И тут Трикс, которого уже некоторое время терзало смутное беспокойство, воскликнул:

— Твоя магия тоже странная, Эам! Ты не произносишь заклинаний!

— Ну и что? — спокойно ответил декан. — Произносить — это если недостаточно в себе уверен и тебе требуются слушатели. Опытный, верящий в свои силы волшебник может произнести заклинание и мысленно. Прозрачный Бог, кстати, заклинания произносит…

— И заклинания-то у него так себе… паршивенькие… — вздохнул Трикс. — Но как работают!

— В этом и вся проблема, — кивнул декан. — Вот мы имеем перед собой обычного дикаря. Вождя мелкого пустынного племени. Казалось бы, вся его жизнь предопределена — от первой козы, которую ему доверили пасти, и до кинжала в спину, которую вонзит ему возжелавший власти наследник. Быть может, он и обладает многими явными и скрытыми достоинствами, но ему негде хоть чему-нибудь научиться. Но вот молодой вождь на месяц исчезает… и является обратно могучим волшебником. Как? Почему?

— Он встретил мудрого старого мага, который перед смертью научил его всему, что знал? — предположил Трикс.

— Как бы ни был талантлив Алхазаб — за месяц величайшим волшебником не станешь.

— Он нашел хранилище древних заклинаний, — предположил Дэрик. — Утраченную мудрость древних!

— Более правдоподобно! — кивнул Эам. — Но никто не видел, чтобы Алхазаб что-то читал. У него даже нет заклинательной книги.

— Прозрачный Бог научился какой-то особой магии? Вот как драконы — колдуют на своем драконьем языке и никого ему не учат, — высказала догадку Тиана.

— Драконья магия на самом-то деле не сильно отличается от человеческой, — покачал головой декан. — Просто драконий язык очень сложный и потому хорошо подходит для заклинаний. А еще все драконы очень самоуверенны и долго живут.

— А что еще ты знаешь про магию Алхазаба, уважаемый декан Эам? — спросил Трикс.

— Магия непрерывно защищает его, — сказал Эам. — Кинжал вывалится из рук убийцы, боевое заклинание промажет или не причинит вреда, отрава превратится в безвредный порошок. И это удивительно! Волшебник может закрыть себя магическим щитом, но ему надо перечислить все угрозы, от которых надо защититься. К тому же щит слабеет со временем, особенно — отражая атаки. А тут складывается такое ощущение, что Алхазаб защитился от всего опасного, раз и навсегда!

— Тогда мы учимся зря? — огорчилась Тиана.

— Почему же? Вряд ли Алхазаб мог предвидеть страшную опасность носовых платков и чайных ложек, боевые свойства войлочной туфли и отравляющую способность меда! Как раз у ассасина есть шанс справиться с Прозрачным Богом!

Однако не успели Трикс с Тианой радостно переглянуться, как декан добавил:

— Но я бы не преувеличивал этих шансов. Для полной гарантии стоило бы узнать природу магии Алхазаба.

Трикс вздохнул:

— Как? Прозрачного Бога боятся все — люди и драконы, самаршанцы и витаманты. Боятся именно потому, что не знают, в чем его сила. Наверное, это знает только сам Алхазаб! Но нельзя же подойти к нему и спросить!

— Почему? — спросил Эам. — Ассасин — не просто ловкий убийца, нетрадиционно владеющий метлой! Ассасин — это в первую очередь лазутчик, разведчик, человек, умеющий стать своим в любой компании и втереться в доверие к кому угодно! Вот скажите, что вы подумали обо мне, когда увидели?

— Если честно… — смущенно ответила Тиана. — Нам показалось, что вы очень… строгий. И еще весьма… сдержанный.

— То есть вы решили, что я злой и бесчувственный, — кивнул Эам. — А теперь? Я учу вас ровно неделю. Я стал вежливее? Я смеюсь вместе с вами? Я часто вас хвалю? Нет, нет и нет. Но вы уже относитесь ко мне с симпатией и доверяете свои тайны. А почему? Да потому что я — ассасин!

Трикс хотел бы ответить, что он вовсе не относится к декану с симпатией, да и тайн особых не доверяет, просто он воспитанный юноша… Но посмотрел на гордое лицо Эама и спорить не стал.

— Как нам втереться в доверие к Прозрачному Богу? — спросил он.

— Обычно этот вопрос рассматривается на старших курсах, — признался декан. — Это необязательные занятия по восхвалению, их посещают только самые способные ученики. Но у вас осталось всего три недели… Хорошо! Вместо порицания сейчас займемся восхвалением! Занятия родственные, что ни говори! Трикс, к доске!

Трикс ожидал, что теперь ему придется восхвалять Страшилу. Но Эам рассудил иначе. Триксу пришлось встать на доску и принять горделивую позу. А восхвалять его декан вызвал Дэрика.

— Не очень-то мне хочется это делать… — проворчал Дэрик.

— Поэтому я тебя и вызвал, — улыбнулся своей холодной змеиной улыбкой Эам. — Восхвалять кого-то от души — легко и просто. А вот восхвалять неприятного человека, да еще и искренне к тому же — вот тут и нужно настоящее мастерство!

— И кто он у нас? — спросил Дэрик мрачно. — Мудрый и злой Страшила? Глупый и капризный Ужас Жуть?