Шрифт:
Жуткий звук стих, но дальше случилось нечто еще более кошмарное: Лукан опустил дергающегося парня и впился зубами ему в горло. Брызнул фонтанчик крови, в темноте она казалась черной. Лукан замер и закрыл фонтанчик губами.
Он пил кровь.
— О боже, — простонала Габриэлла, трясущимися руками зажимая рот, чтобы не закричать. — Нет, нет, нет… Лукан… нет…
Вдруг Лукан поднял голову, словно услышал ее почти беззвучные мольбы. Возможно, он просто почувствовал ее присутствие — их разделяло не более сотни ярдов. Сейчас он казался диким, пугающим чудовищем, каких Габриэлла никогда не видела.
«Неправда».
Она уже видела подобное проявление жестокости, и если тогда здравый смысл помешал ей дать верное определение, то сейчас оно леденящим холодом обожгло сознание.
— Вампир, — прошептала Габриэлла, глядя на окровавленное лицо Лукана и светящиеся зловещим огнем глаза.
Глава семнадцатая
Запах крови, острый, терпкий, с холодным металлическим оттенком, окутывал и опьянял, ноздри раздувались от наслаждения. К этому запаху примешивался запах и его собственной крови — он равнодушно констатировал пулевое ранение в левое плечо.
Он не чувствовал боли, только энергию, наполнявшую все его тело, — так случалось каждый раз после того, как он пил кровь.
Но он хотел еще.
«Мне нужно больше!» — кричал проснувшийся в нем зверь.
Он набирал силу, становился все более требовательным, толкал его к краю пропасти.
Но разве не всю свою жизнь он шел к этой пропасти?
Лукан стиснул зубы так, что едва не раскрошил. Нужно мобилизовать волю, немедленно вернуться в бункер, где он, возможно, сможет усмирить зверя.
Уже два часа Лукан бродил по темным улицам ночного города, но никак не мог успокоиться, кровь продолжала стучать в висках, голод и ярость почти полностью овладели его рассудком. В этом состоянии он представлял опасность для кого угодно.
Он кружил по городу, как призрак, не выбирая дороги, не осознавая, куда несут его ноги, и каждый раз они выводили на след Габриэллы.
Домой она не пошла. Лукан не знал точно, куда она направилась, но невидимая нить из аромата и ощущений, что связывала их, наконец привела его к дому в северо-восточной части Бостона. Очевидно, здесь жил кто-то из ее друзей.
В одном из окон верхнего этажа горел свет, их разделяло лишь стекло, но Лукан не стремился увидеть Габриэллу. Его останавливал не красный полицейский «мустанг», припаркованный у входа. Даже не глядя на свое отражение в лобовом стекле машины, Лукан знал, что его зрачки сужены, а клыки давят на плотно сжатые губы.
Он выглядел как монстр, монстром он и был. Сегодня ночью Габриэлла видела его истинный облик.
Лукан зарычал, вспомнив ее искаженное ужасом лицо, этот образ неотступно преследовал его все то время, что он бродил по городу после расправы над миньоном.
До сих пор у него стояла перед глазами картина: Габриэлла неуверенным шагом отступает, глаза широко раскрыты от ужаса и отвращения. Она увидела его истинное лицо и даже успела назвать его вампиром, прежде чем пуститься бежать.
Ни словом, ни силой он не пытался ее остановить.
В тот момент, когда он осушал свою жертву, он знал только одно чувство — ярость; она бурлила в нем обжигающей лавой. Он отбросил миньона, как мусор, тот и был мусором, ярость бесновалась в нем, он представлял, что стало бы с Габриэллой, попади она в руки Отверженных. Лукану хотелось разорвать миньона в клочья, как он в злобной ненависти разорвал его горло.
И это он, хладнокровный воин, гордящийся своей выдержкой?
Что за подлая шутка?
Маска, за которой он так искусно прятал свое лицо, спала, когда он познакомился с Габриэллой. Она сделала его слабым, извлекла на свет его глубоко скрытые пороки.
Лукан поднял голову и посмотрел на светящееся окно второго этажа, грудь сдавило от непреодолимого желания запрыгнуть через него внутрь, схватить Габриэллу и унестись с нею туда, где она будет принадлежать только ему.
И пусть она его боится. Пусть презирает за то, что он вампир, лишь бы только чувствовать под собой ее тело, потому что только эта женщина могла облегчить любую его боль.
«Да-а», — застонал внутри зверь, томящийся голодом и страстью.
Пока этот зверь не поглотил его полностью, до помутнения рассудка, Лукан сжал кулаки и ударил по капоту «мустанга». Заревела сигнализация, в окнах задвигались шторы. Лукан отскочил в сторону и побежал прочь от дома, прячась в рассеивавшейся темноте ночи.
— Все в порядке, — сказал вернувшийся Рэй. Он спускался проверить машину. — К ней и пальцем нельзя прикоснуться, сразу кричать начинает. Прошу прощения за беспокойство. На сегодня и так сюрпризов достаточно.