– Расслабься и постарайся не двигаться.

Понаблюдав за тем, насколько неудачной оказалась моя попытка последовать хотя бы части его рекомендаций, он весьма многозначительно хмыкнул. Породив в моей голове злорадную мысль о том, что во время занятий я ему это еще припомню. А когда мне это не удалось и во второй раз, он резко поднял меня, подхватив под мышки, и бросил в ближайшее кресло.

Я еще не успел зашипеть от накатившего звона в ушах, а по моему телу уже разливалась волна свежести. И это было так приятно, что ради того, чтобы испытать подобное облегчение, – стоило напиться до невменяемого состояния.

Еще несколько секунд я позволял себе наслаждаться легким покалыванием чужой магии, чувствуя не только радость от ощущения себя физически сильным и свободным, но и благодарность к даймону, оказавшемуся и хорошим слушателем, и неплохим целителем.

– Ты постарайся в ближайшие день-два не пить. Только зря драгоценный напиток переведешь.

Я, отвечая открытой улыбкой на насмешку в его глазах, кивнул головой.

– Боюсь, правитель Д’Тар еще не скоро позволит мне приблизиться к своим подвалам.

– Он настолько мелочный? – И опять во взгляде легкое ехидство.

Похоже, моему родственнику ничто человеческое не чуждо. Или… с кем поведешься?

– Да нет, он не любит, когда спиваются малолетние.

После такого заявления нам ничего не оставалось, как дружненько расхохотаться.

На фоне тысяч лет за спиной Элильяра, да и самого Сарката, я действительно выглядел малолетним сосунком. Впрочем, мысль о том, что не возрастом единым… посещала меня уже не один раз. Вызывая два совершенно разных ощущения: благоговение перед их опытом и тревогу за собственное самолюбие. Однако сейчас речь не шла ни о том, ни о другом.

И каким бы непринужденным ни казался смех Сарката со стороны, я уже был в состоянии заметить тревогу в глубине его глаз. И, насколько бы неожиданным это ни было, он разделял со мной душевную боль.

Я рассказал ему многое о нашей жизни на Земле, о первой маминой любви, заставившей ее душу покрыться корочкой льда, когда она больше не верила в то, что в ее сердце сможет расцвести еще один цветок счастья.

О том, как то ли случайность, то ли чужая воля свела в одном месте ее и принца Олейора. И о той ночи, когда наследник в неосознаваемом бреду, согревая, держал мамину ладонь в своих, пытаясь вернуть ее душу из той бездны, куда отправила ее сфера Хаоса. О своих младших сестренке и братишке, для которых вероятность еще раз увидеть свою мать теперь, когда я знал истинную цель Асии, стремительно сводилась к нулю.

Я рассказывал ему, а он слушал. Позволяя мне замолкать, когда я сглатывал встающий в горле комок, подливая мне в бокал вина, когда это становилось единственным, что могло помочь мне избежать готовых хлынуть потоком слез. С недоверием и восхищением смотря на меня, когда я упомянул о бое мамы и Ярангира.

И опустил ресницы, пряча от меня взгляд, когда сдерживая рвущийся из груди стон, я подошел к рассказу о предательстве жрицы. Тому самому, из-за которого самый дорогой для меня человек сейчас находился в непосредственной близости к правителю Дарианы. По странной прихоти судьбы напоминая ему ушедшую в Пустоту Единственную.

И лишь в самом конце, когда мой рассудок почти потонул в дурманящем море вина, он поразительно трезвым голосом уточнил:

– Чего ты хочешь?

И услышав в ответ: «Чтобы она вернулась ко мне», – с застывшей вместо лица маской кивнул.

Правда, в тех обрывках воспоминаний, которые у меня остались после этой ночи, понять, что бы это значило, мне было сложно. Да и не хотелось.

Но я был рад, что вместо того, чтобы напиваться в одиночестве потерявшей тепло комнаты, нелегкая занесла меня именно сюда. И не только потому, что в страдающем от похмелья утре не было толкавшей на необдуманные поступки невыносимой тоски, но и потому, что вместо тоненькой паутинки, связывавшей меня с Саркатом, эта ночь выстроила между нами широкий и надежный мост.

Я доверился, а он принял мое доверие.

– Сегодня вечером мы начнем твое обучение. – Вместо благодарности за все, что он сделал, сказал я поднимаясь.

Впрочем, это и была благодарность. И он это понимал не хуже меня.

– И ты будешь способен на этот подвиг? – уточнил он с той же насмешкой, которой радовал меня уже не первый раз за те полчаса, что прошли с момента моего героического пробуждения.

Вместо ответа я лишь на мгновение прикрыл глаза. А когда открыл их, то он оказался впечатанным в ближайшую стену, продолжая нагло улыбаться.

Несколько мгновений я наблюдал за тем, как он пытается освободиться от невидимых пут. И пусть до успеха ему было очень далеко, но тактику освобождения от моего заклинания он выбрал верную. В очередной раз убеждая меня в том, что из него будет толк.

– Ты еще сомневаешься? – с доброжелательной издевкой задал я свой вопрос.

– Нет, мой учитель.

Услышал я его ответ, в котором было слишком много наигранного смирения, чтобы я мог ему поверить. Это наталкивало меня на одну очень неожиданную мысль: еще неизвестно, кто из нас и для кого станет учителем. И если я ему буду открывать мир магии, он предлагает мне взамен не менее значительное.