Его последние слова прозвучали неоднозначно. И боюсь, понятно это было не только мне.

– Я вынужден прервать ваш обмен любезностями, – спрятавшись за щитами невозмутимости, разрушил возникшую на мгновение тишину Вилдор, – но нас уже ждут. Прошу вас, ваше высочество.

Вместо портала мы проделали довольно длинный путь по широким коридорам, украшенным фигурами застывших воинов, и лестницам, перила которых напоминали вышитое стразами кружево.

Шестеро воинов впереди. Затем сам Вилдор, отступив на шаг от которого следовала я, а за нами уже и все остальные. Закрывали нашу процессию еще шестеро из личной охраны ялтара.

Хотелось бы мне знать, к чему такие меры предосторожности. Из всей нашей компании оружие только у меня: маленький кинжал в изящных ножнах, служивший еще одним украшением для моего платья.

Или… я в очередной раз чего-то не понимала.

Новый поворот вывел нас в небольшой холл, привлекавший внимание не только большой белоснежной дверью, которая, похоже, вела в тот самый зал, где и будет проходить злополучный прием, но и количеством воинов, которые при виде своего правителя застыли, приветствуя его.

– Я прошу вас, ваше высочество, помнить обо всем, что я и Айлас вам говорили.

Его голос был высокомерен и холоден. И это отрезвило меня лучше любых увещеваний. И подтолкнуло к тому, чтобы слегка подправить ситуацию с моей покладистостью.

Это, конечно, не значило, что подобным образом я буду вести себя, как только предстану перед высшим светом Дарианы (чай, не взбалмошная девчонка, да и на самоубийцу вроде не похожа), но пока мы были еще почти одни…

– Вы про обряд предложения себя, мой господин?

И не дожидаясь, пока его глаза вспыхнут первозданным Хаосом, опустилась в низком реверансе, скрыв под ресницами удовлетворение. До того момента, как он получит возможность отыграться за эту реплику, должна пройти еще целая ночь. А чего только за это время может не случиться.

– И о нем тоже. – И, дождавшись, когда я поднимусь, буквально раня меня взглядом, в котором не было ни малейшего сомнения, что я выполню все, что он скажет, добавил: – Я прошу вас встать рядом со мной. Не стоит вводить в заблуждение моих подданных по поводу вашего места подле меня.

Это был… и шах и мат. Вряд ли можно было высказаться яснее о тех планах, которые он строил.

Вот только… прежде чем это делать, ему стоило узнать, что закалка моей личности проходила отнюдь не на Лилее.

– Простите, ялтар Вилдор, – на мгновение позволив показаться если не силе, то характеру, с подобной его холодностью прервала я поединок взглядов, – но в моем мире, впрочем как и в вашем, женщина сама в состоянии позаботиться о себе. И выбор мужа в большинстве случаев оставляет за собой.

Но в его глазах не заинтересованность, как я ожидала, а… обреченность.

Только не это…

– Какой мир дал вам жизнь, Лера? – забыв обо всех приличиях, дрогнувшим голосом спросил он.

Мне не удалось заметить, когда он поднял щиты, но судя по легкому покалыванию на моей коже, прежде чем задать свой вопрос, он их еще и укрепил, чему я не могла не радоваться.

– Я родилась на Земле, Вилдор. Если это вам о чем-нибудь говорит.

Говорило. И, похоже, о чем-то очень важном. Потому что впервые за все мое пребывание рядом с ним, он не смог справиться с собственными чувствами. Его глаза полыхнули болью, которую он не успел скрыть под блеском опустившихся ресниц. Его кулаки сжались, украшенными серебряной окантовкой ногтями впиваясь в кожу.

Но это продолжалось всего лишь краткий миг, спустя который он с какой-то внутренней усталостью, но вполне спокойно заговорил вновь.

– Я прошу вас, ваше высочество, встать рядом со мной.

И в этом предложении слышался все тот же двойной смысл.

Но эта короткая схватка не только его заставила отползти на прежние позиции. Продолжать нашу перепалку, которая и так уже дала мне достаточно пищи для размышлений, я больше не могла. Эмоции бурлили в крови, мысли метались в голове, не желая выстраиваться в логические цепочки, сила под блоками уговаривала выпустить ее на свободу.

А Вилдор… ждал моего решения.

И я кивнула головой. Моля стихии, чтобы у меня было несколько дней, которые помогут мне все изменить.

Двери распахнулись, открывая моему взору огромный зал. И опять первое, что бросалось в глаза, – два цвета: черный и белый. Черный пол и белые колонны. Небольшое возвышение неподалеку от входа: белый камень и два черных кресла. Множество дверей вдоль одной из стен: белая стена и черные двери.

И… никаких компромиссов.

Лишь кажущиеся чуждыми в этом помещении яркие пятна цветов на столиках вдоль другой стены.