— Нет, — Дайна повернулась и зашагала к воротам. — Не знаю, за кого вы меня принимаете, Хаген, но я направляюсь домой. Провожать меня не нужно — моему шефу это не понравится.

Хаген догнал ее и пошел рядом.

— Откровенно говоря, — сказал он, — меня не очень волнует, что понравится вашему шефу. Так куда мы идем?

— На улицу Владимира Великого, — Дайна чувствовала, что бросается с головой в омут. На улице Владимира Великого, бывшей Первомайской, снимал квартиру Отто. Он никогда не запрещал ей приходить туда, но ему наверняка не понравится, что она притащила за собой хвост. Но и оставаться наедине с Хагеном Дайна боялась. Она слишком хорошо помнила его глаза, когда он целился из парабеллума в грудь Коха.

— Не думал, что вы живете в центре города, — проговорил ее спутник. — Мне казалось, что вы снимаете комнату в небольшом домике где-нибудь на окраине…

— Как видите, нет, — они шли мимо старого парка, и цокот каблуков Дайны разносился далеко по пустынной площади. — И все-таки я очень прошу вас, Хаген — не провожайте меня до подъезда. Мой шеф…

— Да, я знаю. Тиран и деспот. Но будьте уверены, меня это не пугает.

— Разумеется, это же не ваш шеф…

Серый силуэт дома, в котором жил Отто, рос с каждой минутой. Вот уже поворот, арка, ведущая во двор…

Хаген вдруг остановился и придержал ее за руку.

— Постойте, Дайна. Куда вы так торопитесь?

— Уже поздно. Спасибо за вечер, все было просто замечательно. Но теперь я должна идти…

— Ну, нет! Не подарив своему кавалеру прощального поцелуя?

Хаген притянул ее к себе. Наклонился и попытался поцеловать. Она почувствовала, как его щетина колет ей губы.

Дайна ударила его. Коротко и точно, как учил ее инструктор по рукопашному бою на базе «Синица». Хаген почувствовал ее движение и успел подставить руку — все-таки он был очень быстрым, но ей удалось вырваться. Придерживая пилотку, она побежала к темному проему арки.

— Стойте, Дайна!

Странно, но в его голосе не было злости. Только удивление.

— Да постойте же вы!

Хаген бежал сзади. Ноги у него были длиннее, и Дайна поняла, что до подъезда добежать не успеет.

Она проскочила в арку и налетела на идущего навстречу человека.

— Эншульдиге… — пробормотала она и осеклась. Это был Отто.

— Добрый вечер, Дайна, — сказал Отто ровным голосом. — Почему ты так поздно?

Она не успела ответить, потому что вслед за ней в арку влетел Хаген.

— О, черт, — только и сказал он.

— Отто, — дрожащим голосом проговорила Дайна, — познакомься, это Хаген. Он любезно согласился проводить меня до дома… Хаген, это мой шеф гаупштурмфюрер Отто Нольде.

Мужчины молчали, изучая друг друга. Ей казалось, что это тянулось невыносимо долго, может быть, полчаса. Потом Хаген сказал:

— Приятно познакомиться, господин гаупштурмфюрер. Должен заметить, у вас прекрасный ассистент.

Отто — да нет же, не Отто, Жером! — поглядел на него, как на заговорившую кошку. На скулах у него вздулись желваки.

— Вы свободны, шарфюрер, — произнес он голосом, который Дайна — нет, не Дайна, а Катя — однажды уже слышала. Таким же голосом он обещал отдать Сашу и Льва под трибунал. — Я вас больше не задерживаю.

Еще минуту они стояли друг напротив друга, и Дайна физически чувствовала, как искрит и шипит электричество между ними. Потом Хаген коротко поклонился Дайне, развернулся и исчез под сводами арки.

Отто осторожно взял ее за руку.

— Пойдем домой, — сказал он. — Потом все расскажешь.

Егеря взяли перевал за полтора часа.

Разведчики доложили генералу Ланцу, что Военно-Сухумская дорога, по которой несколько дней назад шли на юг беженцы из адыгейских аулов и кубанских станиц, небезопасна — в лесах прячутся партизаны, получившие приказ задержать продвижение немецких войск в горы. Ланц посоветовался с гауптманном Гротом и решил действовать хитростью. Он посулил щедрую награду местным пастухам, и те согласились провести егерей известными им одним овечьими тропами.

Егеря прошли там, где пройти, казалось, было невозможно. Они дважды перешли вброд бурный, доходящий до пояса поток ледниковых вод и обошли передовые позиции русских. Отряд лейтенанта фон Хиршфельда с тяжелыми пулеметами и гранатометами после многочасового восхождения поднялся на крутой западный гребень перевала, господствующий над местностью. Теперь егеря видели, кто им противостоит.