, снова бросая меня на грань оргазма. — Все будет так, как хочешь ты. — И он притянул меня к себе. Я снова прикрыла глаза, нежась в объятиях моего Темного принца, а перед моим мысленным взором стояло улыбающееся лицо моего «солнечного мальчика». — Азраэль? — воззвала я. — Молю тебя, молю! Накажи, но не лишай мир его улыбки! Но ответом мне была тишина…