Габриэлла томно заурчала, и его член до боли напрягся. Ладони Лукана долго скользили по ее телу к тонкой полоске ткани — единственной оставшейся на ней одежде. Его руки были слишком большими и не привыкли обращаться с такими деликатными предметами женского туалета, но он сумел снять трусики, поглаживая длинные ноги Габриэллы.

От вида ее обнаженного тела кровь обжигающей лавой понеслась по венам и артериям Лукана.

Наверное, он должен был чувствовать угрызения совести, испытывая острое желание в тот момент, когда Габриэлла была так расстроена, но ему плохо давалось раскаяние. К тому же он уже доказал себе, что все его попытки противостоять чарам этой женщины обречены на неудачу.

Рядом на полочке стояла бутылка с пеной для ванны. Лукан налил жидкость в ладонь и подставил руку под струю воды. Когда ванна наполнилась, он осторожно опустил Габриэллу в теплую воду. Погружаясь в нежную пену, она довольно замурлыкала и заметно расслабилась, откинувшись на мягкое полотенце, которое Лукан предупредительно положил ей под спину.

Небольшая ванная комната наполнилась паром и тонким ароматом жасмина, исходившим от Габриэллы.

— Ну как? — спросил Лукан, снимая куртку и бросая ее на край раковины.

— Ум-м, — промурлыкала Габриэлла.

Не удержавшись, Лукан погладил ее по голове, плечам.

— Опустись ниже и намочи волосы. Я их вымою, — произнес он.

Она послушно погрузила голову под воду, вынырнула, волосы потемнели и прилипли к плечам и груди змеевидными прядями. Габриэлла с минуту сидела молча с закрытыми глазами, затем открыла их, улыбнулась, словно приходя в себя после глубокого забытья и удивляясь, видя его рядом.

— Привет! — сказала она.

— Привет! — ответил Лукан.

— Который час? — спросила она, широко зевая.

Лукан пожал плечами:

— Около восьми.

Габриэлла откинулась на полотенце, закрыла глаза и издала сладкий стон удовольствия.

— Выдался плохой день? — спросил Лукан.

— Да, не самый лучший в моей жизни.

— Нетрудно догадаться, глядя на твои руки и колени. — Лукан выключил воду, выдавил на ладонь шампунь из флакона. — Не хочешь рассказать мне, что случилось?

— Не хочу. — Между бровями Габриэллы залегла складочка. — Сегодня днем я совершила ужасную глупость. Я уверена, ты скоро об этом узнаешь.

— Каким образом? — поинтересовался Лукан, взбивая шампунь до пены.

Пока он намыливал Габриэлле голову, она приоткрыла один глаз и искоса посмотрела на него.

— А разве парень из полицейского участка ничего тебе не рассказал?

— Какой парень?

— Который отвечает у вас за базу данных. Долговязый такой, как зовут, не знаю. Но я уверена, что видела его в участке в ту ночь, когда подавала заявление. Сегодня я встретила его в Коммоне. Мне показалось, что он за мной следит, и я… — Габриэлла сделала паузу и покачала головой. — И я, как идиотка, побежала за ним.

Руки Лукана замерли, инстинкт охотника и воина мгновенно включился.

— Ты побежала за ним?!

— Я знаю… — Габриэлла, по всей видимости, неправильно истолковала его восклицание. Она ладонью разбила мыльный айсберг и продолжила: — Я же говорю, я вела себя как самая последняя идиотка. Короче, я бежала за ним, пока не потеряла его в Чайна-тауне.

Лукан не стал произносить этого вслух, но он знал, что обостренное чутье позволило Габриэлле заметить слежку. Поскольку все произошло средь бела дня, с абсолютной точностью можно сказать, что это был не Отверженный. Но это слабое утешение, поскольку люди, состоящие у них на службе, представляют не меньшую опасность. Во всех концах света Отверженные используют миньонов — людей, которые попадают в рабскую зависимость после укуса очень сильного вампира, лишаются воли и способности здраво мыслить и безропотно выполняют любой приказ своего Хозяина.

У Лукана не было и тени сомнения, что за Габриэллой следил миньон, и делал он это по приказу управлявшего им Отверженного.

— Этот человек тебя толкнул? Поэтому ты упала?

— Нет, что ты, я сама упала. Я бог весть что себе вообразила… на пустом месте. Когда я потеряла парня из виду в Чайна-тауне, мне вдруг показалось, что за мной едет машина, которая за мной вовсе не ехала.

— Почему ты так в этом уверена?

Габриэлла сконфуженно посмотрела на Лукана:

— Потому что это была машина мэра, Лукан. Я решила, что она едет за мной, испугалась и побежала. В довершение всех глупостей я с размаху упала на глазах у многочисленных прохожих и была вынуждена, хромая, с разбитыми коленями и руками, возвращаться домой.

Лукан выругался про себя, понимая, как близко опасность подобралась к Габриэлле. Слава богу, что не миньон за ней погнался, а она за ним. Неприятное происшествие взволновало Лукана больше, чем ему хотелось.

— Ты должна пообещать мне, что впредь будешь осторожнее. — Лукан сознавал, что говорит излишне назидательно, но он не собирался проявлять деликатность, поскольку сегодня она подвергла себя смертельной опасности. — Если нечто подобное повторится, ты немедленно должна сказать об этом мне.