Шрифт:
— Ай-ай, са-а-а-ар! — непонятно ответствовал ему человек в чёрном.
Недоуменно покрутив головой, Кобец отправился дальше…
Из-за угла прямо на генерала вылетел встрёпанный, пучеглазый Глеб Якунин в замызганном подряснике:
— Чудо! Чудо Господне! Опять идёт дождь! По слову, по слову моему!! Скажу, и Ленинские горы сдвинутся!
Уклонившись от объятий пахнущего козлом попа-депутата, Кобец рысцой пробежал к широкой лестнице, выводящей к фойе…
Слева на банкетке, со слюнявой улыбкой урождённого идиота, с автоматом на коленях, сидел Ростропович. Опершись головой на его костлявое плечо, рядом с ним на банкетке пьяно храпел заблёванный омоновец… Единство армии с народом. Каков народ, такова и армия.
Вверх по лестнице, от седьмого подъезда, навстречу Кобцу бежал Малей, заместитель премьер-министра РСФСР:
— Ура! Победа!!! Они уходят…
Войска действительно уходили с площади Свободной России…
… — Это катастрофа! — с отчаянием в голосе сказал Посол США.
19 августа 1991 года. Двадцать часов девять минут. Москва, Кремль. Вовсе не Грановитая палата
Этот дом, окрашенный в положенный николаевскому ампиру присутственный желтый цвет, на местном «жаргоне» со времён матроса Малькова, первого кремлёвского коменданта, называли просто «Корпусом».
Туристов туда не водили, хотя там был филиал Музея В.И. Ленина — «Кабинет В.И. Ленина в Кремле».
И еще там должен был быть создан филиал Музея И.В. Сталина… Тоже мемориальный кабинет, откуда по личному распоряжению Кукурузника вывезли в макулатуру два грузовика сталинских книг из Его личной библиотеки (да не романов — а справочников и учебников, монографий и курсов лекций) — и все как одна были с пометками знаменитым красным карандашом на полях страниц, весьма, кстати, любопытными…
Сейчас в кабинете, стены которого покрывали дубовые панели, у длинного стола, над которым висели портреты Суворова и Кутузова, стоял маршал Язов (чем-то в этот миг неуловимо похожий на первоклассника, забравшегося во время большой перемены в опустевший кабинет директора школы и ужасно трусящего, что Хозяин кабинета вот-вот туда вернётся) и растерянно говорил в сжимаемую потной от страха рукой трубку:
— Да… да… Я ничего не понимаю! Какая директива? Моя директива? Генштаба директива? Кто её дал? Я дал?! И Генштаб… я…нет, не понимаю… есть!
Дверь кабинета неслышно отворилась, и порученец протянул маршалу ленту факсового сообщения.
Язов надел очки («для близи») и стал судорожно вчитываться в прыгающие перед глазами строчки:
«Директива ГШ МО СССР.
Заместителям МО (всем), Главнокомандующим Войсками направлений и Дальнего Востока (всем), Командующему ВДВ, Командующим Групп войск, Командующим ВО, Комфлотам (всем), Нач ГУ и ЦУ МО СССР.
Коллегия Министерства Обороны для реализации мер, ПРЕДУСМОТРЕННЫХ Конституцией СССР, Законом СССР „О правовом режиме чрезвычайного положения“ сочла необходимым привлечь отдельные подразделения, части СА и ВМФ.
Военнослужащие этих подразделений и частей, выполняя свой воинский долг, добросовестно решали поставленные перед ними задачи.
Прежде всего, их участие в реализации мер чрезвычайного положения была направлена на исполнение воли всех советских людей, выраженной в итогах всенародного референдума, на сохранение единой многонациональной Родины — Советского Союза.
В связи с тем, что указанные задачи в основном выполнены,
ПРИКАЗЫВАЮ:
1. С двадцати часов девятнадцатого августа сего года начать планомерный вывод воинских частей и подразделений из мест, где они находились для стабилизации обстановки, в ППД.
