– Гляжу, ты торопишься покинуть мою постель? – пошутил Малкольм.

Совершенно не стыдясь своей наготы, Клэр повернулась к Малкольму лицом. Его взгляд тотчас потеплел.

– Мы ведь собирались в Оу, – напомнила ему Клэр.

– Я поеду в Оу с Ройсом или Железным Сердцем! – решительно заявил он. – А ты останешься в Данрохе с Шамусом.

– Ни черта подобного! – вскрикнула она, уперев кулачки в бедра. Одежда при этом полетела на пол.

Он смерил ее пристальным взглядом, в котором, увы, читался отказ. Клэр быстро шагнула к двери, преградив ему путь.

– Если ты рассчитываешь когда-либо еще наслаждаться моими ласками, то возьмешь меня с собой.

Его глаза недовольно сузились.

– Ты угрожаешь мне? Думаю, что ничего не стоит соблазнить тебя.

– Тогда я поеду с Черным Ройсом, – бросила ему Клэр. – Или с Железным Сердцем. Кто-нибудь из них обязательно возьмет меня с собой.

Его глаза расширились, взгляд сделался суровым.

– Даже не мечтай о том, чтобы соблазнить их своими прелестями, после того как мы с тобой заключили сделку!

– У меня нет ни малейших намерений соблазнять кого бы то ни было, кроме тебя. Это не в моем духе, – смягчилась она. – Малкольм, как такое только могло прийти тебе в голову – оставить меня здесь? Что будет, если здесь появится Сибилла? – Клэр схватила его за плечи. – А нынешний вечер? Мы же только приступили к самому чудесному.

– Сегодня вечером я уже не буду под заклинанием МакНейла. Без него я не стану рисковать твоей жизнью, – решительно заявил он.

– Мне безопаснее с тобой, чем оставаться одной. – Клэр была не из тех, кто женскими уловками пытаются подчинить себе мужчину, однако все-таки похлопала ресницами и взмолилась – страстно и жалобно одновременно: – Прошу тебя! Ну, пожалуйста!

И – о, чудо! Похоже, решимость Малкольма дала трещину.

– Пытаешься околдовать меня, красавица?

– Жаль, что я не могу, а то бы непременно! – улыбнулась Клэр.

Малкольм притянул ее к себе и крепко обнял.

– Больше не хочу с тобой спорить, Клэр. Действительно не хочу. Ты упряма и своевольна. Чем чертовски меня раздражаешь. Проклятье! У тебя такие глаза, которые проникают мне в самую душу. Я хочу дарить тебе радость, красавица, и не только в постели.

– Тогда дари, – произнесла Клэр, возбуждаясь, и взяла его лицо в свои ладони. – Я не понимаю, почему ты не хочешь, чтобы я попала в Оу.

Его лицо тотчас приняло суровое выражение.

– Мы провели приятную ночь, ублажая друг друга, но это не дает тебе права вторгаться в мою жизнь.

Клэр его слова задели за живое.

– Что ж, приму к сведению. А вот в моем времени любовник еще и друг. Выходит, ты не хочешь, чтобы мы были друзьями. Но ты прав. Так даже лучше. Когда я покину твой мир, никому не будет больно при расставании. – Увы, поздно говорить такие вещи, и Клэр понимала это. Кто, как не она сама, переступила черту вчера на Айоне?

Малкольм крепко сжал зубы и потянулся к ней. Клэр тщетно попыталась отстраниться, но в результате оказалась в его объятиях.

– Прости, – произнес он. – Ты права. Все дело в Оу. Я поклялся на могиле Брогана, что никогда не отправлюсь туда. Клянусь, что никогда не удостою этого ублюдка даже кивком. Клянусь, что, пока я жив, ему не жить на этом свете.

Клэр недоуменно вытаращила глаза.

– Кого ты имеешь в виду? Эйдана? Но почему? Малкольм напрягся и разжал объятия:

– Потому что он мне не только враг. Он мой брат.

Все утро Клэр не могла избавиться от потрясения. Сильный юго-западный ветер дарил возможность быстро добраться до Фир-оф-Лорна. Однако Клэр не обращала внимания на красоты природы – сапфирового оттенка море, радующие глаз изумрудной зеленью леса, белую полоску песчаного берега и изумительной красоты горы на фоне голубого, как яйцо малиновки, неба. Они сошли на берег возле современного Олбана, где пересели на коней, которых вместе с собой привезли на борту ладьи.

Солнце стояло высоко в небе, что означало – настал полдень. Клэр все же пыталась свыкнуться с мыслью, что сводный брат Малкольма – одна из самых темных личностей во всей Шотландии. Ей вспомнилась потрясающая красота Эйдана, лукавый блеск в его глазах, когда он улыбался ей тогда, в магазине. Даже если он так же испорчен и развращен, как и его отец, она этого не почувствовала. Ей почему-то хотелось надеяться на то, что Эйдан не пошел в своего злодея-отца.

Она пришпорила своего скакуна и двинулась следом за Малкольмом. Их кавалькада покинула бухту, держа путь в глубь материка. Справа от них сверкала серебристая гладь горного озера. Со всех сторон – если не считать оставшейся за спиной бухты – простирались высокие, поросшие лесом горы.