2. Объединения, соединения, части и учреждения всех видов ВС на территории СССР привести в Боевую Готовность — ПОВЫШЕННУЮ.
3. Руководящий состав округов, флотов, армий, флотилий, корпусов, эскадр, соединений и учреждений из отпусков отозвать.
4. Усилить охрану позиций РВСН, ПВО, ПРО, арсеналов, баз и складов хранения специальных и обычных БП, вооружения и БТ, парков, аэродромов, позиций, военных городков, штабов, объектов по спискам один и два.
5. При попытке захвата вооружения и БТ, с чьей бы стороны они ни предпринимались, оружие применять без предупреждения, предупредительных выстрелов не делать, действовать чётко и энергично, на основе требований Общевоинских Уставов.
6. Офицерам и политработникам выдать личное боевое оружие, обязав последних применять его без дополнительной команды, как в случае нападения на них, а равно в случае оскорбления их чести и достоинства.
7. Особое внимание обратить на соблюдение военнослужащими Уставного порядка и воинской дисциплины. К нарушителям воинской дисциплины, дезертирам применять меры по ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ.
8. В случае противоправных мер гражданских лиц или нарушения общественного порядка командирам частей и подразделений пресекать такие противозаконные действия вооруженной силой, применяя все штатные виды вооружения, на своё усмотрение.
9. В городах Москва и Ленинград комендантами гарнизонов назначаю командующих войсками военных округов, в остальных гарнизонах — начальников гарнизонов.
Ответственность за исполнение настоящего приказа возлагаю на командиров частей, подразделений и учреждений.
Об исполнении — докладывать по команде лично мне ежедневно, в ноль часов и в двенадцать часов по московскому времени.
Советские ВС всегда были, есть и будут частью народа, всегда готовы обеспечить надёжную оборону нашей Великой Страны. И мы никому не позволим унижать нашу Армию и использовать её в грязных политических игрищах.
Приказ прочитать во всех ротах, эскадрильях, экипажах.»
Язов Моисеев КочетковЯзов ошеломлённо опустил листок на стол…
— Если бы я мог, если бы я только мог отдать такой Приказ… Если бы только я посмел! Но ведь кто-то же посмел?
И тут ему в голову пришла одна важная мысль! Ведь он совсем забыл!
Выскочив в приёмную, где когда-то сидел Поскрёбышев, Язов успокоенно выдохнул — два офицера, со спецсвязью гарантированной стойкости (которая никак не могла быть утрачена, и потому защищена от любых случайностей всякими интересными штучками, вплоть до самоподрыва) — мирно сидели на диванчике… И знакомый черный «дипломат» мирно примостился у их ног.
«Значит, я ещё Министр!» — проскользнула в его голове радостная мысль.
— Сидите-сидите… Со спецсвязью — всё в порядке? — обратился Язов к офицерам.
— Так точно, товарищ Маршал Советского Союза! Полный порядок. Согласно Директиве 002 нами получен кодированный сигнал. Все шифры сброшены! — четко отрапортовал ему в ответ старший по команде.
У Язова вытянулось лицо… Теперь этим чемоданчиком можно было смело заколачивать гвозди. Ни на что другое он уже не годился.
Вот только не надо подозревать нашего главного героя в какой-то особой нелюбви к маршалу Язову! Просто — спички детям не игрушка.
«Чемоданчики», которые были теперь надёжно заблокированы — крышку уже не открыть! — были еще у начальника Генерального штаба и у Горбачёва…
Причём особое опасение вызывал последний. Так что его просто у Мишки Меченого доверенные люди пришли и отобрали — как бутылку водки у спящего похмельным сном алкоголика…
19 августа 1991 года. Двадцать часов десять минут. Москва, площадь Дзержинского, дом два. Самое высокое здание в Москве, что напротив всесоюзно известного универмага «Детский Мир» (откуда даже Воркуту с Магаданом видно). Зал коллегии КГБ СССР